И уставилась на отца с любопытством во взгляде. Впрочем, любопытство в глазах было не только у Насти, но и у Романа тоже.
— Хозяйку квартиры, в которой живёт Ксения, зовут Инна Васильевна. И она носит похожий халат.
— И всё-о-о-о? — протянула Настя. Лицо её разочарованно вытянулось.
Всё? Конечно, нет. Игорь прекрасно помнил, как чуть не поцеловал Ксению тогда, на лестничной площадке, но помешал вот этот самый халат с ромашками. И она наверняка тоже помнит… и улыбнётся.
Он хотел, чтобы Ксения улыбнулась.
— Всё. Но это немало, поверь мне, котёнок…
Утром принесли клюквенную настойку, и баба Дуся возмутилась.
— Споить тебя решил, охальник! — воскликнула она и нарочито грозно поиграла бровями.
— Наверное, — засмеялась Ксюша и замерла: к бутылке оказался привязан кусочек картона с дырочкой, и на нём рукой Игоря было написано: «После бани».
И смайлик.
Сердце тоже замерло, когда она это увидела. А потом резко застучало, и стук этот отдавался в ушах словно эхом, пульсировал в висках, бился в груди…
Не молчит. Он больше не молчит!
Ксюша аж подпрыгнула.
— Тихо-тихо, — засмеялась баба Дуся, поглаживая внучку по дрожащей спине. — Не волнуйся ты так.
— Он не молчит, ба, — прошептала она, показывая бабушке надпись.
— Ах, вот в чём дело. Ну так, что же? Помолчали — и будет.
Ксюша зажмурилась и прижала ладони к пылающим щекам.
Все эти дни она пыталась не думать о случившемся, и почти получалось. Тем более что подарки Игоря отвлекали от грустных мыслей, и Ксюша старалась думать о нём, а мысли об Андрее гнала прочь.
Но они всё равно настигали её, особенно перед сном, когда она ложилась в свою старую кровать и выключала свет. И перед глазами стояла его ухмыляющаяся физиономия…
И теперь, когда Игорь вновь заговорил с ней, Ксюша не только обрадовалась, но и испугалась.
Как она будет смотреть ему в глаза? Если он видел запись, то должен знать, что она ему изменила. И испытала несколько оргазмов с Андреем. А это самое противное…
Но если Игорь не смотрел? Вдруг Андрей ничего не показал отцу, побоялся? Ксюша даже не знала, какой вариант лучше — чтобы Игорь видел, или нет? Во втором случае она не представляла, как себя вести и что рассказывать. Впрочем… в первом тоже.
Просить прощения? Оправдываться, валить всё на экстази? Увы, Ксюша не была уверена в том, что наркотики повлияли именно на оргазм. Затуманили сознание, заставили её перепутать Андрея с Игорем — да, но оргазм?.. Нет, она испытала его сама, и от этого чувствовала себя ужасно грязной как снаружи, так и внутри.
А может, ничего не говорить? Делать вид, будто ничего не было? Нет, она не сможет. Как это — не было? Было…
И когда Ксюша вспоминала, как она лежала, а Андрей двигался сзади, её начинало тошнить. Она старалась не думать, дышала чаще, зажимала ладонями глаза или раздирала в кровь руки, но это почти не помогало.
Глупые, глупые люди, считающие, что у человека нет души.
Если нет, тогда что у неё болит с такой невероятной силой?!
Лучший друг любого современного подростка — это, конечно, интернет.
И Настя потратила кучу времени, читая разнообразные статьи о том, как правильно просить прощения. Неизвестные авторы этих статей давали кучу советов, большинство из которых казались Насте нежизнеспособными, учили жизни и наставляли на путь истинный.
Только вот все эти наставления… Какие-то общие слова, умные фразы, поток сознания. Словесный понос, как выразился бы папа.
А у неё была конкретная ситуация. И Насте хотелось извиниться так, чтобы Ксюша её простила. Не только словами, но и каким-то делом…
По крайней мере в статьях советовали именно так — не ограничиваться словами, не забывать про дела.
И она всю голову себе сломала, придумывая, что бы совершить.
Пока наконец не придумала…
После бани Ксюша возвращалась обновлённая. Тревожные мысли под воздействием пара и веника её почти покинули, и теперь думалось вяло и лениво.
Давно она столько времени не бездельничала. Зайти, что ли, на рабочую почту?..
Ну уж нет! Отпуск есть отпуск.
В квартире было тихо — бабуш?а куда-то ушла. И Ксюша, зевнув и потянувшись, сразу прошла в свою комнату. Сейчас она что-нибудь почитает, а потом ляжет подремать. Имеет право!
Но пришлось отложить эти планы, потому что в её комнате, на письменном столе, рядом с двумя букетами, лежала довольно-таки большая си?яя коробка, крепко перевязанная широкой жёлтой лентой.
Эх, бабушка… Пошалила и ушла.
Интересно, что там?
Ксюша осторожно дёрнула за ленту, отбросила её в сторону и открыла коробку. И сразу ахнула, потому что изнутри полетели бабочки… много бабочек… самых разных — синих, жёлтых, зелёных, белых, разноцветных… Они кружили вокруг Ксюши, чуть касаясь её крыльями, и она плакала и смеялась от восторга.
Сколько же их здесь?!
