В то же время, если человек будет осваивать построение схем шаг за шагом, последовательно, то он получит нужные навыки без каторжных усилий. А после освоения при работе над учебно–научным материалом, как мы и обещали, понимание и запоминание трудного учебно–научного материала будет радостным.
Основу этой книги составляет, как понятно из предшествующего текста, руководство по логико–графическому структурированию, то есть психологически грамотной переработке текстов в схемы. Именно это даст существенный прирост глубины и широты знаний, именно это будет инструментарием продуктивного творческого мышления, именно это даст основу для хорошего запоминания и воспроизведения сложных мыслительных конструкций.
Мы не претендуем на решение логических и науковедческих проблем. Наша задача — психологические вопросы представления информации в л огико–графической форме. И если где–то мы затрагиваем проблемы логики, то это постольку поскольку.
Но есть и еще проблемы. Предположим, мы хорошо поняли материал, или его и понимать–то нечего, он сам примитивно прост, но его много, и встает задача все запомнить, проконтролировать себя и потом заставить воспроизвести, а при неудачах — доучить. Ведь это запоминание понятого. И запоминание это необходимо для дальнейшей творческой переработки информации, для продуктивного творческого мышления. Это еще одна глава книги. Но и здесь нас будут интересовать проблемы памяти в рамках интеллектуальных мыслительных построений, а не память на лица. Поэтому это тоже «лабиринты» именно мышления. А как в них ориентироваться? Что ж, и в этом поможем.
Отдельно для абитуриентов и студентов. Интеллектуальные достижения, которые мы обеспечиваем с помощью книги «Лабиринты мышления», — как их защитить от посягательств нечестных экзаменаторов, в особенности при поступлении в вуз. В вуз надо поступать без репетитора и без взяток.
Еще прагматическая «проблемка». Как «делать» научный текст? Когда мысль есть, но вот оформить ее тяжеловато… Как избежать типичных ошибок начинающих авторов, да и не только начинающих? Как не запутаться в дебрях наукообразных текстов и как превратить неудобоваримый текст в приемлемый? Как выбрать рациональные зерна из груды наукообразного мусора? Или понять, что зерен нет, а лишь одна наукообразная шелуха, и вывести мошенника от науки на чистую воду? Разбираемся и в этом — никуда не денешься. Выбираемся из лабиринтов и путем причесывания текста.
А как организовать свою интеллектуальную работу? В том числе, и в особенности, как обустроить рабочее место интеллектуала?.. Речь идет о расположении на рабочем столе компьютера, листов с рабочим материалом, органайзеров, творческого архива… Будет интересовать нас и режим интеллектуального труда, и многие другие важные мелочи.
Итак, есть нечто, что не является собственно мышлением, но напрямую связано с ним. Повторим кратко: это самоконтроль усвоения, текстуальное оформление мыслей, рабочее место, режим. Надеемся, что читатель убедится в практической значимости всего перечисленного.
ЛОТИКО–ТРАФИЧЕСКОЕ СТРУКТУРИРОВАНИЕ
Схема — это логико–графическая структура
Обычно мысль передается устной и письменной речью, обрисовывающей понятая сочетаниями слов. Например, тупоугольный треугольник: это треугольник с тупым углом. А стул — это предмет мебели для сидения одного человека, имеющий спинку, но не имеющий подлокотников.
Важно, что понятия в процессе мышления фигурируют не только сами по себе, а в соотношении друг сдругом.
Возьмем соотношение некоторых видов треугольников. Прямоугольные треугольники могут быть египетскими и неегипетскими. Египетские прямоугольные треугольники — неравнобедренные с отношениями сторон 3, 4, 5. Неегипетские треугольники могут быть равнобедренными и неравнобедренными. При этом неравнобедренный неегипетский треугольник имеет соотношение сторон иное, чем 3, 4, 5. Треугольники — это не просто для примера. Будет трудная задача в задачнике для читателя.
А теперь снова не из геометрии. «Стул отличается от дивана, тем, что он предназначен для сидения только одного человека и не имеет подлокотников».
Соотношения понятий могут фигурировать не только в сравнительных определениях. Они — почти в любом высказывании. «Я зашел в магазин и купил пакет сока». «Рабочий стол интеллигента должен быть обустроен удобно». Рабочий стол. Интеллигента. Обустроен. Понятия эти соотносятся друг с другом, и мы легко констатируем это соотношение. Рабочий стол принадлежит интеллигенту. Он должен быть обустроен так, чтобы за ним было удобно работать.
В жизни этих речевых средств достаточно. Вот «я зашел в магазин и купил пакет сока». Никаких затруднений в понимании этого сообщения нет. Но рассуждение о треугольниках, вы обратили внимание, уже напрягает. Потому что геометрия, хотя и возникла в древности почти в том же виде, что сейчас преподается в школе, — уже наука.
