Торпеда вырвалась из пространства между фюзеляжами истребителя и помчалась к вражескому кораблю.
Щит сторожевика дрогнул, и в это мгновение мощные турболазерные залпы довершили свою разрушительную работу. Получив попадание в борт, сторожевик лопнул, как перезрелый плод, выбросив наружу длинные белые протуберанцы, залив окружающее пространство светом и усеяв обломками.
Энакин отвернул в сторону, крикнув Оби-Вану в комлинк:
— Теперь мы врежем прямо по Гривусу!
Суженным и вытянутым носом и большими внешними стабилизаторами генеральский крейсер напоминал корусантский небоскреб классической эпохи, положенный набок.
— Вряд ли сейчас подходящее время для нападения, Энакин. Ты заметил защитные батареи?
— Когда же вы научитесь доверять мне?
— Я тебе доверяю! Я просто не могу за тобой угнаться!
— Прекрасно. Тогда я сейчас вернусь.
Энакин выжал из истребителя все что можно, выпуская плазму и ракеты, которые ударялись о защитный экран гигантского корабля, не принося ему вреда. Он увел кораблик от огненной бани, затем кинулся обратно к крейсеру, выделывая хищные виражи и прорываясь к двухсотметровой башне рубки управления.
Ожили и загрохотали батареи ближнего боя, извергая клубящуюся плазму на надоедливую мошку, которая пыталась укусить гиганта. Быстро выполнив бочку, Энакин увел истребитель влево, сделал переворот и продолжил стрелять.
Он опять попытался потревожить неуязвимый мостик залпами лазеров. И опять батареи колоссального корабля попытались — в который раз безуспешно — поймать его в прицел.
Энакин представил, как Гривус неподвижно стоит у транспаристального иллюминатора.
— Почувствуй, что будет, когда мы встретимся лично, — прорычал он.
Рептильи глаза Гривуса следили за дерзкими маневрами серебристо-желтого истребителя, пытавшегося атаковать мостик. Меткая стрельба, предвосхищение ответных выстрелов носовых батарей, использование возможностей, о которых не знали даже клоны… Пилотом мог быть только джедай.
Причем джедай, не боящийся вызвать его гнев.
Гривус ясно видел это в непоколебимой уверенности пилота, в его бесстрашии. Он ощущал это даже сквозь мерцающий щит «Незримой длани» и транспаристаль иллюминатора. О, повесить бы его световой меч себе на пояс!
Энакин Скайуокер.
Наверняка это он. А в истребителе, прикрывающем его хвост, — Оби-Ван Кеноби.
Бельмо на глазу сепаратистов.
Всюду республиканские силы демонстрировали подобное же рвение, распыляя на атомы дроидов-истребителей и нанося «увечья» основным кораблям дальним артиллерийским огнем. Гривус был уверен, что, если потребуется, он может изменить ход битвы, но сейчас это не входило в его полномочия. Хозяева-ситхи приказали ему защищать жизни членов Совета — хотя на самом деле единственными, кто представлял важность для Конфедерации, были владыки Сидиус и Тиранус.
Он отвернулся, чтобы взглянуть на модель сражения над тактической панелью, затем снова резко повернулся к обзорному иллюминатору, вспомнив пилотов АР-170, гнавшихся за челноком Ганрея всего несколько дней назад. Он махнул одному из дроидов:
— Предупредите командиров кораблей, чтобы ожидали новый приказ.
— Так точно, генерал, — монотонно отозвался дроид.
— Поднять корабль. Приготовиться открыть огонь из всех орудий по моей команде.
Нет смерти, есть только Сила.
Оби-Ван размышлял, видел ли он когда-нибудь более ясную демонстрацию этой джедайской аксиомы, чем сейчас, наблюдая за тем, как Энакин, сосредоточившись в Силе и бросая вызов смерти, преследует корабль Гривуса. Его истребитель превратился в точку и в настоящую минуту сошелся нос к носу с гигантским крейсером, оставив Оби-Вана разбираться с мстительными дроидами-истребителями; сам Энакин либо не замечал их, либо не обращал на них внимания.
— Когда-нибудь он точно станет причиной моей смерти, — пробормотал Оби-Ван.
Но, не заботясь о собственной судьбе, он размышлял: что, если Энакин будет убит?
И можно ли вообще его убить?
Раз он Избранный, ведет ли его судьба в соответствии с этим титулом и пророчеством? Действительно ли ему нельзя причинить реальный вред, или, рожденный, чтобы восстановить равновесие Силы, он нуждается в защитниках, которые помогут ему исполнить предназначение? Является ли обязанностью Оби-Вана — более того, обязанностью всех джедаев — забота о том, чтобы он выжил любой ценой?
Не это ли внутренним чутьем постиг Квай-Гон на Татуине много лет назад и не это ли заставило его с такой решимостью напасть на ситха, который выследил их на той опаленной солнцами планете?
Хотя щиты крейсера отражали жалящие лазерные разряды Энакина, юношу нельзя было оторвать от настойчивого преследования. Даже многократные попытки Оби-Вана вызвать его по боевой сети не возымели успеха; но теперь огромный корабль начал подниматься и разворачиваться.
