«Продолжайте искать, продолжайте то, что вы уже начали, двигайтесь дальше! Пять, двадцать и сто долларов. Складывая, но не отнимая лишнего, вы получите интересный результат, который поможет узнать будущее… Но будьте осторожны. Способность предвидеть будущее может стоить очень дорого. Немногие выдерживают. Это игра для посвященных. Вы предупреждены».
Яэль быстро распечатала страницу и вышла из Интернета.
Она нашла Томаса в номере.
— Мы переезжаем в другую гостиницу! — сказала она. — Я совершила ошибку. Я смотрела почту, и там было письмо от Теней. Они могут нас найти.
Томас ничего не ответил. Он не стал ругать Яэль за то, что она так рисковала. Он просто собрал вещи и вышел.
Они нашли другую гостиницу и поселились совсем рядом с домом Карла Петерсена.
Когда они вошли в номер, Томас запер дверь на ключ.
— Дай мне взглянуть на это письмо.
Она протянула ему листок.
— У меня такое ощущение, что тон изменился, — призналась Яэль.
— Да, мне тоже так кажется, — сказал Томас, дочитав до конца.
Яэль пожала плечами.
— Но это же логично! — вдруг поняла она. — Бонневиль мертв, и, поскольку это он держал со мной связь, Тени не должны были больше посылать мне сообщений…
— Если только это не сделала другая группировка, — закончил Томас. — Та, которая хочет тебя убить.
— Ты думаешь, это ловушка?
Томас перечитал послание.
— Они отправили это пять дней назад. Они давно потеряли наш след. — Он покачал головой. — Это, без сомнения, западня. Они хотели выяснить, где мы. В письме, наверное, был вирус, «tracker». Я не знаю, насколько он эффективен, но, если он работает, они теперь знают, что мы в Соединенных Штатах.
— Тогда мы не должны больше терять ни минуты. Идем к Петерсену.
Около четырех часов вечера они вызвали такси, чтобы поехать к дому отставного генерала. Петерсен жил в богатом пригороде. Большие дома были разделены узкими живыми изгородями, с улицы были видны просторные газоны и клумбы. Перед каждым особняком была широкая аллея, ведущая к гаражу. Яэль и Томас вышли у нужного дома и двинулись ко входу. Вдоль тротуара росли молодые буки, их кроны шумели на ветру.
— Это здесь, — проговорил Томас. — Продолжаем идти, не останавливаемся. Я хочу убедиться, что нас здесь не ждут. — Краем глаза он разглядывал стоявшие поблизости машины, чтобы убедиться, что они пусты.
— Думаю, нам следует понаблюдать за особняком, прежде чем идти туда, — предложила Яэль. — Я бы не хотела обнаружить, что его нет, а дома только жена, которая может его предупредить. Идем, у меня есть идея.
Она повела его в конец улицы, к скамейке, откуда они могли видеть окрестности, и достала из рюкзака листок бумаги и карандаш:
— Ты как-то говорил о рисовании, помнишь? Нарисуй мой портрет на фоне этого пейзажа.
Томас фыркнул:
— Результат превзойдет все твои ожидания…
Они терпеливо ждали, Томас время от времени поднимал рисунок и разглядывал его, чтобы прохожим было хорошо видно, чем они тут занимаются.
К концу дня перед домом генерала затормозил «лексус» и проехал по аллее к гаражу. Высокий элегантный блондин вышел из передней двери машины и открыл заднюю, откуда с трудом выбрался пожилой мужчина.
— Это наверняка он, — заметила Яэль. — С ним только шофер!
Блондин дошел до входной двери и позвонил. Ему открыла женщина лет сорока. Ее облик и манера держаться указывали, что она из прислуги. Впустив всех внутрь, она закрыла двери.
— Их трое, — прошептал Томас. — Это не облегчает нам задачу.
— Интересно, он хоть когда-нибудь остается один?
— Посмотри, в каком он состоянии. Я не уверен в этом.
Прождав еще час, они увидели, как шофер вышел, попрощался с экономкой, сел в «лексус» и исчез на другом конце улицы.
— Одним меньше, — заключил Томас.
— Пошли.
Томас недовольно поморщился.
— Мы не можем сидеть здесь и ждать целую неделю! — настаивала Яэль. — Бонневиль написал, что Петерсен мне все расскажет, и он это сделает.
Томасу не оставалось ничего, как последовать за ней. Они позвонили в аккуратный звоночек у белой двери. Появилась экономка.
— Добрый вечер, — сказала она, слегка удивившись.
— Мы пришли к мистеру Петерсену, это очень важно, — быстро заговорила Яэль на хорошем английском.
— Вы…
— Скажите ему, что мы от Анри Бонневиля. Скажите ему, что Бонневиль мертв.
— Послушайте, я думаю, будет лучше, если вы позвоните завтра…
— Нет, мы должны немедленно с ним поговорить. Это действительно очень важно. Меня зовут Яэль Маллан.
Экономка поджала губы. Она хотела захлопнуть дверь, но настойчивостью Яэль победила.
— Подождите здесь. Я посмотрю, смогу ли я что-нибудь сделать, — отрезала она и закрыла дверь. Меньше чем через минуту она вернулась: — Следуйте за мной.
Яэль и Томас прошли через гостиную на веранду, выходившую в великолепный ухоженный сад. Старый генерал сидел на деревянном стуле, опустив босые ступни в траву. Он внимательно оглядел вошедших и указал им на стулья, приглашая сесть. На лицо Петерсена падала тень от садового зонтика.
— Мэгги, предложи гостям оранжад, — приказал он свистящим голосом.
