Стриптизерша охнула, когда гость раздавил битое стекло, но двигаться не перестала. Я, не отрываясь, смотрела, как он перебирает осколки, пачкая кровью скатерть. На пальцы с таким знакомым кольцом-печаткой и на татуировку с вороном, исчезающую под манжетом черной рубашки. Не обращая внимание на порез, мужчина смотрел мне в глаза, и я почувствовала, как на бешеной скорости лечу в пропасть — я его узнала.
— Что такое, Зверь? — Ахмед перевел взгляд с раздавленного бокала на гостя и ухмыльнулся, — Тебе тоже девочка понравилась? Так мы попросим Славика, и он с тобой поделится после марафона, да, родной?
ГЛАВА 14. Дарина
Тишину прервал всхлип заплаканной стриптизерши, стоящей у стены с тарелкой фруктов на голове, в которую один из гостей метал маленький, остро заточенный нож. В этот раз он полоснул ее по щеке, и она, уронив тарелку, зажала ладонью порез. Тарелка разбилась и фрукты покатились по полу в разные стороны.
— Б*я, опять промазал.
— Нюхать меньше надо. Нарик хренов, — проворчал второй гость и, подобрав нож с пола, снова прицелился в девушку, — я тебя обыграю сегодня.
Ублюдок проклятый. Девчонка зажмурилась от ужаса, а я подумала о том, что я б ему этот нож в глаз всадила и прокрутила пару раз. Мразь.
Славик перевел взгляд на Ахмеда.
— Мы договаривались, что я не всегда смогу. Я же предупредил Гену. Ахмед, да возьми любую из этих телок. У тебя же полный дом бл**ей, и им уже уплачено. Кому какая разница.
— А мне твоя нравится, — заявил Ахмед и, подойдя ко мне, взял за подбородок, — такая нежная, молоденькая, дерзкая. Таких вкусно ломать. Вкусно выбивать из них непокорность. Обязательно потом ее себе возьму… на пару жарких ночей.
Я кожей чувствовала, что вот этому отвечать нельзя. Проглотить и молчать. Когда-нибудь у меня будет шанс дать сдачи. Обязательно будет.
— Вы не можете ее… Ахмед, не дури. Девчонка не в теме. Однокурсница моя. Вы не знаете, кто она… Она…
Славик не успел договорить, Макс стряхнул с колен стриптизершу и просто снес Славика с ног одним ударом кулака в голову. Рустам тут же склонился к нему и потрогал пульс. От неожиданности я вскрикнула, а Марат громко выругался матом.
Славик, казалось, не дышал, из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Стриптизерша у стены заверещала и выбежала из комнаты, две другие жались к друг другу и наверняка молились, чтобы о них забыли.
— Твою мать. Зверь. Ты что, замочил его? — Марат расширенными глазами смотрел на парня. — У нас с его матерью еще дела вертятся.
— Да щеку прокусил или язык от удара, оттуда и кровь. Живой. Скоро оклемается. — Рустам посмотрел на Ахмеда и тот коротко кивнул, чтобы Славика унесли.
— Пусть отдохнет. Действует на нервы истерикой, как баба, — Макс потер костяшки пальцев, бросил на меня взгляд, полный ледяного презрения, и снова отвернулся.
Ахмед расхохотался, но глаза под маской оставались такими же страшными и холодными. Посмотрел на Максима, а я не смела даже вздохнуть, только перед глазами этот четкий удар и… нет, не от злости. От злости бьют иначе, и я уже видела Макса злым не раз. Славика именно вырубили, чтобы он не мог говорить дальше.
— Что-то ты нервный, Зверь. Пошли на улицу, воздухом подышим. Скоро игра начнется, вот там адреналин зашкалит. Я сегодня приготовил нечто особенное. Такого никто не ожидает. И все в режиме онлайн. На экране увидим в реальном времени — по всей лесопосадке камеры стоят.
