отря на все ее успехи…
А Оля, почуяв, что прощена, моментально просияла и с энтузиазмом принялась махать вслед поезду…
И все-то с нее, как с гуся вода…
Глава 14ВСЕ ХОРОШЕЕ БЫСТРО КОНЧАЕТСЯ
Юльку ждал сюрприз. Едва оторвавшись от ее губ после долгого нетерпеливого поцелуя, Квентин протянул ей коробочку, перевязанную на западный манер ленточным бантом, а сам бросился к телефону.
— Передайте для абонента один-семь-три. Глаза — зеркало души, — старательно продиктовал он только что выученную русскую пословицу. — Люблю и то и другое, Венечка.
Юлька насторожилась.
Для кого это он Венечка? Это только она так его называет! Кого это он любит? Не этого же противного директора завода! И не его фиолетовую секретаршу!
Она гневно повернулась к нему, собираясь выяснить все незамедлительно, и даже позабыла о подарке.
Что за хамство! При ней передавать кому-то такие послания!
И тут у нее в руках, прямо внутри коробки, что-то оглушительно запищало.
От неожиданности Юлька выпустила коробку из рук, завизжала и… одним прыжком взлетела на кровать.
Мыши?! Глупые шутки!
Квентин расхохотался, поднял коробку и протянул Юльке.
— Не возьму! — Она замахала руками, отпихивая подарок от себя. — Я их терпеть не могу!
Квентин растерялся:
— Ты же говорила: это удобно…
Коробка продолжала пищать, а Квентин снял крышку, перевязанную бантом, и вынул…
Юлька в ужасе зажмурилась. Что-то холодное и твердое коснулось ее руки… Это не было похоже на живое…
— Ну, — ласково уговаривал Квентин, — нажми эту кнопочку…
Юлька осторожно приоткрыла один глаз.
У Квентина на ладони лежал маленький компактный пейджер. А на мерцающем экране чернели буковки сообщения: «Глаза — зеркало души…»
— Это мне? — Юлька взяла пейджер и счастливо рассмеялась. — Какая прелесть! Я так давно о нем мечтала… Но… — Улыбка сползла с липа. — Это же очень дорого…
Конечно, номер в хорошей гостинице, билет и командировочные ему оплачивает какая-то солидная фирма. Раскошеливается, так сказать, на представительские… Но подарок Квентин делает за свой счет… Неужели из-за того, что Юлька по глупости упрекнула его в отсутствии «крутых атрибутов»?
— Экономия времени стоит денег, — заметил Квентин. — Как это по-вашему…
— Время — деньги, — машинально сказала Юлька.
— У меня тоже такой, — радостно сообщил Квентин. — Запомни номер. — Он протянул картонку с цифрами. — Теперь, если ты опаздываешь, пожалуйста, предупреждай меня… Юлька засмеялась:
— Слушаюсь, сэр!
Интересно, у него в номере цифры ровно в обратном порядке: три-семь-один… Тройка, семерка, туз… А где же пиковая дама?…
Опять Пушкин… Только она не роковая дама. Она просто дама. Дама сердца…
А он ее рыцарь.
…Они занимались любовью, маленький пейджер через каждые пять минут повторял новое сообщение:
«Люблю… люблю… люблю…»
Это Квентин велел диспетчеру дублировать целый час это крайне важное, срочное признание…
Юлька протягивала руку, нажимала черную кнопочку, и текст застывал на экране…
Новое слово техники множило слова в геометрической прогрессии. Даже обожающая облекать все чувства в фразы близняшка могла наконец-то в полной мере насытиться этими словами.
— У меня для тебя сюрприз. — Он перевел дыхание и прижал Юльку к себе.
— Не слишком ли много для одного вечера?
— В самый раз. — Квентин помедлил, вглядываясь в ее лицо, и торжественно сообщил: — Я решил остаться еще на месяц. Сегодня днем мне продлили визу.
Юлька обрадовалась, но тут же испугалась:
— А тебе ничего за это не будет?
— От кого?
— От босса. Ты же уже закончил все свои дела…
— Ну, всегда можно найти новые, — глубокомысленно заметил Квентин. — У меня в России есть самое главное дело — это ты…
Юлька счастливо уткнулась носом в его плечо.
Еще никто не говорил ей, что она — самое главное в жизни. Она сама ставила сердечные увлечения только на второе место. Первое безоговорочно принадлежало работе. И вот. оказывается, все ее представления переворачиваются с ног на голову… А может, с головы на ноги? Ведь что может быть важнее, чем один-единственный миг с любимым? Разве стоит этого самая блестящая карьера?
А предстоит целый месяц… Он уже заранее кажется самым дивным, самым чудным в жизни. Он растягивается в вечность. И сжимается до мгновения, едва подумаешь, что и он когда-нибудь кончится…
Теперь Юлька постоянно чувствовала, что Квентин рядом.
Она неслась по эскалатору, привычно прыгая через ступеньки, а маленький пейджер тоненько пищал, передавая неповторимая и замечательная.
Она толкалась в вечно переполненном троллейбусе, а верный неразлучный дружок исправно писал на своем экране что ее любят, любят и ждут.