Мгновение Оби-Ван думал, что Гривус все-таки хочет ударить по Энакину из всех носовых орудий. Но вместо этого крейсер продолжал подниматься, пока не оказался высоко над плоскостью эклиптики. Его нос под незначительным углом был направлен к центру системы.
Затем он выстрелил.
Не по республиканскому боевому соединению и не по самому Белдерону, а по колонне беженцев и сопровождающим ее истребителям.
Оби-Ван ощутил большое волнение в Силе, когда корабли один за другим озаряли космос пламенем взрывов. Вскрикнули тысячи голосов, боевая и командная сети наполнились возгласами смятения и гнева.
Оби-Ван ждал следующего залпа, но его не последовало.
Три-истребители и дроиды-«стервятники» внезапно ринулись назад, к кораблям, с которых они были запущены. В то же самое время весь сепаратистский флот совершил разворот. Конечно, Гривус понимал, что его варварский поступок застанет врасплох республиканские силы, но на уме у него не было ничего, кроме бегства в гиперпространство. Генерал, очевидно, решил, что Белдерон просто не стоит риска, — ведь во Внешнем Кольце столько беззащитных миров, которые можно захватить.
— Энакин, беженцам нужна наша помощь! — передал Оби-Ван.
— Лечу, учитель.
Оби-Ван видел, как истребитель Энакина прервал напрасную погоню за крейсером. Далеко впереди корабли сепаратистов исчезали из виду, совершая прыжки со скоростью света.
— Корабли основного флота благополучно ушли, — доложил Гривусу дроид, как только крейсер покинул реальное пространство. — Ожидаемое время прибытия на запасной пункт сбора — десять стандартных часов.
— Потери у Белдерона? — осведомился Гривус.
— Приемлемые.
За передними обзорными иллюминаторами плыли дымчатые вихри света.
Пальцы похожей на клешню ладони Гривуса пробежались вниз по переборке.
— Прикажите моей личной охране собраться в ангаре для челноков по выходе из гиперпространства, — распорядился он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Когда все корабли прибудут в пункт сбора, уведомьте наместника Ганрея, что я собираюсь нанести ему визит.
20
— Хорошо обучил генерала Гривуса Дуку, — проговорил Йода.
Они с Мейсом Винду находились в покоях Йоды в Храме джедаев и сидели на возвышениях для медитации.
— В ловушку загнанные, бьют они по месту слабейшему. Выбирать между спасением жизней и продолжением боя они нас заставляют.
Йода вызвал в памяти поединок с Дуку в ангаре на Джеонозисе. Тогда Дуку тоже перехитрил его, заставив отвлечься на спасение других, и бежал…
— Представители Белдерона выразили благодарность Сенату, — сообщил Мейс. — Несмотря на потери.
Йода скорбно покачал головой:
— Более десяти тысяч убито было. Двадцать семь джедаев.
Мейс стиснул зубы:
— В этой войне погибли миллиарды. Но Белдерон был спасен, и, что более важно, нам вновь удалось вынудить Гривуса бежать.
— Знаем мы, куда прыжок он совершил.
— Если понадобится, мы будем преследовать его до края известной Вселенной.
Помолчав, Йода произнес:
— Поговорить с Верховным канцлером должны мы.
— Но не оправдываться, — упрямо возразил Мейс. — Оправданиям пора положить конец.
— С окончанием войны они закончатся. — Йода повернулся и внимательно посмотрел на Мейса. — Предзнаменованием ужасным Белдерон был. Растет могущество темной стороны. Отыскать надо Сидиуса.
Мейс с серьезным видом кивнул:
— Отыскать и уничтожить.
21
— Генерал Гривус вышел из ангара, — доложил Ганрею помощник. Наместник находился в своей каюте, расположенной в командной надстройке левого борта корабля-базы и обставленной с неумеренной роскошью.
— Из какого ангара? — уточнил Ганрей в микрофон комлинка. — Нижнего или в башне?
— Челнок генерала сел в башенном посадочном кольце, наместник.
Повернувшись, Ганрей встретился взглядом с Хаако.
— Он будет здесь с минуты на минуту!
Наместник повернулся к круглому экрану, который в режиме реального времени показывал вестибюль перед его каютой. Стоявших там охранников-неймодианцев тоже предупредили о прибытии Гривуса. Все четверо были вооружены длинными бластерными винтовками и носили громоздкие доспехи, закрывавшие туловище и ноги, и шлемы, похожие на котелки, оставляющие незащищенными их красные глаза и зеленые лица.
— Это, должно быть, из-за кресла, — предположил Ганрей, расхаживая взад-вперед перед экраном.
— Что вы ему сказали? — спросил Хаако.
Ганрей остановился:
— После того как Шу Май известила меня о сборе на Белдероне, я немедленно связался с Гривусом и гневно выказал свое недовольство тем, что он не сообщил мне об этом лично. Я обвинил его в сокрытии сведений от члена правящего Совета Конфедерации!
Хаако пришел в ужас:
— Вы так ему и сказали?
Ганрей кивнул:
— Он утверждал, что пытался связаться по гиперволновому передатчику в кресле. Я сказал, что не принимал такой передачи.