Слишком азартно вела машину дорогая супруга.
Слишком ей не терпелось показать ему подземное хозяйство.
Обмен подарками в честь семилетней годовщины свадьбы входил в заключительную фазу.
Он подарил ей золотой медальон девятьсот девяносто девятой пробы с изображением блистательной грации.
Она вознамерилась подарить ему чудо природы «Бездонную глотку».
Глава 4Вечерний спуск
Когда закат сочно и щедро обагрил ближние отроги, Аида загнала внедорожник на заросший низким кустарником узкий клин, расположенный между кукурузными полями.
Тормоза всхлипнули.
Мотор заглох.
Аида замерла над рулем, и золотой медальон качнулся маятником, отсчитывающим последние часы на поверхности.
Малыш первым вылез из кабины и удивленно огляделся.
Где неприступная скала, ощерившаяся черной дырой?
Где дубовые врата, покрытые таинственными знаками?
Где хотя бы сооружение, похожее на дорожный туннель и ведущее черт знает куда?
Аида молча покинула машину, достала из багажника две каски с налобными фонарями.
— Примерь.
Малыш нахлобучил каску.
— Чуть великовата.
— Главное, не мотай головой.
— Как скажешь…
Переднюю часть каски украшала фара, от которой тянулся гибкий провод, соединенный с кожаным футляром.
— А куда эту штуку девать? — Малыш освободил шею от провода.
— На пояс, ближе к животу.
— Понятно.
Малыш приладил футляр с плоским аккумулятором на ремень джинсов.
Аида оглядела покорителя-неофита.
— Попробуй, как работает фара.
— А где выключатель?
— Догадайся с трех раз…
— Понятно.
Малыш нащупал на аккумуляторном торце маленький тугой пластиковый тумблер.
Раздался щелчок, и бледный луч слабо ударил по еще не сгустившемуся сумраку.
— Порядок, — сказала Аида и опробовала свой фонарь. — Значит, будешь включать свет только по моей команде. Надо экономить батареи.
Малыш вернул тумблер на место и поправил скособочившуюся каску.
Аида вынула из багажника дополнительный переносной фонарь с широким отражателем и тоже опробовала.
— А пещера-то где? — спросил нетерпеливо Малыш, озирая кукурузные поля. — Где пещера?
Не отвечая, Аида подхватила фонарь и, пройдя шагов двадцать, замерла у плоского одинокого камня, торчавшего из травы.
Малыш поплелся следом и обомлел.
Да, он готов был увидеть что угодно — внушительное, грандиозное, внушающее страх и ужас, но только не эту обрамленную рыжим плитняком воронку, на дне которой чернела узкая непрезентабельная дыра.
— Никогда бы не подумал, что эта обыкновенная дырина ведет в многокилометровый лабиринт.
— Ничего, Малыш, потерпи. Впереди тебя ждет такое…
Аида, упираясь ногами в уступы, спрыгнула вниз.
— Давай, не бойся, здесь неглубоко.
— А продукты для пикника и прочее?
— Вначале спускаемся налегке, — сказала Аида. — Вещами займемся позже.
— Как скажешь.
Малыш, страхуясь обеими руками, спустился на дно воронки.
Сбоку виднелся узкий проход.
Аида, низко пригнувшись, сунулась туда первой.
— Включай свет… и за мной, — глухо раздалось из чернеющего отверстия.
Малыш, прежде чем врубить налобный луч, посмотрел наверх.
Там, как в разбитом телескопе, перед ним предстал рваный кусок вечернего неба с бледными, едва уловимыми звездами.
Малышу вдруг стало не по себе — почудилось, что это небо и эти звезды он больше никогда, никогда, никогда не увидит.
— Эй, где ты там, увалень?
— Ползу! Ползу!
Малыш обреченно полез вглубь подземелья, носящего такое нехорошее названьице — «Бездонная глотка».
— Не отставай, — крикнула его прекрасная проводница. — А то потеряешься.
Малыш послушно углубился в темноту, которую фонарь с его великоватой каски напрочь лишал магической таинственности.
Супруга, двигаясь на четвереньках, вдруг провалилась вниз — только мелькнули рифленые подошвы ботинок.
Малыш замер.
— Ныряй, не бойся, — позвала жена. — Я тебя приму.
— Головой?
— Разумеется. Если сунешься ногами, то получится как бы против шерсти.
— Ты, как всегда, права…
Малыш, соблюдая только что приобретенную спелеологическую премудрость, начал проникновение на первый уровень лабиринта.
Преодолев горизонтальный, но загогулистый коридор, супружеская пара вновь повторила спуск в еще один вертикальный колодец глубиной не больше полутора метров.
— Теперь ты понял, Малыш, почему ни одна неверная жена не смогла выбраться отсюда наружу?
— Если честно, не очень.
— Пещерные ярусы соединены вертикальными колодцами.
— Да, занятная структура.
— Попасть сюда легко, а вот обратно выйти практически невозможно, если, конечно, лишишься ненароком света.
Аида показала пальцем на свод.
— Видишь, до этого лаза рукой не дотянуться.
— Ты хочешь сказать, его невозможно обнаружить в темноте наощупь?
