В вуз без репетитора и без взяток
(Мы говорим это на основе и своего опыта.)
Аркадий Егидес о себе.
1957 год. Хрущевская оттепель. Конечно, не то, что теперь, но и тогда взятки процветали. Я заканчивал медицинское училище и в числе 5% отличников должен был сдавать при поступлении в медицинский институт, наравне с «серебряномедалистами», всего один предмет. Если «пятипроцентник» получал пятерку, его зачисляли. Таким предметом по тем временам была физика. Я и готовил изо всех сил физику. И даже заработал на репетиторов и взял несколько уроков. Но надо же беде случиться, что за три недели до абитуриентской страды объявляют: вместо физики будет химия. Делать нечего, в мыслях обложив чиновников трехэтажным, сами понимаете чем, я обложился учебниками химии и на все три недели замуровал себя в четырех стенах. И, простите меня грешного, стал готовить шпаргалки. Меня в моих глазах извиняло то, что я готовил шпаргалки сам. Это все же нечто иное, чем пользоваться чужими шпаргалочными материала–ми. Все же я прорабатывал учебный материал честно, а шпаргалка была… так, на всякий случай — вдруг что–то забудется. Шпаргалке на каждую тему было заготовлено свое укромное, но удобное для того, чтобы ее быстро достать, место. В туфлях у лодыжек, в отворотах рукавов рубашки, в галстуке… Была и главная шпаргалка, в которой были указаны места тайников по темам. Все это, увы и к счастью, не понадобилось мне, потому что при изготовлении шпаргалочных конспектов действительно все и запомнилось. Ведь надо было уложить в минимальном носителе (бумажке величиной с нынешнюю пятирублевую монету) максимум информации. Так что материал в целях краткости много раз переделывался и… непроизвольно запоминался. Не могу сказать, что все то, что мы излагали до сих пор, было сформулировано уже тогда. Но начало было положено именно в той экстремальной для меня ситуации.
Я понял, что в частности и в особенности надо овладеть структурными формулами. Здесь остановимся. Атомы того или иного элемента или группы атомов в молекуле химики не берут в рамку, как это сделали бы мы после всех наших рассуждений. Но нам это помогло бы видеть соотношение атомов и групп атомов в молекуле. И тогда линии, обозначающие валентности, направлялись бы от овала к овалу, а не просто от кучки букв к кучке букв. Это лучше отображало бы структуру молекулы. Но, по существу дела, химики и без овальных рамок в структурных формулах применяли и применяют логико–графическое структурирование. Вот это мне необыкновенным образом и помогло.
Я взял билет из середины билетной гущи, а не с краю, как это обычно делают тревожные абитуриенты. Почувствовал, как зашевелились все нужные мне шпаргалки — ага, значит, не надо было уже трогать спокойно почивавший в галстуке шпаргалочный каталог. В это время завершил свой ответ мальчик, который отвечал вроде бы довольно бойко. Серебряномедалист. Председатель экзаменационной комиссии, подбадривая его, сказал, что доволен ответом, комиссия ставит ему «хорошо». Но всем было ясно, что это приговор: в этом году он не прошел.
— Следующий, — обвел глазами притихших соискателей студенческих билетов председатель…
В ответ — смиренное молчание. Вопросы экзаменационного билета я знал досконально. И скорее из сострадания к моим конкурентам, чем из наглости (все–таки председатель был строг и страшен), я приподнялся и с тревогой сказал:
— Если вы позволите решить задачу при вас, то я готов был бы отвечать…
— Это мы приветствуем. — Очки громадного и страшного председателя экзаменационной комиссии переместились на бритую лысину: он решил рассмотреть нахала более заинтересованно. Я рассказал о ходе решения задачи. Он одобрил. Но спросил, а нельзя ли решить задачу короче. Я задумался. Он подсказал:
— С использованием закона Авогадро…
— Как же я не догадался сразу? — сказал я и похолодел. Но справился с волнением и произвел правильно расчеты.
— Ну–ну, все идет нормально…
Но я помнил о предшественнике, которого он тоже хвалил, перед тем как поставить роковую четверку. Я попытался перейти к ответам на вопросы, то есть протараторить наизусть материал учебника. Однако председатель остановил меня:
— Ну, этот материал вы знаете на пять. А вот напишите–ка нам структурную формулу «купрум два, эс–о–четыре–трижды»…
Тут уж меня не подвел юношеский максимализм:
— А можно я вам сразу напишу структурную формулу сернокислой соли марганца?
Для тех, кто, как теперь и я, подзабыл химию, сообщу, что марганец — галоид, а здесь он должен был выступить в роли металла. Теоретически это было возможно, но заявить о таком намерении было еще большим нахальством, чем идти отвечать без подготовки. Председатель опустил очки с лысины снова на переносицу:
— Ну, валяйте…
Я написал семь раз группу «эс–о–четыре»; выше этой цепочки расположил один атом марганца, ниже — второй атом марганца и бойко провел по семь валентностей от каждого марганца так, чтобы на каждый «эс–о–четыре» приходилось по две валентности. Всё. Больше меня не спрашивали. Председатель объявил мне приговор: «отлично», и я кубарем скатился по пролетам лестницы с четвертого на первый этаж, все еще не веря в свою удачу.
