— Посмотри получше. Что видно в зеркале?
Прищуриваюсь, все кажется размытым.
— Лицо человека. Кажется, он кричит.
— Правильно! Его образ — пленник зеркала.
— И что из того?
Мне ничего не приходит в голову. Снова изучаю буклет, пока не натыкаюсь на имя автора «Портрета Дориана Грея». Оскар Уайльд! Это точно он. Даниэль возбуждена до предела:
— Следи внимательно. На примыкающей поляне — алтарь, на котором лежит золотой серп.
— Золотой серп? Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне о золотом серпе, принадлежавшем очень знаменитой женщине.
— Серпом в свое время друиды срезали омелу в ночь полнолуния…
— Конечно! Этим ритуалом начинается опера «Норма». А в путеводителе упоминается и Мария Каллас — непревзойденная исполнительница «Нормы» Беллини, и сам Беллини, похороненный на Пер-Лашез. Здесь же есть и Аллан Кардек, исследователь спиритуализма, который взял себе этот псевдоним, считая, что в прошлой жизни был жрецом друидов.
— Совпадений слишком много, чтобы считать их случайными.
Я в замешательстве, и Даниэль замечает это. Не понимаю, чего она добивается? Может, хочет испытать меня, понять, знаю ли я то, что она открывает для себя сейчас? Но я абсолютно искренна. Я рассматривала эту картину сотни раз. Она вызывала во мне странное беспокойство и восхищение, но никогда — стремление идти глубже и искать в ней что-то скрытое, что-то из прошлого.
— Извини, что я настаиваю, Жаклин, но мы должны прийти к какому-то заключению. И как можно быстрее. Я впервые попала в такую ситуацию и чувствую себя не в своей тарелке. Попытайся понять мое состояние, пожалуйста.
— Но к какому? Мне тоже все кажется нереальным.
— Смотри, ящерица! Справа, прислоняется к алтарю. Что означает ящерица на этой картине?
— Не знаю. Единственное, что вспоминается, — стишок, который в детстве мне читала мама. О ящерице, разговаривающей с дождевыми тучами, закрывшими ей солнце.
— Но ты видишь, что любой образ картины как-то связан с тобой?
— Алтарь очень странный, не правда ли? Сбоку кажется открытым…
— Этот алтарь — дверь… «The Doors» — так ведь называлась группа Джима Моррисона?
— Да! И Марсель говорил мне, что Моррисон часто ассоциировал себя с ящерицей.
— Видишь, ты уже присутствуешь и здесь.
Да, она права. Сейчас кажется, что даже самые случайные детали приобретают для меня огромное значение.
— О господи, ты тоже чувствуешь это?
Взгляд Даниэль на минуту теряется в пустоте. Она ищет что-то, что соответствовало бы ее ощущениям в данный момент, но ничего не находит.
— Я чувствую запах жасмина! — восклицаю я.
Тот же запах, который я ощутила, когда передо мной возник клошар в Лувре.
— Во сне я тоже ощущала запах жасмина. И со мной разговаривала странная маска — получеловек-полуящерица. Говорила, что она какой-то Мойо Ризин.
И вдруг я вспоминаю:
— Мойо… это амулет вуду. Что-то вроде мешочка из ткани, внутри которого хранятся волосы, зубы и другие предметы в том же духе. Иногда и хвост ящерицы. В Новом Орлеане все стараются заполучить мойо, особенно в Жирный вторник.
— Все встает на свои места, Жаклин. Все сходится к тебе. И все было в моем сне. Именно это странное создание сказало, что ты в опасности, что я должна защитить тебя и что ты не убивала Дзубини.
Я чувствую себя потерянной. Хочется исчезнуть и оказаться в другом, более знакомом и дружелюбном месте. Но судьба заставила меня очутиться здесь, и Даниэль — моя последняя надежда.
— Значит, ты поможешь мне?
— Вообще-то, я уже делаю это.
Я приближаюсь к картине, разглядываю каменную дверь под алтарем и вижу то, что не заметила раньше. Дверь на самом деле — это зеркало, которое отражает странный предмет. Небольшое серебряное солнце. Указываю на него Даниэль, она восклицает:
— Серебряное солнце! Оно тоже было в моем сне.
Закрываю глаза — я могу пройти через эту дверь и отдаться тому, что будет там, за чертой реальности.
133 сентября 2001 года. Париж, отель, улица Боз-АрКомната номер шестнадцать
Марсель немного опаздывает. Раймон нервно ходит, ожидая его в вестибюле отеля по улице Боз-Ар. Отель часто посещают ирландские туристы с целью увидеть комнату номер шестнадцать, в которой умер Оскар Уайльд и куда сейчас собирается направиться Раймон. Наконец решительным шагом входит Марсель. После событий, происшедших с Жаклин, это их первая встреча. Они не хотели лишний раз подвергаться риску быть увиденными вместе.
— Нужно спешить, мы не можем больше ждать, — с упреком говорит Раймон.
— Извини, что опоздал, такси застряло в пробке.
— Хорошо-хорошо. Расскажи мне о Жаклин. Я должен знать все, прежде чем мы начнем действовать.
Марсель рассказывает, стараясь не упустить ни малейшей детали.
— Значит, она поверила, что ты почти слепой?
