– Что там Могилевский заварил? – прикрыв рот, спросил Ванзаров.
– Успокоительный чай, что же еще. Не проще было сказать правду?
– Правду никто слушать не станет. Людям нужно чудо. Они его получили, не о чем жалеть.
– Тоже мне чудо: эффект плацебо, – буркнул Аполлон Григорьевич. – Шарлатанство и жульничество ваше.
– Может, и жульничество, – согласился Ванзаров. – Зато скольких к жизни вернули… Итак, господа… – он снова повысил голос, – …теперь, когда угроза миновала, позвольте важное сообщение. С данной минуты особое полицейское управление отменяется, власть возвращается к администрации… – жестом он передал ее доктору, который этого хотел меньше всего. – Сыскная полиция благодарит вас за помощь и ценит жертвы, принесенные вами…
– Позвольте! – повысил голос Игнатьев, несколько постаревший за ночь. – Это значит, что убийца найден?
– Совершенно верно, Владимир Петрович.
– Тогда представьте его нам.
– Рад бы, да не могу.
– Почему? – не отставал нотариус.
– Ночью ему удалось бежать.
Навлоцкий, полный новых сил, вскочил и осмотрел столовую.
– А где камердинер и этот актер?
– Господина Меркумова больше нет, – сказал Ванзаров.
– Лотошкин! – закричал Навлоцкий, хлопнув себя по колену. – Он, гад! Ну, точно, кому же еще! Ох, попадись он мне…
– Что с актером, Родион Георгиевич? – не унимался Игнатьев.
– Вы слышали мой ответ.
Месье Пуйрот, расцветший, как майский бутон, пробрался к Францевичу.
– Что он говорит? – по-дружески спросил он.
– Говорит: убийца скрылся в ночи, – ответил ротмистр и подмигнул.
– Oh, mon Dieu! – Усики-стрелки взмыли вверх. – Какая неприятность. Кто же он?
– Камердинер, Лотошкин.
– Loto-sh-ki-en… – попробовал бельгиец имя на вкус. – Именно так и должен называться настоящий преступник. Чудовищное имя! Благодарю вас, друг мой…
Францевич был сегодня сама любезность, наверное, праздник подействовал.
– Господа! – Ванзаров повысил голос. – Прошу еще минуточку внимания! Сейчас доктор Могилевский угостит нас завтраком для подкрепления сил, после чего у меня будет еще одно важное сообщение.
– Вроде всех убили, кого можно, только мы выжили! – Навлоцкий ожидал смеха, но шутка оказалась не ко времени. Слишком рано для шуток.
– У меня есть поручение, которое я должен выполнить. Вас, Иван Иванович, оно тоже касается.
– Ну, раз поручение… Так давайте завтракать скорее! А то умру от голода! – И Навлоцкий засмеялся смехом здорового человека, который собрался жить долго и счастливо.
В столовую внесли простую еду, о которой Могилевский успел распорядиться. Многим завтрак показался вкусным, как никогда. Его нахваливали в голос, особенно старался Стрепетов. Он все поглядывал виновато, но Ванзаров не удостоил его вниманием. Он вообще не притронулся к еде. Как ни толкал его локтем Аполлон Григорьевич. Друг его казался странно спокоен. Будто готовится к прыжку в пропасть. Или к чему-то чрезвычайно важному для всей его жизни, как, например, предложение руки и сердца. Кто знает, что у этого гения вертится в голове? Эту тайну Лебедев так разгадать и не смог, как ни старался.
72
Записная книжка Г. П.
Дорогая Агата! Ну, вот и настал тот счастливый миг, когда я могу побаловать вас развязкой. Вы, конечно, обставите это всякими недомолвками и маленькими тайнами, но я не последую вашему примеру. А буду действовать как подобает настоящему полицейскому. Я просил собраться всех жильцов пансиона рано утром, еще до завтрака, когда человеческий организм менее всего способен сопротивляться, не вполне отойдя от сна. Господа с заспанными лицами расселись в гостиной, кто где смог. Я начал издалека, упоминая каждого из присутствующих и разбирая, насколько он (или она) мог или не мог быть убийцей. Не буду приводить здесь доводы, чтобы не утомлять вас, моя дорогая. Скажу лишь, что каждый из сидящих передо мной имел мотивы и причины желать смерти мистеру Маверику. Однако кто же из них совершил это преступление?
И тут я применил излюбленный свой прием, столько раз выручавший меня: я сделал парадоксальный вывод. Я сказал, что все, кто находится здесь, оказались здесь не случайно. У каждого из них своя роль в одной большой игре. Цель этой игры – состояние мистера Маверика. Они искусно меняли маски, составляли сложные комбинации и почти добились своего. Если бы я случайно не оказался здесь, их план, безусловно, сработал бы. Я заявил, что готов обвинить всех в тайном заговоре с целью завладения наследством и убийства. Но у каждого заговора есть своя голова. Есть тот, кто все придумал, назначил роли и осуществил. Сказав это, я понял, что попал в точку. В гостиной царила напряженная тишина. Как вы знаете, дорогая Агата, я стою на страже закона в своей стране. В этой, чужой, мне нужно было лишь исполнить поручение. В таких резонах я и действовал. Я подошел к тому, кто был мозгом и главой всего этого хитро задуманного преступления, и, глядя прямо в глаза, предложил сделку: я полностью забываю обо всем, что здесь произошло, при условии, что вещь будет мне возвращена немедленно. Сейчас я вернусь в свой номер. И хочу, чтобы через пять минут у меня на столе оказалось украденное. В таком случае я забуду о преступлении куда большем. Милая барышня Марго обладает исключительным характером. Не хотел бы я столкнуться с ней в каком-то деле. Но и она не смогла устоять. Взглянув на меня, она тихо ответила согласием. Этого мне было достаточно. Как ни печально, милая Агата, но эта победа не доставила мне удовольствия. Преступник был силен, но я не только карающий меч закона, я живой человек и джентльмен. Как человеку, мне было тяжело сознавать, какую боль я принес этому милому и преступному созданию…
Вот мы и подошли к концу моих записок, дорогая Агата. Конец этот печален. Во всяком случае, для меня.