И никакое не открытие, что люди науки часто прибегают не только к словесному, но и к графическому отображению связей между по-
нятиями. Всем известно использование схем. В школе они часть так называемой наглядности. Поэтому мы и применили не понятие «отражение», которое в ходу в марксистско–ленинской философии, а именно «отображение» (где корень — «образ»). Схемы — частое явление в печатных научных источниках. Используются схемы и при устном изложении научного материала (на таблицах, на слайдах). Иногда преподаватель, читая лекцию, сам рисует схему, наращивает ее. И сопровождает появление любой новой детали разъяснением. Схема вырастает у нас на глазах, а текст лекции поясняет ее. Этот последний преподавательский прием мы запомним, он особенно важен в деле преподавания с использованием схем.
Составление схемы — искусство. Каждый автор изобретает свой способ. Причем о соотношении элементов схемы и фрагментов текста приходится строить догадки, поскольку авторы не говорят точно, что чему соответствует. Но даже при том, что связь текста и схемы дана только намеком, это как–то помогает улавливать смысл. Текст облегчает понимание схемы, схема тоже облегчает понимание текста. Такое взаимодействие схемы с текстом известно и с пользой для дела применяется многими.
В использовании схем происходит некоторое развитие. Авторы не только изобретают приемы схематизации, но и что–то перенимают друг у друга. От автора к автору что–то повторяется. И складывается некая традиция. В этой традиции есть свои рациональные зерна.
Но! При составлении схем преподаватели, авторы учебников и учебных пособий, авторы статей–монографий учитывают далеко не все психологические закономерности, которые важны при составлении схем. В особенности бывает жаль, что игнорируются закономерно–стивосприятия.
Понятно, что рациональные зерна, найденные до нас, надо взрастить, а плевелы отделить (и не воспроизводить). Но не только. Надо найти еще и новые рациональные зерна, взрастить и их, отделяя от собственных плевел. >
СловоАркадиюЕгидесу.
В течение длительного времени я учился и учил. Учился не только у преподавателей, но и по монографиям, и у авторов научных и публицистических статей. И когда в схемах, сотворенных авторами, бросалось в глаза что–то неудобное, я пытался заменить это на более удобное для себя. А когда понимал, что студенты не понимают уже мою схему, я тут же придумывал что–то еще для ясности мысли. И если сам писал статью–книгу, то старался строить схемы правильно и понятно
для других. Я же в этот момент тоже как бы преподавал, только невидимому для меня человеку. А если сам для себя старался уяснить что–то, то и тем более. В мыслительном творчестве нужны определенность и точность.
Я использовал слово «правильно». А что значит «правильно»? Правильно — это значит: с учетом психологических закономерностей, и прежде всего закономерностей восприятия (это и служит понятности). Уяснять эти психологические закономерности — дело сложное, и делать это придется дотошно. И еще более дотошно на их основе придется разрабатывать технологию построения схем.
Слово обоим авторам.
Прежде всего уточним, что схематизация учебного материала — это его логико–графическое структурирование. Именно так: «логико-» и «графическое» «структурирование», что уже звучало ранее. Разберемся теперь, почему логико–графическое? Понятно: схема отражает логику. А почему логико–графическое? Тоже понятно: логика отображается графически. Точнее сказать, с помощью рисунка, а уж он может быть графическим и «живописным». Ну ладно, пусть хотя бы графическим. Все равно лучше, чем просто текст. В тексте соотношение понятий обрисовывается словами, но нет зрительно схватываемой структуры. А даже в плохо сделанной схеме такая структура прослеживается, есть хотя бы намек на нее.
Принципы и детали логико–графического структурирования могут быть одинаковы
• шлля хорошего преподавания;
• идля самостоятельнойработыучащихсянадучебнымматериалом;
• и для понимания мыслей коллег;
• и для собственного творческого продуктивного мышления.
Мы старались разработать ряд конкретных приемов «перевода» учебных и научных текстов в логико–графические структуры (схемы). Эти приемы помогут преподавателю обеспечить глубину и одновременно легкость–преподнесения учащимся сложного учебного материала. А учащемуся — самостоятельно овладевать материалом, изложенным в книгах. А если профессор читает монографию другого профессора, то, в сущности, он может быть приравнен к учащемуся. Он узнаёт что–то новое, как и учащийся узнаёт что–то новое для себя из учебника. И если я сам размышляю и устанавливаю новые связи между ранее усвоенными понятиями, то такой способ позволит прояснить эти новые связи, сделать их более точными, менее противоречивыми.