Исходя из этого сюжета, мы можем заверить наших абитуриентов в том, что если ответ хороший, то заваливать решится лишь редкий негодяй. Преподаватели любят способных и трудолюбивых людей. На конкурсных экзаменах — тоже.
Так что работаем над учебным материалом честно и кропотливо. С применением логико–графического структурирования и картотечного самоконтроля. Мы уже убедились в том, что эта работа творческая, а значит, интересная, и, значит, приятная. И приобретаем мы тем самым для себя конопляное зернышко из «Черной курицы» Пого–рельского. Которое, как говорилось, если и потеряется, то вместе с головой. Потому что мы убедились: если мы преобразовали текст в схемы, усовершенствовали их, проверили себя с помощью картотеки самоконтроля, то учебный материал прошел через все возможные нейронные системы, задействовал все каналы кратковременной памяти и занял прочно все уголки памяти долговременной.
А может, вы не хотите кропотливого, но интересного умственного труда?.. Ну что же, тогда придется платить за обучение. А то и вовсе расстаться с мечтой о высшем образовании…
Наш абитуриент поступит в вуз без репетитора! Потому что он сам себе репетитор. Очень хороший репетитор, в отличие от любого другого. Потому что обычно репетитор дает под запись такую информацию, которую он сам потребовал бы на экзамене. Аесли экзаменатор — не он, то спросят ведь и другое. Кроме того, репетитор отпускает свою информацию аптечными дозами и за столь же неадекватно большую плату, как и за лекарства в аптеке.
Так что, дорогие родители, решайте, будете ли вы платить за диктовку сведений из учебников, которые ваш ребенок сможет взять оттуда же бесплатно, приложив творческий труд. Чтобы ребенку было интересно с самого начала, лучше, если папа–мама займутся с ребенком–подростком всеми этими способами обработки текстов уже в начальной школе. Поэтому всем родителям имеет смысл тщательно проработать всю эту книгу.
ГоворитАркадийЕгидес.
Как психиатр и психотерапевт хочу предупредить. Остерегайтесь подделок. Под подделками я в данном случае понимаю разные эзотерические обещания. Отворот, приворот, заговоры… Но даже и гипноз, и гипнопедия — все это сродни конопляному зернышку из «Черной курицы». Все это — примочки со стороны. А надеяться можно, как мы убедились, только на «САМО-»… Но вернемся к делу…
До сих пор мы говорили в расчете на честного экзаменатора. Но, пусть редко, негодяи все же могут встретиться даже среди ученых. Они выполнят «просьбу» принять кого–то и для этого кого–то «завалить». Поэтому надо не просто знать материал на отлично, а так его преподнести, чтобы стало ясно: «завалить» не удастся. У абитуриента должен быть такой запас знаний и умений решать задачи, который обеспечит уверенность в себе. И обратно: уверенность в себе появляется при наличии большого запаса знаний и умений решать задачи. Запас этот обеспечивается тем, что мы работаем над учебным материалом честно
и кропотливо, с применением логико–графического структурирования и картотечного самоконтроля.
Мы «вдалбливаем в мозг абитуриента» эту мысль потому, что только так действительно гарантируется успех. Эффективность запоминания скажется эффектностью прилюдного воспроизведения. Надо так нарисовать схемы, чтобы они вызвали изумленные вопросы у экзаме–натора, чтобы он сам по вашим ответам сделал бы для себя маленькие открытия. Ответы ваши должны быть точными, глубокими и объемными. И если экзаменатор и захочет вас «срезать», он не сделает этого из опасений апелляции, при том, что все «запротоколировано». Ответить надо так, чтобы любой коррумпированный экзаменатор испытал к вам уважение. И чтобы совесть или страх сдержали бы его от нехорошего поступка.
Ну а теперь — о тактике «работы» с честными и не очень честными экзаменаторами. И для того чтобы экзаменатор «зауважал» абитуриента, и для того чтобы абитуриент был защищен, надо на листах со штампом экзаменационной комиссии написать и начертить все, что вы знаете по данной теме. И сделать это так, как мы уже говорили. Сначала записать все, что само по себе вспомнится. Потом добавить все, что вспомнится с опорой на запись. Начертить все логико–графические схемы. Воспроизвести сокращенно текстовые вставки, но так, чтобы нужное содержание легко прочитывалось в случае неясностей.
Если у вас все запротоколировано, честный преподаватель увидит, что вы знаете предмет, и с восхищением поставит вам высокую оценку. Если преподаватель все же нечестный, но видит, что вы все запротоколировали, он побоится занизить оценку.
Но вот вы обнаружили, что оценку вам все же собираются занизить. Теперь, внимание, самый острый момент. Перед тем как отойти от стола экзаменатора, вы вправе задать вопрос об оценке. Если преподаватель собирается ставить оценку ниже той, которую вы, по вашему мнению, заслуживаете, вы можете провести с ним мягкую конфронтацию, жесткую конфронтацию и управляемый конфликт. О том, что это такое, написано очень подробно в книге «Лабиринты общения» (Егидес А. М.: АСТ–ПРЕСС, 2002). Но и здесь мы в приложении к ситуации конкурсного экзамена дадим несколько фраз, которые целесообразно произнести перед лицом комиссии.