— Благодарю, что согласились принять меня, господин Петерсен, — сказала Яэль.
— А это кто? — спросил он, указывая на Томаса.
— Мой ангел-хранитель.
Петерсен вгляделся в лицо Яэль. Его голубые глаза сверкали, подобно двум огонькам. Несмотря на солидный возраст, он не утратил душевной энергии. Яэль не отводила от него взгляда. Под его почти прозрачной кожей видны были голубые вены. Волос у старика уже не осталось. Перед Яэль сидел не человек, а целая эпоха. Эти человек пожимал руку Кеннеди и говорил с ним.
Если верить Камелю, можно было даже предположить, что именно он отдал приказ убить президента.
— Вас прислал этот мерзавец Бонневиль! — прошипел генерал.
— Он мертв…
— Конечно мертв, упрямец! — усмехнулся старик. — Он раздражал Гоферда и зашел слишком далеко.
Услышав знакомое имя, Яэль подалась вперед:
— Что вы сказали?
Петерсен выглядел довольным:
— Вы хотите знать, не правда ли?
Яэль скрестила руки на груди:
— Анри Бонневиль заставил меня приехать сюда. Он сказал, что вы мне все расскажете.
Экономка принесла два стакана с оранжадом, поставила их на низенький столик и снова ушла. Петерсен протянул руку, чтобы взять зонтик, и захлопнул его с громким щелчком. Заходящее солнце тут же озарило его. Золотистые лучи словно накрыли старика огненным плащом. Его глаза казались теперь двумя щелями.
— Нужно уметь задавать правильные вопросы, — тихо произнес он.
— Почему я? Почему Бонневиль отправлял мне все эти послания?
— Это была игра. Он играл.
— Со мной?
Петерсен помолчал.
— Нет, вы были всего лишь пешкой. Единственное, что имело значение, это игроки и способ, которым они выиграют партию. Вы были пешкой его противника, Джеймса Гоферда.
— Я?
Петерсен медленно кивнул.
— А почему мои родители тоже упомянуты в списке Бонневиля?
— Сначала вы должны понять правила игры. Слушайте внимательно, это не метафора: это действительно была игра. Развлечение. Это бесконечная партия, а доска для игры — весь мир. Цель игры — власть. Игроки должны постоянно доказывать, что они имеют на нее право. Существует также некое подобие иерархии, которая изменяется в зависимости от их действий.
— Их больше двух?
— Да. Я не знаю точное число, но их несколько.
Томас прошептал:
— Тени.
— Это прозвище, которым они называют себя, хотя со временем оно изменилось.
— Как они играют в эту игру? — спросила Яэль, сжав зубы. — На деньги?
— Нет, на последствия. Они набирают очки. История с прописной буквы «И» — таблица для этих очков. Именно в Истории записываются их победы.
— Каким образом?
— При помощи манипуляции. Каждый игрок имеет свои интересы. Он должен найти средство, неважно какое, чтобы не только упрочить свои позиции, но и заставить приносить плоды. Однако он не может заниматься чем угодно! Он должен целенаправленно играть с Историей. Манипулировать людьми. И главный принцип, которым руководствуются игроки, это…
— Совпадения, — закончила Яэль, вспоминая все, что она узнала за последние несколько недель. — Убийство Линкольна, Кеннеди…
Петерсен окинул ее взглядом:
— Точно. Я вижу, Бонневиль просветил вас. Эта игра — продукт, порожденный манией величия миллиардеров в бешеной гонке за властью, по принципу «всегда стремись к большему». Однажды они собрались и бросили друг другу вызов. Потом это превратилось в необходимость. В привычку, в правило, призванное скрасить их повседневную жизнь.
— Как пафосно, — фыркнула Яэль.
— Ничего подобного! Возьмите ребенка-дикаря, который живет в джунглях Амазонки: он вовсе не чувствует себя несчастным оттого, что у него нет последней игрушки из «Звездных войн», он счастлив, играя с плетеными лианами, не меньше, чем американский ребенок. Это вопрос среды, системы координат. Так же и с Тенями. Это люди, которые возвысились над всем, абсолютно над всем, во всяком случае над тем, что сегодня считается «всем». И вместо того чтобы управлять своей империей, сидя каждый в своем углу, они придумали, как придать еще больший смысл своим действиям. — Он облизнул пересохшие губы, затем продолжил: — Когда отдельные люди из числа Теней решили, что Кеннеди идет против их интересов, они пустили в ход план по его уничтожению. Все было тщательно подготовлено. Посмотрите, сколько совпадений между убийствами Линкольна и Кеннеди, и вы поймете: слово «случайность» здесь не подходит. В Истории полно «совпадений», и уже невозможно отрицать влияние внешних сил.
Яэль отчаянно пыталась справиться с нараставшим возмущением.
— А кто такие Тени?
— Мужчины и несколько женщин, унаследовавшие секреты своих предков. Это люди, которые всегда знают, как внедриться в политические круги, но редко бывают на виду. Они знают, как управлять обществом. Они сделали ставку на нефть в начале XX века, и нефть стала настоящей финансовой манной. Они вкладывали деньги в транспорт и запустили эру коммуникаций. Логично, что они мало-помалу захватили средства массовой информации, заложив основы империй эры массовой информации. Во время Первой мировой войны они предвидели потенциал военной промышленности и завладели ею. Во время Второй мировой войны они укрепили этот потенциал. Они вели бизнес в самых доходных областях мировой экономики, но его нужно было поддерживать и оберегать. Кеннеди противостоял этой политике. Он отказался от военного вторжения на Кубу и конфликта с русскими, он был против войны во Вьетнаме.