— Я думаю, что да. Ты же знаешь, эта игра всегда у меня получалась лучше всего, с самого детства. Ты сам много раз верил в это. Даже мой отец верит, что мое состояние ухудшилось. Поэтому он делает иногда кое-что, думая, что я его не вижу.
— Что «кое-что»?
— Он тоже следит за Жаклин и пытается направить ее не в ту сторону.
— Ты должен его остерегаться. Ты же знаешь, что он в прошлом помог Дзубини.
— Я много раз просил тебя не принимать во внимание ничего личного. Отношения твоего отца и Дзубини или моего отца… Все не важно, сейчас мы должны думать только о том, как помочь Жаклин.
— Но есть люди, которые стараются помешать нам. Они подстроили это убийство, чтобы не позволить нам приблизиться к цели. Я подозреваю, что твой отец тоже замешан, возможно сам не понимая этого.
— Хорошо, я постараюсь разобраться, если это нужно для дела.
— Ты знаешь, где сейчас Жаклин?
— Она была на кладбище. Потом я видел, как она ушла оттуда с какой-то женщиной.
Лицо Раймона выражает тревогу. Жаклин никого не знает в Париже.
— С женщиной? Как она выглядела?
Марсель описывает облик комиссара Дженессе.
— Она из полиции.
— Из полиции? Но почему она не арестовала Жаклин?
— Хороший вопрос. Мы должны быть очень осторожными.
Раймон уже бывал в этой гостинице прежде. Ему тогда было четыре, но у него сохранилось совершенно четкое воспоминание. Отец привел его сюда после смерти Джима. Маленький Раймон боялся незнакомой обстановки, но хозяин гостиницы взял его на руки и дал ему плитку шоколада. И Раймон сразу же почувствовал себя уютно на руках этого огромного и доброго человека.
Сейчас вестибюль совершенно изменился, ничего общего с той старой, немного помпезной гостиницей. Бывший хозяин, друг отца Раймона, давно продал ее и переехал жить за город.
Раймон и Марсель подходят к портье и спрашивают:
— Мы хотим посмотреть номер Оскара Уайльда. Мы изучаем его творчество и пишем биографию.
Портье улыбается и в предвкушении чаевых с удовольствием ведет их в номер, рассказывая привычную историю:
— Вот номер шестнадцать, в котором умер Оскар Уайльд. Он свободен, можете войти.
Обычная комната гостиницы, но с той же обстановкой, которая была при жизни поэта, — старинный шкаф с огромным зеркалом все еще здесь.
— Мы можем остаться одни? Пожалуйста.
— Вообще-то, я не имею права…
— Извините, но, если этот номер свободен, я сниму его на день. Ведь это гостиница? И это разрешено?
— Да, разумеется.
— Вот мои документы, зарегистрируйте меня, пожалуйста. — А вот деньги за номер.
Портье берет документы и деньги, не зная, что сказать.
— Можете идти, спасибо. — Раймон закрывает дверь за портье. — Все, можешь дать мне эту вещь.
Марсель достает из сумки шкатулку, осторожно открывает ее, с гордостью показывая содержимое. Раймон хмурится, лицо становится строгим.
— Что-то не так?
— Нет, просто вспомнил об отце, о том, как бы он был счастлив сейчас…
— Да, я много лет хранил эту вещь, после того как он открыл мне секрет, где она спрятана и для чего служит.
— Он полностью доверял тебе, Марсель.
— Его очень беспокоило, что на могилу Джима стали приходить толпы поклонников, многие из которых старались взять с собой хоть что-то на память о посещении места захоронения их идола. Когда он узнал, что была отколота и унесена часть хвоста ящерицы, им овладел страх, что изваяние ждет та же участь. Его украдут, а вместе с ним и то, что спрятано внутри.
— И тогда он посвятил тебя в свою тайну.
— Да, он сказал, что медальон должен оставаться рядом с Джимом, чтобы не потерялась его сила.
— А что стало со скульптурой ящерицы? Ты ведь не разбил ее?
— Нет, будь спокоен. Я сделал маленькое отверстие в нижней ее части, достал содержимое и спрятал его на кладбище в помещении рядом с крематорием.
Раймон подходит к зеркалу, открывает створку шкафа и внизу видит гравировку. Марсель с волнением передает ему медальон, Раймон вдавливает медальон в гравировку, дерево со скрипом начинает сдвигаться, открывая нишу, в которой лежит нечто, завернутое в пыльную бархатную ткань голубого цвета.
— Вот она, старинная книга, которую мы искали. Та, которую мой отец спрятал после смерти Моррисона, чтобы Дзубини и его приятели не смогли ее найти.
— Сейчас у нас в руках почти все составляющие, Раймон. Нужно только понять, как сложить мозаику.
— Пока что я не знаю. Может, нам поможет Жаклин — в этом ее предназначение. Но сейчас мы должны помочь ей. У нас есть книга и серп, который мне прислала бабушка Жаклин из Нового Орлеана. Но правильно сложить все вместе не так просто.
— Нам нужно узнать главное — где и как будет проведен ритуал.
— Мы поймем все со временем, наше дело — следовать за Жаклин.
— Иногда мне становится страшно. А если мы не сможем довести все до конца?
— Теперь уже поздно отступать, Марсель. Ты должен держаться рядом с Жаклин, чтобы кто-нибудь чужой не сбил ее с пути. В этот раз мы не имеем права на ошибку.