Из-за тебя самой, золотце, последовал немедленный ответ. Единственно из-за тебя. И не вздумай обвинять Дэвида, он здесь ни при чем.
Всю дорогу только и делал, что помогал тебе.
Так что не пытайся исказить истину.
Это правда, - подумала Дайана. Проблема действительно лишь во мне одной. И решать ее придется мне же.
- Рэвиндейл! - громко объявил кондуктор, глядя на Дайану.
Та настолько глубоко задумалась, что даже не обратила внимания на появившиеся за окном знакомые места. Сообразив, что путешествие закончилось, она схватила сумку и поспешила к выходу, чувствуя на себе внимательный взгляд кондуктора.
- Осторожно, мисс, - ворчливо произнес тот, когда Дайана споткнулась у самых ступенек.
- Да-да… - пробормотала она, спускаясь.
Через минуту дверь автобуса автоматически закрылась и тот укатил. Кроме Дайаны из него никто не вышел.
Поставив сумку у ног, она огляделась. На этом участке трасса пролегала по холмистой возвышенности. Деревня Рэвиндейл находилась внизу. Она вытянулась по обеим сторонам речки, устремляющейся на восток и впадающей в залив Лайм. С севера и юга деревню ограждали поросшие лесом пригорки. Попасть в нее можно было по единственной дороге, от остановки рейсового автобуса спускавшейся прямо к набережной, да еще по нескольким тропинкам.
Местные жители в основном пользовались личным транспортом, но был в деревне и микроавтобус, четыре раза в день поднимавшийся к автостраде и спускавшийся обратно. Его владельцем являлся Пит Смизерс, по совместительству исполнявший обязанности шофера и кондуктора.
Дайана посмотрела на часы. Было начало третьего, до очередного рейса Пита оставалось еще добрых сорок минут.
Быстрее доберусь пешком. Как хорошо, что утром догадалась надеть туфли на низком каблуке.
Не долго думая, она вновь взяла дорожную сумку и зашагала по дороге.
Деревня Рэвиндейл не только находилась в живописном уголке, но и сама была весьма живописна. Каменная кладка стен, штукатурка пастельных тонов, красная черепица крыш, брусчатые извилистые улочки, живая изгородь вокруг участков и пестрое многообразие цветов у входа в каждый коттедж.
Дайана не стала спускаться на набережную, а чуть раньше свернула направо и, цокая каблуками по гладкой поверхности булыжников, двинулась к дому Кэролайн.
Он находился в конце тупика, носившего название Элм-лейн. Подойдя к началу этой обычно тихой улочки, Дайана ахнула: почти все свободное пространство было забито автомобилями. Многочисленные родственники прибыли приветствовать старейшего члена семьи.
Осторожно неся дорожную сумку перед собой и лавируя между разномастными средствами передвижения, Дайана приблизилась к кованой чугунной калитке, которая стояла распахнутой настежь. По обеим ее сторонам были разбиты огражденные бордюром из грубо тесанного природного камня цветники, на которых алели тюльпаны, желтела примула и местами проглядывали ромашки. Из глубины двора доносились голоса.
Дайана на минуту остановилась. Встречи с родственниками всегда были для нее непростым испытанием. А сегодня наверняка съехалось большинство потомков прабабушки. Они образовывали две линии. У истоков одной находился дедушка Дайаны - Том Митчем, сын Кэролайн и Джеймса Митчема. Другая начиналась с Китти Митчем.
У детей Кэролайн было много отпрысков. У Тома родилось трое детей, у Китти четверо. Впоследствии новая поросль образовала свои семьи, таким образом у Дайаны появилось множество двоюродных и троюродных братьев и сестер.
Некоторых она никогда не видела, иных путала по именам. А если к этому прибавить немалое количество племянников и племянниц, то можно себе представить, какие трудности порой испытывала Дайана во время встреч - к счастью, не таких уж частых - с многочисленной родней.
Прислушиваясь к доносящемуся со двора гулу, она невольно напряглась. Ей припомнились последние данные о численном состоянии семьи, которые на прошлой неделе сообщила в телефонном разговоре Минни, ее родная сестра. По подсчетам той, выходило, что на текущий момент у них с Дайаной не менее семидесяти пяти родственников. Однако даже эта цифра в скором будущем должна увеличиться, так как в некоторых молодых семьях ожидается прибавление.
Боже, дай мне силы продержаться до конца праздника! - мысленно взмолилась Дайана.
Затем со вздохом подняла сумку и шагнула во двор. Пройдя под образованной сплетением декоративных лиан аркой и свернув направо, она увидела их. Они были всюду. Сидели на скамейках, бродили небольшими группками по саду, закусывали у накрытых для фуршета столов. Дети всех возрастов играли на лужайке кто в мяч, кто в догонялки, кто прыгал через скакалку. В тенечке стояло три коляски с младенцами, возле них о чем-то оживленно беседовали молодые мамаши.
Бьюсь об заклад, обсуждают преимущества памперсов какой-то определенной фирмы перед всеми остальными, кисло подумала Дайана.
Ох, лучше бы я сказалась больной и не показывалась здесь сегодня!
