— Сообщите ей, — мягко продолжал Линкольн, — о своем намерении нанести визит, чтоб обсудить одно очень деликатное дело. Которое имеет отношение к мистеру Барроузу… этого будет достаточно. Уверен, она сразу же примет вас.
— И что затем?
— Я буду вас сопровождать, и, думаю, у нас не возникнет проблем. Вам не надо будет выдумывать, просто опишите ей суть ваших отношений с мисс Фраунциммер. Скажите, что вы представляете здесь ее отца, и расскажите о своих чувствах к этой девушке.
Я был заинтригован.
— Но кто такая Сильвия Деворак?
— Это политический противник мистера Барроуза. Она борется за снос квартала Грин Пич Хэт, который является собственностью Барроуза и приносит ему огромные барыши за счет непомерно высокой квартирной платы. Эта дама склонна к общественной деятельности и уделяет большое внимание полезным проектам.
Симулякр передал мне подшивку сиэтлских газет.
— Я собрал это благодаря помощи мистера Стэнтона. Как вы можете видеть, миссис Деворак совершенно неутомима и к тому же очень проницательна.
— Вы хотите сказать, что в нашем случае Прис, не достигшая брачного возраста и находящаяся под присмотром Федерального правительства по поводу психического заболевания…
— Я хочу сказать, Луис, что миссис Деворак знает, как поступить с той информацией, которую вы ей предоставите.
С минуту я колебался, взвешивая плюсы и минусы его предложения.
— Вы думаете, это правильно? Сделать такую вещь…
— Только Господь Бог может быть уверен, — ответил симулякр.
— А каково ваше мнение?
— Прис — женщина, которую вы любите. И для вас это дело первостепенной важности, не так ли? Скажите, есть ли на свете вещь, которая была бы важнее? Разве вы не поставили свою жизнь на кон в этом споре? Кажется, вы уже сделали свой выбор. И, если верить Мори, готовы рисковать не только своей, но и чужими жизнями.
— Черт! Любовь — это американский культ. Мы воспринимаем все слишком серьезно, почти превратив любовь в национальную религию.
Симулякр молчал, покачиваясь взад–вперед.
— Для меня это тоже серьезно, — сказал я.
— Тогда вы должны с этим считаться, и не важно, насколько это серьезно для других. Думаю, было бы не по–человечески замкнуться в мире арендной платы, как это делает мистер Барроуз. Разве неправда, что он противостоит вам? Ваши надежды на успех связаны с одним моментом: он не считает свое чувство к мисс Прис серьезным. Хорошо ли это? Может, поступать так более разумно или морально? Если бы его способ чувствовать был аналогичным вашему, он бы не противился решению о сносе жилья, которого так добивается миссис Деворак, и он бы женился на Прис и получил бы, в его понимании, лучшую сделку. Но он не делает всего этого, и данный факт заставляет его пренебрегать своей человечностью. Вы бы так не поступили, вы бы пожертвовали всем ради своего чувства — собственно, вы так и делаете. Для вас человек, которого любишь, важнее всего на свете, и я думаю — вы правы, а Сэм Барроуз ошибается.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Мне кажется, у вас правильное представление об истинных ценностях в жизни, тут надо отдать вам должное. Знаете, я встречал много людей, но вы лучше, чем кто–либо, проникаете в суть вещей.
Симулякр потянулся и похлопал меня по плечу.
— Я думаю, между нами существует какая–то связь. У нас с вами много общего.
— Я знаю, — ответил я. — Мы похожи.
Мы оба были глубоко тронуты.
Глава 15
Некоторое время симулякр Линкольна натаскивал меня, объясняя, что именно я должен сказать по телефону миссис Сильвии Деворак. Я послушно повторял нужные слова, но не мог отделаться от дурных предчувствий.
Наконец я был готов, с точки зрения Линкольна. Отыскав в телефонном справочнике Сиэтла нужный номер, я набрал его и тут же услышал мелодичное:
— Да? — Судя по голосу, женщина была не слишком молодой и достаточно интеллигентной.
— Миссис Деворак? Простите, что беспокою вас. Меня интересует Грин–Пич–Хэт и ваш проект сноса массива. Мое имя Луис Розен, я из Онтарио, штат Орегон.
— Не подозревала, что работа нашего комитета привлекает внимание столь отдаленных регионов.
— Простите, нельзя ли мне и моему адвокату заглянуть к вам на несколько минут и побеседовать?
— Ваш адвокат! О, боже, что–то случилось?
— Случилось, — ответил я. — Но данное происшествие не имеет отношения к вашему комитету. Это связано…
Я взглянул на симулякра — он мне ободряюще кивнул.
— Это связано с Сэмом К. Барроузом, — закончил я, делая над собой усилие.
— Ясно.
— Я имел несчастье познакомиться с Барроузом на почве бизнеса, который у меня был в Онтарио. Я подумал, может, вы бы могли мне кое–чем помочь.
— Вы говорите, с вами адвокат… Право, не знаю, чем я могу быть полезнее его? — Миссис Деворак говорила размеренным, твердым голосом. — Но, тем не менее, я готова с вами встретиться и уделить, скажем, полчаса. Вас это устроит? Я сегодня ожидаю гостей к восьми.
Я поблагодарил ее и отключился от линии.
— Неплохо исполнено, — прокомментировал Линкольн, вставая. — Поехали сейчас же, на такси.
