– Чего тебе надобно?
– Исполнить завет…
Он жестом подозвал меня к себе. Слева от него в каменной нише стоял кубок, накрытый черным платом.
– Подними покров, и ты увидишь…
Я послушалась. Под черной тряпицей блеснула вода, меня на миг ослепило… я отшатнулась и прижала ладони к глазам…
– Это она, – бесстрастно вымолвил старик.
Чернец несколько раз кивнул и тронул меня за руку – пойдем, мол… Он повел меня запутанными темными коридорами, ориентируясь в них с поразительной ловкостью. Я, спотыкаясь и дрожа от страха отстать и остаться под землей навеки, шла за ним. Не помню, как мы оказались наверху, в другом месте города… где-то в районе бедных деревянных построек, кишащих людьми самого низкого звания… На чернеца там взирали с благоговением, и я немного успокоилась. Кто бы он ни был, свое дело он знал. В убогом кособоком домишке меня приняли на постой. Внутри было опрятно, большую часть комнаты занимала огромная печь, на которой и готовили еду, и спали. Чернец жестами что-то показывал хозяину – кряжистому бородатому мужику в холщовых штанах и рубахе, по имени Клим. Тот кивал, во всем соглашаясь с гостем, которого, видимо, хорошо знал. Он оставил мужику несколько монет.
– Живи, сколько надо, – сказал мне Клим, хитро улыбаясь в бороду. – За тобой придут.
Я молча кивнула. Чернец удалился, а я прилегла на широкую лавку, которая служила кроватью, и задумалась, как бы мне забрать из дома Волынского одну вещицу. Покидая его палаты, я не могла взять сию вещицу с собой и спрятала ее в укромном уголке. Тем, что осталось в монастыре, я не дорожила.
Клим, казалось, совершенно не интересовался мною. Его жена, напротив, с любопытством поглядывала на меня украдкой. Она с утра испекла хлеба, наварила щей – это такое жидкое кушанье из капусты, овощей и мяса – и усердно меня потчевала. По сравнению с ее полной пышной фигурой я выглядела очень худой. Московиты ценят в женщинах телесное изобилие, пышность форм и белость кожи, а также длинные густые волосы.
– Уж не ест ли тебя хворь какая? – не выдержала она. – Больно ты тоща, гляжу! И черна! Может, голодать пришлось?
Я жестом показала, что нет. Я старалась говорить мало и только по необходимости, скрывая иноземный акцент.
К вечеру в избенку Клима явился человек, одетый в приличное платье, и велел мне следовать за ним. Я беспрекословно подчинилась. Шел дождь. Мы пробирались узкими улочками в кромешной тьме, грязь хлюпала у нас под ногами. На пустыре ждала крытая повозка. Кучер держал фонарь. Увидев нас, он спрыгнул с козел и отдал фонарь моему безмолвному спутнику.
Мы куда-то поехали. Кажется, я задремала. За всю дорогу мой сопровождающий не проронил ни слова. Меня привезли в хороший дом, поселили в маленькой, но чистой комнатке. В печи трещали дрова, было тепло и уютно. Хозяин дома объяснил мне, что я должна буду делать. Его слова не испугали меня. Ведь то, что он предложил, было мне знакомо.
Я быстро освоилась. Потекли дни, которые я всецело посвящала моему новому занятию, не переставая размышлять об оставленной в доме Волынского вещи. Тянуть далее становилось рискованно. Мою свободу никто не ограничивал, и однажды перед рассветом я выскользнула на улицу и отправилась за тем, без чего не могла обойтись…
В городе едва развиднялось. Я проникла в дом, когда обитатели его еще крепко спали, добралась до своего сундучка, спрятанного в подклети[15], беспрепятственно вынесла его и возблагодарила Единорога за содействие. Воистину, мне сопутствовала удача!
С замиранием сердца кралась я между заборами Китай-города, молясь, чтобы благополучно доставить ценный груз туда, где теперь был мой дом. В целях сохранения тайны, нанимать повозку я не решилась. Фортуна продолжала благоволить ко мне, и я, не встретив ни пьяных, ни разбойников, ни любопытных добралась до своего нового пристанища…
Теперь мое положение хоть как-то определилось. Мой талисман был со мной, я занималась тем, что умела делать… и получила доступ к высокородным сановникам. Вы понимаете, насколько сие важно!»
Этой оптимистической фразой Сьюзи закончила послание.
Ее упоминание о высылке из Москвы английских купцов помогло Ольшевскому точно установить, при каком царе сия дама появилась в Первопрестольной. Карл I Стюарт был казнен в 1649 году. В то время в России царствовал Алексей Михайлович, который выслал английских купцов из своей столицы, а имущество их велел отдать в казенное ведомство. «Нынешний правитель» – это, конечно же, молодой царь Федор Алексеевич… Значит, таинственная Сьюзи появилась в Москве при нем.
Строение готического стиля с изображениями Льва и Единорога, скорее всего, являлось зданием Печатного двора. По всей видимости, это было условное место, нечто наподобие явки, где Сьюзи могла рассчитывать на встречу с единомышленниками. Что и произошло.