К сожалению, это было невозможно. Во-первых, из-за Кэролайн. Ведь не каждый год человеку исполняется девяносто! Во-вторых, вокруг этого события был поднят такой ажиотаж, что проигнорировать его не представлялось возможным.
Ничего не поделаешь, придется влиться в родственную среду, усмехнулась про себя Дайана.
Она еще раз обвела взглядом двор, однако, к своему удивлению, не обнаружила той, ради кого и затеяно нынешнее торжество.
Что такое? - с оттенком беспокойства подумала Дайана. Уж не захворала ли старушка?
В этот момент ее заметили.
- О, дорогая! - раздалось рядом с Дайаной. - С приездом! Как давно мы не виделись!
Поворачиваясь, она уже знала, кому принадлежат эти нарочито радостные восклицания. Разумеется, кузине Эмме.
- Здравствуй, дорогая! - произнесла Дайана в тон.
Поставив сумку на мощенную плиткой дорожку, она раскинула руки и заключила кузину в объятия. Затем обе приложились друг к другу щеками. Покончив с имитацией поцелуев, Дайана отстранилась, оглядела Эмму с головы до ног и перешла в наступление.
- Все хорошеешь?
Эмма зарделась. Собственная внешность являлась ее слабым местом. Дело в том, что кузина была некрасива. В каком-то смысле ее можно было назвать противоположностью Дайаны - угловатые плечи, плоская грудь, нескладная худощавая фигура. При всем том Эмма обожала короткие юбки - не лучший выбор для голенастой, с мускулистыми икрами девушки, - которые чем-то делали ее похожей на страуса. А имя лишь подчеркивало это сходство, так как было созвучно названию «эму», которым орнитологи наградили одну из разновидностей страусиного семейства.
Лицо у кузины Эммы было вытянутым, длинный нос окружали рассыпанные по щекам веснушки, борясь с которыми та изводила тонны отбеливающего крема. Кожа действительно светлела, но коричневатые пятнышки на ее фоне становились лишь заметнее.
Вдобавок Эмма была перезревшей незамужней девицей. В свои тридцать семь лет она вряд ли могла рассчитывать, что какая-нибудь романтическая история завершится для нее браком… но продолжала надеяться.
К каким только ухищрениям она не прибегала, пытаясь привлечь к себе мужское внимание! В ход в избытке шли любые средства: косметика, парфюмерия, модные тряпки. Что кузина Эмма проделывала со своими волосами - не передать. Почти каждый месяц у нее менялись прически и цвет волос. В конце концов, перестаравшись, она сожгла многострадальные волосы, в результате чего ей пришлось постричься почти наголо. Произошло это недавно, и сейчас на макушке Эммы кучерявилась новая поросль естественного каштанового цвета.
Как ни странно, новая прическа ей шла и даже делала симпатичной, так что Дайана не очень кривила душой, говоря, что Эмма похорошела. Зато остальные проблемы кузины сохранились в том же виде. Ведь основная ее беда заключалась не столько во внешности, сколько в некоторых чертах характера. Причем сама она ни о чем таком даже не догадывалась. И для нее оставалось загадкой, почему спустя некоторое время после знакомства мужчины начинают избегать ее общества.
В каком-то смысле Дайана даже сочувствовала кузине. Жизнь показывала, что замуж выходят и гораздо более некрасивые девушки. Но надо было знать Эмму! Дайана не встречала более мелочного и въедливого человека. Эмме все было не так. Она беспрестанно одергивала и критиковала окружающих, включая даже тех мужчин, один из которых потенциально мог бы стать ее мужем. Ничего удивительного, что те находили мало приятного в подобного рода общении и старались его избегать.
- Тебе очень идет новая прическа, - добавила Дайана, внутренне морщась от собственного приторно-сладкого тона.
Любой другой человек на месте Эммы сразу понял бы искусственность подобных интонаций, но, к счастью, когда речь заходила о ее внешности, та была глуха к тонкостям.
- Правда? Тебе нравится? - произнесла она, сияя.
Дайана с готовностью кивнула.
- Просто блеск! У тебя замечательный парикмахер. Если бы мы жили в одном городе, я бы непременно попросила тебя свести меня к твоему мастеру.
Эмма хихикнула.
- А ты приезжай к нам в Бристоль. - Она потрогала кончиками пальцев недавно отросшие кудряшки и хвастливо заметила:
- Сегодня мне все делают комплименты. Благодаря своей прическе я непременно окажусь в центре всеобщего внимания на нынешнем празднике.
Дайана усмехнулась.
- Согласна. И даже больше скажу: ты будешь королевой бала! - Она окинула взглядом короткое шелковое платье кузины бутылочного цвета, с юбкой-клеш, украшенное неимоверным количеством рюшей и оборок.
Физиономия Эммы расплылась в самодовольной улыбке, но она тут же согнала ее и с озабоченным видом произнесла:
- А ты что-то неважно выглядишь, моя дорогая. Какая-то бледная.., или это цвет платья создает такой эффект? Не пойму…
Ну не может, чтобы не куснуть! - пронеслось в голове Дайаны. Даже в ответ на комплимент непременно скажет гадость.
- За меня не беспокойся, - тонко ухмыльнулась она. - Я в полном порядке.