Она протянула руку, и ей на ладонь села самая большая из бабочек, очень похожая на умершую Скай. Как Игорь тогда говорил? Она называется «морфо»…
Бабочка с любопытством изучала Ксюшину ладонь, поводя усиками и перебирая лапками. Любопытная малышка… И смелая — не побоялась сесть, потрогать, поизучать. Никто больше не решился, только она. Остальные летали рядом, только чуть щекотали Ксюшу лёгкими прикосновениями крыльев и усиков. Наверное, думали, что она — большой цветок…
… А потом Ксюша почувствовала движение воздуха позади себя. И тихий, почти не слышный вздох. Знакомый вздох…
Она даже не успела испугаться — тёплые ладони легли на плечи, и Ксюша обернулась, одновременно с этим подаваясь вперёд и раскрывая губы, позволяя Игорю жадно припасть к ним, и покоряясь ему, как и всегда.
Господи… это действительно он. Его руки, его плечи, его спина. И ощущение чуть колющейся щеки, прижимающейся к её собственной, и мягкие волосы, и запах. Господи… как она соскучилась.
Вокруг стояла полная тишина, Ксюша только слышала, как тикают часы. А еще в груди у неё билось сердце, и ей иногда казалось, что оно бьётся даже громче, чем тикают часы… Так было хорошо. Так прекрасно и радостно. И так страшно.
Игорь запустил ладонь Ксюше в волосы, запрокидывая девушке голову и вглядываясь в её взволнованное лицо. Сам он казался спокойным, только глаза сверкали. Сверкали дико и как-то жадно.
Он молчал, лаская её затылок одной рукой, а второй прикасаясь к чуть припухшим после поцелуя губам.
— Скажи что-нибудь, — шепнула Ксюша, решившись. — Иначе я подумаю, что это сон.
Игорь улыбнулся, и во взгляде его промелькнула нежность.
— Я соскучился.
Ладонь, которой он трогал Ксюшины губы, опустилась на грудь, мягко и властно обхватила один из холмиков.
— Ты видела не весь подарок, — продолжил Игорь хрипло, большим пальцем трогая напрягшийся сосок. — Только половину.
— Половину? — прошептала Ксюша растерянно, вспыхивая от желания и страшно стесняясь этого чувства. Как она может?.. Несколько дней назад была с Андреем, а теперь мечтает, чтобы Игорь взял её сейчас и здесь. Немедленно.
А вдруг он её отверг?ет?..
— Да, Ксения. Половину. И ты можешь выбрать… — Ладонь ещё опустилась и теперь уже тянула вверх футболку девушки. — Мы смотрим эту вторую половину сейчас… или потом.
Игорь залез рукой под футболку, лаская обнажённый Ксюшин живот.
— Потом…
О? усмехнулся… и её вновь, как и в их первый раз, словно стихией подхватило.
Одежда летела в разные стороны, снятая дрожащими и нетерпеливыми руками. Ксюша даже не осознавала, что и в каком порядке снимается, только ощутила, когда наконец их с Игорем перестало что-то разделять.
И бабочки?ружились вокруг, когда он осторожно положил Ксюшу на постель. Касались их тел своими крыльями, отлетали, а затем прилетали опять — и снова касались…
Ксюша стонала, пока Игорь целовал её. Её всю. Он начал с губ, горячих и сладких, как мёд, и спускался всё ниже и ниже — провёл кончиком языка по нежной шее, поиграл с сосками, осыпал поцелуями напрягшийся от нетерпения живот.
Но потом попытался спуститься ещё, и Ксюша зажала бёдра в молчаливом испуганном протесте.
— Не бойся, — сказал Игорь тихо. — Я хочу сделать это, девочка.
Она задрожала.
— Тебе… не противно?
— Не говори так. Никогда, Ксения.
Он мягко развёл её бёдра и опустился между ними. И после Ксюша не только не хотела, но и не могла говорить — стонала и всхлипывала, пока он ласкал самое чувствительное место на её теле. Она горела, она плавилась, она взрывалась, она задыхалась от наслаждения — а Игорь всё не останавливался, доводя до исступления.
И когда он наконец вошёл в неё с негромким протяжным стоном, Ксюша задрожала от невероятного ощущения единения — не только тел, но и душ. И это было в тысячу раз больше, чем то, что она испытывала тогда с Андреем…
— Я люблю тебя, — прошептала Ксюша в губы Игорю, и охнула, когда он ответил:
— И я люблю тебя, моя девочка.
На секунду она растерялась, но потом эта растерянность полностью исчезла, растворилась в ощущениях. Остались лишь стоны, крики, затруднённое дыхание, горячие и жадные поцелуи, быстрые и лихорадочные движения…
И удовольствие. Оно накрыло их одновременно, и было настолько мощным, что у Ксюши потемнело в глазах.
Слишком хорошо… Может, это всё-таки сон?..
Они ещё долго лежали и молчали. Игорь лениво поглаживал тело Ксюши, заглядывал ей в глаза, скользил губами по щеке.
А потом она ощутила, как же здесь неудобно. Её старенький диван был совершенно не рассчитан на них двоих.
— У меня нога затекла, — пожаловалась Ксюша, и Игорь тут же отстранился, сел на постели.
Девушка, чуть помешкав, тоже села. Между бёдер сразу стало влажно, и Ксюша ойкнула.
Хорошо, что сегодня утром пришли результаты анализов, и всё оказалось чисто. Иначе было бы очень неприятно.
— Потекло? Сейчас, подожди, платок дам.
Игорь достал из кармана своего пиджака, валявшегося на полу у них под ногами, носовой платок, и протянул Ксюше.