73
Завтрак был окончен, посуда убрана.
Объевшись на радостях, Навлоцкий сыто развалился на стуле.
– Ну-с, господин полицейский сыщик, чем нас удивите?
– Сегодня Рождество, – сказал Ванзаров, выходя из-за стола. – Елки у нас нет, но подарки будут.
– Для Деда Мороза костюм ваш слишком клетчатый! – сострил Навлоцкий, чрезвычайно довольный собою.
Ванзаров поклонился ему.
– Благодарю за внимание к моей скромной персоне. Мне остается только выполнить поручение и вручить подарки…
– Ваши подарки? – спросил Игнатьев.
– Подарки не мои. Я всего лишь посланник. – Он подошел к месье Пуйроту и протянул небольшую коробочку. – Это вам…
Бельгиец заулыбался.
– О, как мило! Подарок на Рождество! Я могу взглянуть?
– На вашем месте я бы подождал до укромного места, – последовал ответ.
Месье Пуйрот понимающе улыбнулся одними усиками.
– Это вам… – Ванзаров протянул коробку Францевичу. – Совет вы слышали…
– Так точно… – ответил ротмистр, невольно взвешивая подарок в ладони.
Ванзаров бросил коробочку Навлоцкому. Тот поймал на лету.
– Ваше, – коротко сказал он и отвернулся.
Навлоцкий дернул за веревочку, коробочка открылась. Глаза его округлились.
– Так это же… – начал он, вовремя осекся и захлопнул крышку. Внутри лежала пачка ассигнаций. Те, что он быстро спустил в карточном турнире. Навлоцкий не мог скрыть своего счастья: настоящий подарок, без шуток! Там еще была краткая записка, но на радостях ее не заметил.
Осталось самое трудное. Ванзаров подошел к Марго и с поклоном протянул картонку с ее именем.
– Велено передать…
– От кого подарок? – Она счастливо улыбалась.
– Вы это сразу поймете. Только не стоит открывать прилюдно, мало ли что там окажется, – и он отошел.
Игнатьев, наблюдавшей за этой сценой, встал и постучал по столу, требуя себе внимания.
– Господа, конечно, все рады, что остались живы, но… – он взял многозначительную паузу, – …есть еще юридическая сторона момента. В завещании мистера Маверика, или если угодно – Кторова Петра Ивановича, было ясно указано: наследство получает выживший. Я могу принести документ. Следовательно, если все мы выжили, то наследство принадлежит нам на равных правах. Его надо поделить…
– Господин нотариус! – Ванзаров поднял руку. – Скажите, какое завещание имеет силу: оглашенное первым или вторым?
– Разумеется, последним…
– В таком случае вы забыли про пятый конверт, который запечатали своей печатью. Завещание там.
– Но где этот конверт?! – воскликнул Игнатьев, быть может, впервые в жизни.
Ванзаров обернулся.
– Это вы можете узнать у законной наследницы, которая вступила в совершеннолетие сегодня, госпоже… – он запнулся и продолжил, – …госпоже Верониной. Конверт только что ей вручен…
Он не стал дожидаться, что будет дальше. И так все было ясно. Подробности чужой зависти и чужого счастья его не интересовали. До них ему не было никакого дела.
На улице было холодно и чисто. Как на душе. Лебедев нагнал его сразу.
– Быстро и четко: что было в коробке, которую передали девице? – потребовал он, раздираемый когтями любопытства.
– Американские дорожные чеки, чеки Азово-Донского банка, брильянтовая заколка, перстень с алмазом и миллионы мистера Маверика, которые он передал своей дочери. Она теперь самая богатая невеста России.
– А вы что же? – не веря своим ушам, проговорил Аполлон Григорьевич.
– А я направляюсь в Петербург, – ответил Ванзаров. – Надо привести себя в должный вид перед балом, как-никак. Вы со мной или целебным воздухом подышете?
– Удивляюсь я вам… – только и смог сказать Лебедев.
Издалека долетел перезвон колокольчиков.
– Никак извозчик?
– Не удивлен, – сказал Ванзаров. – Вы же признанный маг нахождения извозчиков в любом месте и в любое время. Дар подтвержден экспериментально…
Аполлон Григорьевич принял лесть благосклонно.
В самом деле, из парка выехали сани. На облучке сидел извозчик, что привез Ванзарова сюда.
– Господа, до станции не желаете? Паровозы, значит, пустили… Возьму недорого ради праздника, что мы – не люди…