Макс усмехнулся:
— Осуществляешь мечты детства?
Ахмед прищурился и склонил голову на бок.
— Какие мечты?
— Стать режиссером.
— Аааа, нет. Разве что режиссером порнухи или для канала Аль Джазира. Снафф, реалити, трэш и грязный изврат — вот это мое.
Все расхохотались, а меня озноб бьет. Я на Макса смотрю и понимаю, что сейчас что-то будет. Что-то очень нехорошее. Потому что реакция последует, он пока обдумывает свои ответные шаги. Какими они будут — знал только он сам, а мне стало жутко от того, во что начал превращаться мой флирт с фотографом, который по идее должен был закончиться совершенно не так. Какая же я идиотка.
— Марат, девочку гостям представь и игрокам. Пусть видят, какой особенный приз ждет их сегодня. Я б и сам не прочь. Давно мне таких сладких не приводили.
Ахмед прищелкнул языком и осмотрел меня с ног до головы.
— Мне все время кажется, я тебя где-то видел, детка. Мы с тобой никогда… эммм… не пересекались? Уверена, что на тебе нет моего автографа?
— Что за ставки, Ахмед? — Макс отвлек внимание психопата на себя.
— Пойдем, что встала?
Рустам потянул меня за руку, а я прислушивалась к тому, что говорил Макс. Я понимала, что игра начнется не там внизу, она уже началась здесь и сейчас, и я никак уже не могу повлиять на ее ход. Только не мешать. Мааакс, ну подай мне знак, что делать? Хотя бы посмотри на меня.
— Огромные ставки. Ты о таких не слыхал.
— Да ладно, не льсти себе. Сколько за девку хочешь? Будет добавка к ставкам. Любая сумма. Называй.
Ахмед долго смотрел на Макса, а потом отрицательно покачал головой.
— Нет, не обижайся, дорогой. У игры неизменные правила — приз и телка. Не какая попало, а сочная и высшего класса. У меня сегодня нет запаса, я на этого мудака рассчитывал. Так что девку отымеешь после игрока. А если все сдохнут — будешь единственным. Не кидайся деньгами, или родство с Вороном счастливо сказалось на твоем бюджете? Деньги любят счет. Ни одна шлюха не стоит таких бабок. Пойдем, там беседу закончим. Мне твое предложение еще раз обдумать надо.
— Ставки, говоришь, высокие?
— Охренительно высокие, Зверь. Не просто так я здесь распыляюсь на весь антураж. Я из всего люблю делать деньги. Хотя, удовольствие превыше всего.
Рустам меня под руку подхватил и потащил из комнаты, я обернулась на Макса, но он на меня не смотрел, продолжая диалог с Ахмедом. Показное спокойствие, я уже слишком хорошо его знала, чтобы не понять, насколько он нервничает. Этот жест — отбивает дробь пальцами по ноге, а потом сжимает руку в кулак и снова отбивает. Обычно после этого мог последовать удар, и противник скорее всего уже больше ничего и никогда не скажет. Только если Ахмеда завалит — живыми мы отсюда не выйдем, и если это понимаю даже я, то он — тем более.
Вот теперь мне стало страшно — если Макс так нервничает, значит все слишком серьезно. Я не просто влипла, а кажется даже не представляю насколько. Паника не отступала, а только усиливалась. В голове еще не укладывалось, что все происходит на самом деле. Это кошмар какой-то. Я скоро открою глаза и вот этого беспредела не будет. Черт, я же просто пофлиртовала с однокурсником. Это должно было иметь совсем иные последствия. Например, секс с тошнотворным мачо где-нибудь на заднем сидении его авто, а потом долго отлеживаться в ванной и ненавидеть себя еще больше. Это должно было иметь последствия ТОЛЬКО для меня и не для кого больше, а я всю семью сейчас в это втянула.
На лестнице споткнулась, чуть не покатилась по крутым ступеням, но Рустам удержал и дальше повел, подхватив под руку, сжимая до синяков.
