Да еще и слёзы, которых набегало всё больше и больше, пока она ехала, а потом шла к кладбищу, где были восемь лет назад похоронены её родители.
Но она не забыла к ним дорогу. И никогда не забудет.
Место было ухоженным, трава подстриженной — значит, бабушка заходила совсем недавно. А вот она, Ксюша, приезжает очень редко… и каждый раз задыхается здесь. Но сейчас она задыхалась не из-за кладбища и осознания того, что папа с мамой лежат там, в земле, тогда как она ходит по ней. Совсем не из-за этого…
Сначала Ксюша опустилась на колени, а затем, не выдержав, полностью легла на траву, вцепилась в неё всеми пальцами, чуть ли не выдирая с корнем, и закрыла глаза, прижимаясь к могиле родителей. Словно хотела к ним.
Впрочем, она действительно хотела. Но не могла.
Ксюша ничего не говорила, просто поглаживала землю, ощущая, как трава щекочет ладонь, и вспоминала. И думала.
Странно, но впервые за последние годы она совсем не чувствовала злости и обиды на маму. Эти чувства будто вырвало из Ксюшиной души, выбросило, как что-то ненужное. И вместо них там теперь было нечто другое… Похожее на то чувство, что она испытывала в глубоком детстве, любя родителей абсолютно и непререкаемо.
И тихая нежность лилась теперь из Ксюши, будто бы впитываясь в землю. Нежность к ним обоим, не только к отцу. За то, что были. За то, что любили. И за то, что остались в её душе даже несмотря на свою смерть.
Она не заметила, как задремала. Но сон этот был недолгим. Прямо над Ксюшиной головой вдруг раздалось:
«Вставай, Юшенька».
Она поморщилась. Зачем вставать? Здесь так хорошо…
«Вставай. Ты должна жить, Юша!»
Отец говорил горячо и отчаянно, словно боялся за неё.
«Вставай, моя девочка!»
Услышав это «моя девочка», Ксюша задрожала… и проснулась.
И почти сразу охнула, ощутив, насколько замёрзла. Она была как ледышка. И скорее всего, такая же синяя…
Встала, растёрла тело руками. Улыбнулась и, сделав шаг вперёд, легко погладила ладонью оба простеньких родительских креста.
— Люблю вас, — прошептала Ксюша. Вздохнула и, развернувшись, поспешила по направлению к выходу с?ладбища.
И кажется, теперь она могла дышать.
Ночью он почти не спал, и теперь возвращался в Москву с головой, похожей на чугунную. Всё прекрасно в работе — и полнейший хаос в личной жизни.
Впрочем, благодаря Стасе этот хаос удалось несколько упорядочить. Вот только разве от этого легче? Нет, конечно. Просто бразильский сериал какой-то.
Бедная его девочка. Бедная Ксения. Как же она выдержала? Какую колоссальную силу воли, духа и мужество надо иметь, чтобы не сломаться. Не убежать. Держать лицо.
И быть с ним вопреки всему.
Зачем? Почему? Впрочем, Игорь знал ответ на этот вопрос. Он слишком часто читал его в её глазах, чтобы не знать.
— Игорь Андреевич, — тихо позвал Роман, и Игорь медленно открыл воспалённые, уставшие глаза. — Мы уже почти на месте. Будут особые указания?
Игорь посмотрел на охранника и едва уловимо усмехнулся. И он когда-то из-за него беспокоился! Если бы он только знал…
— Будут. Пока останешься со мной. А там посмотрим…
Игорь думал — Андрея придётся вызванивать, вытаскивать из дома, принуждать к разговору. Но он ошибся. В очередной раз.
Сын пришёл примерно через полчаса после его приезда, как раз когда Игорь вышел из душа и уже собирался звонить отпрыску. Второй отпрыск, Настя, вёл себя тише воды и ниже травы, и Игорь решил отложить разговор с дочерью на попозже. Там-то всё по?ятно, в отличие от ситуации с Ксенией. Поэтому Игорь ограничился кивком головы и просьбой пока его не беспокоить. Настя явно расстроилась — она, привыкшая к тому, что отец сразу после приезда крепко её обнимает, конечно, заметила разницу в поведении. Но не плакала и не канючила, только носом шмыгнула. Кажется, Настя чуть ли не впервые в жизни решила учесть не свои желания, а то, чего хотел он сам. А именно — передышку. Хотя бы ненадолго.
Но кто же её даст?
Андрей, явившийся «в гости» к отцу, вид имел довольный — даже самодовольный — но явно нервничал. Игорь замечал это по чуть большей, чем обычно, бледности лица, напряжённой улыбке, дрожащим пальцам рук. И ему это всё страшно не нравилось.
— Разговор есть, бать, — сказал Андрей серьёзно. — Приватный.
— Приватный, значит. — Игорь дёрнул уголком рта. — Хорошо. Кухня тебя устроит? Я чай хочу попить. И поесть бы неплохо.
— Устроит.
На кухне тихонько беседовали Настя, Роман и Борис, и их пришлось немилосердно выгнать, раз сын настаивал на приватном разговоре. И как только они вышли, а Игорь, прикрыв дверь и включив чайник, полез в холодильник за оставленной Люсей едой, Андрей сел на барный стульчик и заговорил.
— Бать, это насчёт Ксении. Понимаешь, я не просто так сюда приехал. Когда Настя мне похвасталась твоей новой девушкой и показала фотографию, я Ксюшу сразу узнал. Я учился вместе с ней на первом курсе института.
Он хотел поесть? Наивный. Он не сможет есть.
Игорь захлопнул холодильник и направился к бару.