Он направился к двери.
— Подождите, — окликнул я его.
Он остановился, глядя на меня.
— Я не могу сделать это.
— Ну, тогда пойдемте просто прогуляемся. — Он придержал дверь, пропуская меня. — Давайте наслаждаться ночным воздухом и ароматом гор.
Вместе мы вышли на вечернюю улицу.
— Как вы думаете, что станет с мисс Прис? — спросил симулякр.
— С ней все будет в порядке. Она останется с Барроузом и с его помощью получит от жизни все, что хочет.
На станции обслуживания Линкольн остановился у телефонного автомата.
— Вам следует позвонить миссис Деворак и сообщить, что мы не придем.
Прикрыв дверь кабинки, я вновь набрал ее номер. Мне было так плохо — хуже даже, чем раньше, что я едва попадал пальцем в нужные дырочки.
— Да? — раздался любезный голос у самого моего уха.
— Это снова мистер Розен. Простите, миссис Деворак, но, боюсь, я еще не готов с вами встретиться. Мне надо привести мою информацию в порядок.
— Вы хотели бы перенести встречу на другое время?
— Да.
— Отлично, тогда в любое удобное для вас время. Минутку, мистер Розен, не отключайтесь… Скажите, а вы бывали в Грин–Пич–Хэт?
— Нет.
— Там просто ужасно.
— Меня это не удивляет.
— Пожалуйста, постарайтесь заглянуть туда.
— Хорошо, обязательно, — пообещал я.
Она дала отбой, а я еще какое–то время стоял с трубкой в руке. Затем вышел из телефонной будки.
Линкольна нигде не было видно.
Неужели он ушел? И я снова остался один–одинешенек? Я с отчаянием вглядывался в темноту сиэтлской ночи.
Симулякр обнаружился внутри станции обслуживания. Он сидел на стуле и, раскачиваясь взад–вперед, дружелюбно беседовал с пареньком в белой униформе.
— Мы можем идти, — обратился я к нему.
Линкольн попрощался с собеседником, и мы молча продолжили нашу прогулку.
— Почему бы нам не заглянуть к мисс Прис? — предложил он вдруг.
— О нет, — ужаснулся я. — Думаю, сегодня вечером есть рейс на Бойсе, мы полетим обратно.
— Она вас пугает? Не волнуйтесь, мы едва ли застанем ее и Барроуза дома. Наверняка, они наслаждаются обществом друг друга где–нибудь на публике. Парень на заправке рассказывал, что в Сиэтле нередко объявляются мировые знаменитости от искусства. Так, например, он сообщил, что сейчас здесь Эрл Грант. Он популярен?
— Очень.
— Мне сказали, что чаще всего они заглядывают на одну ночь, а затем снова улетают. Раз мистер Грант выступает сегодня, наверное, прошлой ночью его здесь не было. И, полагаю, мистер Барроуз и мисс Прис должны бы посетить его спектакль.
— Он поет, — поправил я. — И очень неплохо.
У нас есть деньги на билеты?
— Да.
— Почему же тогда нам не пойти на его концерт?
Я развел руками. Действительно, почему бы нет?
— Я не хочу, — ответил я.
Симулякр мягко произнес:
— Луис, я проделал большой путь, чтоб помочь вам. Думаю, взамен я могу рассчитывать на небольшое одолжение с вашей стороны. Мне бы доставило удовольствие послушать современные песни в исполнении мистера Гранта. Не согласитесь ли сопровождать меня?
— Вы намеренно ставите меня в неловкое положение.
— Мне очень хотелось бы, чтобы вы посетили место, где, вероятнее всего, встретите мистера Барроуза и мисс Прис.
Линкольн не оставлял мне выбора.
— Ну, хорошо, раз вы настаиваете, мы пойдем.
И я начал оглядываться в поисках такси, чувствуя себя при этом очень паршиво.
Огромная толпа жаждала услышать легендарного Эрла Гранта— мы едва протолкались. Однако Прис и Сэма Барроуза нигде не было видно. Обосновавшись в баре, мы заказали напитки и приготовились ждать. Скорее всего, они не появятся, успокаивал я себя. Один шанс один из тысячи… Мне стало чуть–чуть полегче.
— Он замечательно поет, — заметил симулякр в перерыве между номерами.
— Да.
— У чернокожих музыка в крови.
Я с удивлением взглянул на Линкольна. Что это — сарказм? Он сохранял чрезвычайно серьезное выражение лица — при том, что само его замечание с моей точки зрения было довольно банальным. Хотя, возможно, в его времена подобное замечание несло какой–то иной, особый смысл. Ведь прошло столько лет.
— Я вспоминаю, — сказал симулякр, — мое путешествие в Новый Орлеан. Я был тогда совсем мальчишкой и впервые увидел негров и жалкие условия, в которых они живут. Кажется, это произошло в 1826 году. Помнится, меня поразил испанский облик города. Он был совсем не похож на те места, где я вырос. Совсем другая Америка.
— Это когда Дентон Оффкат нанял вас на работу? Старый сплетник…
— Вы, я смотрю, хорошо осведомлены о ранних годах моей жизни! — Симулякр, казалось, действительно был удивлен моими познаниями.
— Черт, — вырвалось у меня, — я специально просматривал литературу. В 1835 году умерла Энн Ратлидж. В 1841…