— Вот именно. Сколько угодно ходи вдоль стен, а где лаз — не угадаешь.
— Да, классическая ловушка… — Малыш поправил каску.
— Ну, ты пока полюбуйся здешними красотами, а я займусь нашим багажом. — Аделаида, подпрыгнув, ловко подтянулась на руках и вернулась на предыдущий уровень.
Малыш уселся под лазом, боясь совершить даже шаг в сторону.
Аида свесилась вниз.
— Так, свет пока выключи.
— Как скажешь.
— И не вздумай уходить далеко.
— Да я и с места не сдвинусь.
— А чтобы ты не скучал, послушай-ка вступление в спелеологию. — Аида вытащила портативный диктофон, с которым никогда и нигде не расставалась.
Аида оставила притихшего неофита у лаза и принялась сама энергично и споро переносить вещи из багажника в каменный тамбур, откуда лежал путь к месту их будущего пикника.
Малыш послушно сидел у начала смертельно-опасного лабиринта и, периодически реагируя на живой голос, перекрывающий диктофонное бубнение, принимал сверху необходимый для подземной жизни скарб.
Когда Аида отправлялась в очередной раз к багажнику, Малыш пытался усвоить чуждую терминологию.
Диктофон с поучительными интонациями объяснял спелеологические понятия.
— Пещера — это полость в литосфере, длина которой больше размера ее входа.
Многозначительная пауза.
— Грот — это полость, у которой ширина входа превышает ее длину.
Пауза.
— Свод — это потолок.
— Лоток — это пол.
— Стена — это стена.
— Лаз — узкая часть длинного хода или галереи.
— Камин — труднопроходимый вертикальный участок.
— Зал — обширная часть полости с высоким сводом отделенная от соседних участков коридорами.
Наконец Аида закончила переброску всего необходимого для проведения экстремального подземного пикника.
Малыш выключил диктофон.
Сколько ходок совершила энергичная и неутомимая супруга от машины до тамбура Малыш не считал, но груду вещей красноречиво венчал портативный биотуалет.
Да, экологический внутрепещерный баланс не будет нарушен.
— Ну как успехи? — спросила почти не запыхавшаяся супруга у Малыша, просвещенного спелеологическими понятиями.
— Пещеры бывают вулканические, базальтовые, гипсовые, доломитовые, соленые и кон… кон… кон…
— Конгломератные… Неплохо, совсем неплохо.
— По генезису пещеры делятся на провальные, структурные, перекрытые и эфф… эфф…
— Эффлюэнтные.
— Вот именно.
Конечно, Малыш не стал признаваться, что не понял и половины из слов, и благоразумно воздержался от дополнительных вопросов.
Но четко запомнил, что галереи и коридоры подразделяются на ходы, лазы, трубы, расщелины и каверны.
Сдав этот маленький экзамен, Малыш получил спелеологическое равноправие.
Теперь он двигался замыкающим.
Глава 5Чистосердечное признание
Часа три, не меньше, ушло на преодоление замысловатых коридоров.
Малыш, нагруженный тяжеленным рюкзаком, парой спальных мешков, свернутых в тугие рулоны, и портативным туалетом, послушно тащился за лидершей, которая знала планировку этого лабиринта как собственную квартиру.
Малыш полностью доверился опыту энергичной супруги и только старался не отставать. Он то выпрямлялся в полный рост, то сгибался до низкого поклона, то приседал, то двигался на четвереньках. При этом, не самом удобном, но единственно возможном на сложных участках способе передвижения Малыш напоминал сам себе вьючное животное, которое тупо плетется, не замечая ничего вокруг, и лишь мечтает о скором ночлеге в крытом стойле, порции сена, овса или, на худой конец, замаринованной соломы.
Кое-где пришлось вообще двигаться ползком, толкая впереди себя неудобный биотуалет, а за собой таща волоком тяжеленный рюкзак с притороченными спальниками.
Но вот неуемная супруга наконец-то позволила передохнуть двухместному каравану.
В широком зале с низким сводом и следами свежего обвала устроили большой привал — с глотками воды и жеванием долек горького черного шоколада.
Малыш, положив затылок на скатанный спальник, а ноги — на рюкзак, пытался дать отдых перенапряженной мускулатуре, которая привыкла к ритмичным упражнениям и гладкому бегу по набережной и никак не могла приспособиться к постоянной смене поз.
Встать — сесть — лечь.
Лечь — сесть — встать.
Сесть — встать — лечь.
Обе лодыжки сводила болезненная судорога.
— Хорошо-то как! — сказал нарочито бодро Малыш.
— Честно?
— Угу.
Левое бедро утратило чувствительность.
— Лучше не бывает.
— Я рада, что тебе нравится.
Натертые колени горели.
— Далеко еще нам корячиться?
— Часа полтора, не больше.
Малыш призадумался.
Да, надо продлить отдых любой ценой… Любой…
И чтобы отдалить возобновление маршрута, загнанный Малыш решил отвлечь Аиду откровенным признанием.
— Хочешь, я расскажу тебе то, что никогда никому не рассказывал?
Аида притаилась в мрачной тени, отключив свой свет, — привычка экономить аккумуляторный заряд.