— Под ноги смотри, — рявкнул мне в ухо.
Он вывел меня на улицу. Пахнет зноем, надвигающейся грозой и страхом. Густой воздух, наэлектризованный, как и у мня внутри. Даже слышу, как потрескивают мозги и рвутся от напряжения нервы. Теперь мне белоснежный цвет здания внушал отвращение. Как ирония или насмешка. И этот двор, утопающий в цветах и зелени, с фонтанами, чирикающими птичками и аккуратными дорожками из мелкого гравия, словно какие-то декорации, а за ними все гнилое, грязное и кишащее червями. Даже гости в масках внушали ужас, казалось под ними голые черепа с оскалом смерти. Когда Рустам провел меня мимо собак, те дернулись с цепи в мою сторону, оскалившись и рыча. Нет, я не боялась их, понимая, что не достанут, а цепи слишком массивные, чтобы они могли их порвать, но сердце подскочило еще раз. Долго смотрела на страшные морды и красные глаза, на клыки со стекающей слюной и с ужасом представляла, как они рвут человеческую плоть на куски и ошметки. А потом у меня мороз пошел по коже. Слева, в огромных клетках, метались три пантеры. Я судорожно сглотнула, когда одна из них, подняв массивную, лоснящуюся морду, понюхала воздух и кинулась на прутья.
— Красавицы. Любимые девочки Ахмеда.
— Это для антуража? — спросила тихо, но Рустам меня услышал.
— Нет. Для азарта. Сегодня загонять игроков будут они, а не псы. Ахмед решил усложнить квест и привез кошечек в усадьбу.
Гости уже столпились внизу, кто-то мило фотографировался на фоне клеток с пантерами, кто-то снимал местность. Все веселились, а мне стало до отвращения жутко — люди страшные твари. Самые страшные на планете. Особенно когда слишком пресыщены жизнью и разбалованы всеми ее благами. Они с ума сходят от скуки и готовы платить за что угодно, лишь бы развлечь себя, чувствуя свое превосходство, которое измеряется всего лишь нулями на банковских счетах. Даже вот этих монстров, натасканных на человека и привыкших к людскому мясу — создали они. Животные не виноваты в том, что ими управляют чудовища.
Рустам подтолкнул меня к столу и по-джентльменски отодвинул кресло.
— Прошу. Отсюда видно и экран, и самих игроков. Рассмотришь поближе. Кто-то из них сегодня ночью будет трахать тебя во все дыры, — и заржал, а мне захотелось вцепиться ногтями ему в глаза и выцарапать их.
— Ублюдок.
— Тише. На пантеру Ахмеда похожа, — сказал он вдруг, — вот-вот зашипишь и выпустишь когти. Где ж этот мудак откопал такое сокровище? Мне самому интересно. Обычно сюда овец приводят непуганых, готовых ублажать всех и каждого. Да и ты овца, если приперлась с этим придурком. Сидела б дома, уроки учила. Безмозглая шлюха.
Я ничего не ответила и отвернулась от него, ощущая, как меня знобит. Это предчувствие катастрофы и понимание, что моя шалость вылилась в нечто настолько масштабное, что одним испугом я уже не отделаюсь. А возможно уже и никогда не стану прежней, после всего, что здесь увижу. Вспомнились слова гримерши Славика, и я передернула плечами. Вот о чем она меня предупреждала… И это только начало. Изнанка жизни моего брата, Макса, Савы. Их мир, в который я попала и теперь являюсь его частью. Но иногда вещи видятся совсем в ином свете, сидя дома или отплясывая на элитных вечеринках, я считала, что являюсь сестрой политика, а на все остальные аспекты закрывала глаза. Хотя, после смерти Лены это было не так-то просто сделать. Но ведь человек не любит находиться в состоянии стресса, он быстро забывает все, что мешает ему чувствовать себя комфортно.