А вот кто умер незадолго до приезда сей дамы в Москву, выяснить оказалось сложнее. Филолог предположил, что речь идет о самом старшем Брюсе, который скончался в 1680 году в чине генерал-майора… Довольно шаткая гипотеза, но за неимением лучшей исследователь остановился на ней.
С какой миссией Сьюзи прибыла в столицу Московии, письма не открывали. Потому что адресат, в отличие от праздного читателя, это знал. Ольшевского мучили вопросы: кем был старец из подземелья? кто по его указанию взялся опекать иноземку? какое занятие поручил Сьюзи ее новый покровитель?..
Прохожих на улице было мало. Витрины магазинов и вывески кафе слабо светились в наступающих сумерках. Астра раскрыла зонтик, но увидела, что дождь кончился, и свернула на набережную. Свинцовые воды Яузы слегка рябили от ветра. Она прошлась вдоль мокрых каменных берегов, стараясь унять нахлынувшее волнение. Ничего в расследовании пока не предвещает беды. Даже трупа еще нет. Отчего же так муторно на душе?
Алевтина Долгушина до сих пор не объявилась. Она не отвечала на телефонные звонки, дома ее тоже не было. По крайней мере, дверь она не открывала. Куда подевалась бухгалтерша и почему не выходит на связь? Может, стыдится своего вранья? Или она с самого начала собиралась только пустить Астру по следу Донны Луны… и самоустраниться? А состоялась ли вообще описанная ею корпоративная вечеринка? Что, если Донна Луна – такой же вымысел, как и смерть Тетерина?
Донна – странная приставка к странному имени. Еще учась в театральном, Астра узнала, что это слово в Испании и некоторых других странах прибавлялось к именам женщин дворянского сословия. Они на втором курсе разыгрывали сценки из пьес Лопе де Вега…
Но почему – Луна? Астра вспомнила о фее Тэфане[16] и ее «Салоне Лунной Магии». Вот, кто сможет просветить ее по поводу загадочной Донны Луны!
С того времени, как они расстались, госпожа Теплищева, кажется, еще сильнее похудела и высохла. Темно-синяя хламида болталась на ней, как на вешалке. Гирлянды лунных камней, которыми она увешалась, подчеркивали пергаментный цвет ее кожи. Черные пряди, подобные закрученной в спираль проволоке, спадали по ее костлявым плечам. Нос заострился, губы стали тоньше. Когда она говорила, то на ее лице словно приоткрывалась узкая щель.
– Как я рада вас видеть, милая! – с улыбкой протянула Тэфана.
От этой улыбки щеки ее сморщились, подобно печеному яблоку. Позвякивая серебряными подвесками, она снизошла до объятий. От нее за версту разило лавандовым маслом и амброй. Густые курения наполняли воздух салона, забивая дыхание.
Астра принесла ванильный торт и шампанское. Они уселись за столиком у стены, под огромным самотканым гобеленом с изображением ночного светила.
– Вы ведь не просто так пришли, – проявила свои телепатические способности Тэфана. – Вы ко мне явились по серьезному делу!
Она сопровождала свою речь плавными пассами. Эти мерные взмахи должны были бы погрузить гостью в магнетический транс. Однако вместо этого они рассмешили Астру. Хозяйка салона скрыла разочарование за напускным радушием. Свою жизнь Тэфана давно подчинила беззастенчивой наживе. Она с упоением дурачила многочисленных клиентов, число коих тем не менее неуклонно росло.
– Вы все так же источаете жизненную силу и веселье… – нараспев вымолвила она.
– Я хочу погадать на вашей знаменитой «Книге Лунных пророчеств»!
Астра действительно была не прочь воспользоваться «независимым источником». То, что автором книги Тэфана считала себя, еще ничего не означало. Ее рукой мог водить кто угодно…
В глазах феи промелькнул интерес, который она быстро притушила, и с пафосом воскликнула:
– Моя книга не ошибается! Вы сделали правильный выбор, милая!
– Несите ее сюда…
– Зачем же спешить? Великие дела не терпят суеты. Особенно сие касается пророчеств… – Тэфана посмотрела на шампанское и милостиво качнула головой. – Сначала выпьем! Я обожаю ванильный торт…
Она позвала помощника – низкорослого, похожего на пигмея, юношу в одежде звездочета – и велела ему открыть бутылку. Совсем не магическим жестом Тэфана зажала уши, когда пробка вылетела и ударилась о гобелен.
– Ах, Тоти, тебе стоит пройти обучение в школе официантов! Кто же так открывает шампанское? Ну вот, половина вылилась на ковер…
Тоти скорчил виноватую рожицу и разлил шампанское по фужерам. Тэфана пригубила, зажмурилась от наслаждения. Марка «Клико» была для нее недоступной роскошью – не из-за отсутствия средств, а из скупости. Астра знала, чем ей угодить.
Дамы отдали должное и напитку, и торту, после чего фея удосужилась спросить:
– Вас что-то беспокоит, милая?
– Никто не знает всех лунопоклонников лучше вас, уважаемая Тэфана…
Щеки Теплищевой слегка порозовели. От шампанского и комплиментов, которые щедро расточала ей гостья.