И стиснутые давкой пассажиры не могли понять, почему худенькая девушка с острыми локтями вдруг озарилась такой дивной, загадочной, отрешенной от всего улыбкой…
Она спешила по запутанным останкинским коридорам, машинально кивала на ходу знакомым, а в руке, как маяк, как путеводная звезда, был подарок Квентина. И в ушах звучал его голос…
Едва влетев в редакцию молодежных новостей, Юлька тут же бросилась к телефону.
Набрала номер и без стеснения продиктовала громко. так что слышать могли все присутствующие:
— Абоненту три-семь-один. Люблю. Буду в шесть. Не могу дождаться…
— Ого! — разом восхищенно выдохнули Александра и Костя.
А Юлька с вызовом глянула на них, не в силах скрыть сияющую, честно говоря, немного глуповатую улыбку…
И Костя тут же это подметил:
— Кажется, мы понесли потерю… — трагическим голосом сообщил он. — В наших рядах зияющий пробел… Мы лишились, товарищи, умного, мобильного, контактного сотрудника. Ведь от любви, граждане, все безнадежно глупеют. И вот участь сия не минула уважаемую Юлию Синичкину. — Он развел руками. — Даже не знаю, как теперь она будет делать репортаж из славного Приморья? Ведь ее словарный запас сократился до словарного запаса Эллочки Людоедки. И начхать ей теперь на экономику, культуру и нас с вами, вместе взятых…
Костя достал воображаемый платочек и «всплакнул».
— Сам дурак! — парировала Юлька.
А Костя в ответ только выразительно покрутил головой, призывая всех в свидетели:
— Вот видите! Глухой номер. Придется вам, Андрей Васильевич, искать, кого послать вместо Синичкиной.
Шеф потер переносицу и подключился к игре. Впрочем, по его тону было непонятно, то ли он, как и Костя, подшучивает над Юлькой, то ли и в самом деле раздумывает всерьез.
— Но ведь там, — он ткнул пальцем вверх, — утвердили ее заявку. Даже не знаю… Может, Матушкину? Правда, у нее опыта еще маловато… И трудно работать на чужом материале…
Погруженная в свои сладкие мечты, Юлька пропускала мимо ушей их реплики, но тут словно очнулась и насторожилась:
— Куда послать? Кого? Вместо меня? Ну уж нет!
— Слава Богу! — расхохотался Костя. — Кажется, это не так безнадежно. Больной будет жить…
А Юлька уже теребила шефа:
— Какую заявку утвердили? О Приморье? Это точно? И мне дадут группу?
С ума сойти! Она как самый настоящий корреспондент ОРТ поедет с собственной группой на край света делать свою собственную, авторскую передачу!
В главной редакции почти полгода мурыжили ее проект, не решаясь, по-видимому, доверить такой масштаб начинающей…
И вот…
— Лед тронулся, господа! — завопила она.
Но шеф быстренько охладил ее восторг.
— Из группы ты берешь только оператора. Остальных по мере надобности мы приглашаем с Дальневосточного телевидения Сама знаешь, сколько уходит на одни билеты.
— Ничего, — ободряюще кивнул ей Костя. — Я на все руки мастер. И за администратора могу, и за осветителя, и как телохранитель в случае чего. И крестиком вышивать… — Он мурлыкнул, как кот Матроскин. — И на машинке… и корову подоить…
Костя подхватил Юльку и закружил по тесной комнатке.
— Осторожно! Факс! — заверещала Александра.
А потом они вдвоем носились по кабинетам и приемным. Оформляли командировку, выписывали камеру и кассеты, получали в бухгалтерии деньги, в экспедиции — заказанные заранее билеты…
И только очнувшись от суеты, Юлька глянула на дату вылета и ойкнула:
— Как?! Уже послезавтра?!
— А чего тянуть? — улыбнулся Костя.
— А… никак нельзя отложить? — спросила Юлька.
Костя уставился на нее, как на тяжелобольную. Даже лоб ладошкой потрогал. И отдернул руку, словно обжегся.
— Да… Жар. Клиническая стадия… Ты сдурела, мать? Такую махину сдвинула, и на попятный? Куй железо, пока горячо! Да не мне тебя учить! Сама понимать должна. Если сейчас шустро не подсуетиться, у них потом обязательно возникнет что-то «более значимое». И твой проектик благополучно похерят.
Юлька и сама это прекрасно понимала, но…
Что же получается? Квентин ради нее решил остаться Он даже свою карьеру, возможно, ставит под угрозу… А она…
Выходит, Юлька выбирает карьеру?
Но ведь такой шанс может и не выпасть больше. А если получится, то ее ставки в этой сложной, построенной на интригax игре, называемой «телевидение», сразу и резко возрастут… И она одним махом превратится из корреспондента «на подхвате» с ненавистным декадным пропуском в уважаемого автора, имеющего собственную программу…
Вот только как это объяснить ему?
Пейджер в сумочке опять запищал, как проголодавшийся котенок:
«Люблю. Целую. Я уже в номере. Жду».
Слезы сами собой текли из глаз. Юлька почти наугад сворачивала по гостиничным коридорам к номеру Квентина.
Едва она подняла руку, чтобы постучать, как он рывком распахнул дверь.
Она не видела его лица из-за слез, а за ним все расплывалось в белом туманном мареве. И почему-то сладко, пьяняще пахло…
— Джулинька… — Он наконец-то освоил ласкательные уменьшительные суффиксы. — Это тебе…