— Так. Чего замолчал? Дальше давай.
— В общем… я её тогда обидел, бать. Молодой был, глупый, восемнадцать лет, мозгов ни хрена не было.
«Да у тебя их и сейчас нет».
Игорь открыл коньяк и плеснул себе немного в бокал. Выпил и глубоко вздохнул, ощущая, как в голове чуть проясняется.
А Андрей поглядывал на отца настороженно, будто боялся, что тот сейчас на него с кулаками бросится. Или бутылкой в голову кинет.
— Поспорил я на неё, короче. Ну, как в фильмах. Что соблазню. А когда соблазнил, Ксюшка забрала свои документы из института, и больше я её не видел.
Замечательная версия. Практически кастрированная, обрезанная цензурой. И вроде ни слова неправды — а всё равно ложь.
Игорь налил себе еще коньяка, выпил одним махом и поморщился. Лимончика бы, да не хочется за ним идти.
Андрей молчал, и Игорь, плеснув в бокал третью порцию, усмехнулся.
— И?
— В общем, когда я увидел Ксюшку… подумал, что она решила отомстить. Понимаешь, я же ей про тебя рассказывал! И фотку показывал. Поэтому я и приехал. Она меня сразу узнала, но стала всё отрицать — мол, ты что, какая месть, да мне это не надо, и так далее. Но я не поверил.
Кажется, коньяк горчит. Или ему просто настолько противно всё это слушать, что даже коньяк горчит?!
— Пытался вывести Ксюшку на чистую воду, но она хитрая и умная, бать. Однако вчера мне это удалось. Когда мы были тут с ней и Настей…
— Вместо зоопарка, — усмехнулся Игорь.
— Да, — Андрей нервно дёрнулся. — Извини, бать. Но это ради твоего же блага, понимаешь!
Ну да. Конечно.
— Так вот. Я попросил Настю нас оставить, чтобы поговорить с Ксюшей откровенно, и… кажется, мы слегка увлеклись откровенностью…
Игорь похолодел.
— Блин, не могу я это тебе рассказывать. Я лучше покажу. Я тут камеру прицепил, чтобы, если Ксюшка расколется, не быть голословным… Вот, смотри…
Андрей вынул из кармана свой смартфон, ткнул на нём что-то и протянул отцу.
Несколько секунд Игорь вообще не понимал, что происходит, а потом разобрал. Кухонный стол, стонущая Ксения, в явном экстазе раздвигающая ноги, а между ними — трахающий её Андрей. Судя по качеству съёмки, производилась она то ли в темноте, то ли близко к ней.
И впервые в жизни Игорь понял, что такое — хотеть не просто ударить человека, а убить. Уничтожить. Чтобы он больше не топтал своими ногами эту землю.
Сжал челюсти, вздохнул глубоко, справляясь с яростью, затолкал её вглубь себя. Не сейчас. Ещё не сейчас. И не здесь.
Прокрутил видео немного вперёд — и место действия с кухни изменилось нa его собственную спальню, и света прибавилось, и?риков со стонами — тоже. Но кроме криков со стонами Игорь, приблизив картинку, заметил еще лихорадочно блестящие глаза, и судорожные движения, и полубезумную улыбку на губах, которую можно было бы принять за улыбку удовольствия.
Хороший аргумент. Почти железобетонный.
— Ясно, — процедил он, поднимая глаза на Андрея. Сын смотрел обеспокоенно — ну ни дать ни взять божий агнец. Положил смартфон на столешницу — ту самую столешницу, на которой накануне сидела Ксения, — и продолжил: — Пойдём. Надо кое-что уточнить.
— Куда? — Андрей удивился.
— Сейчас узнаешь.
Игорь изо всех постарался, чтобы в голосе не звучала угроза. И получилось у него это с трудом. Но всё-таки получилось.
В гостиной за длинным столом возле окна, где они когда-то играли в «Билет на поезд», сидели Настя, Борис и Роман. Увидев отца и брата, Настя вскочила со своего места и как-то странно заломила руки.
— Борис, отведи Настю в её комнату, и не выходите пока оба. Роман, ты останешься с нами.
Андрей ощутимо напрягся, почуяв неладное. Идиотом он не был, поэтому понял — что-то не так.
Когда дочь и шофёр ушли, Игорь, внимательно посмотрев на сына, продолжил:
— Я понял тебя, Андрей. Ты хотел доказать, что Ксения со мной только ради мести, и ты это доказал. И заодно хорошо по**ался, да?
Краем глаза Игорь заметил, как у Романа слегка приоткрылся рот от удивления.
— Бать…
— Подожди, я?е закончил. Мне вот что интересно: а если мне безразлично, из-за мести Ксения со мной или нет? Меня всё устраивает. С какой стати я должен что-то менять?
Андрей впервые за их диалог не удержал лицо, явно разозлившись.
— Да она тебя использовала!? вчера трахалась со мной! Видел, как ей нравилось?! Ксюшка — просто шлюха, ей плевать на тебя, на меня, на всех! Она получила, что хотела — месть! И смылась! Она ведь не отвечает тебе на звонки, да, бать?
— Не отвечает, — подтвердил Игорь.
— Вот видишь! Она знала, что я тебе расскажу про наш с ней секс, и поспешила удрать, пока ты её на мыло не пустил!
Стоящий рядом с Андреем Роман странно кашлянул и сжал кулаки. Очевидно, у него, как и у Игоря, они тоже резко зачесались.
— На мыло, значит. Скажи-ка мне, если Ксения — шлюха, то какого… ты с ней был без презерватива? Жить надоело?