Так же вначале я не очень понял её дружбу с компанией студентов арабской национальности и другой веры. Но вскоре стали заметны её существенные сдвиги в учёбе и образе жизни в лучшую сторону. У ребят-иноверцев оказалось неоспоримое преимущество передо многими нашими. Они намного ближе к вере в Господа и хоть каким-то традициям, проверенным веками.
Вскоре я, в отличие от матери, стал поддерживать эту благотворную для неё дружбу. Жаль, что после школы пути-дороги молодёжи разошлись по разным городам и странам, причём некоторые ребята попали, увы, в самое пекло военных действий, например, в Ливии. Забота об их судьбах – пожалуй, первая жизненная печаль враз повзрослевшей дочери.
Но, несмотря на то что я морально поддерживал дружбу дочери с представителями ислама, к моему выбору дочь относится намного строже, хотя, как и в её случае, благотворное влияние второй половины и здесь налицо: изнурявшая меня депрессия осталась в прошлом. Но, видимо, детям до родителей и их здоровья дела пока немного.
Тем не менее я никогда не скачусь ни с кем из детей к таким отношениям, как великий русский поэт Юрий Кузнецов, который в стихах «Отступление от дочери» и «Укоризна» изливает уже не боль, а совершенно недопустимую, на мой взгляд, ненависть к своей родной дочери, кстати, за отношения с иноверцем:
Дочь поэта отца предала,
Потому что стихов не любила…
Не румянец отхлынул с лица,
Не чужой показался дороже,
Дочь навек потеряла отца
И победную голову тоже.
Её бешеный нрав не уймёт
Ни отцовская слава, ни злато.
…Когда море слёз солнце высушит,
То объявятся из грядущего
Гости редкие, люди книжные,
Об отце тебя станут спрашивать,
Но сказать тебе будет нечего,
Ты была к отцу неприглядчива
И всегда его сторонилась.
Только отчеством и прикроешься,
Только отчеством.
Я же скажу: «Храни Господь мою родную, любимую дочь и подари нам когда-нибудь, лучше побыстрее, а в крайнем случае и через десятки лет, настоящую духовную встречу».
Если б знала ты, как дорога
Мне твоя неокрепшая взрослость.
Я по-прежнему друг и слуга,
Только спрячь свою острую гордость.
Я давно острие ощутил
Твоей детской, но колющей шпаги.
Не всегда доставало мне сил
Без ранений уйти из атаки.
Шпага против отца не нужна.
Я твоими победами грежу.
Над собой, дочь, победа важна.
Я тебе пальму первенства срежу.
И шутя, подарю шоколад,
Тот, что с братом делить не умела.
Но я добрый всё ж вырастил сад,
И заветная пальма созрела.
Ты в пять лет не хотела ни с кем
Своим кладом конфетным делиться,
Был в глазёнках холодный кремень,
Ты сидела, как гордая птица.
К ночи я накупил шоколад,
Может, им и очистится наледь.
Я на плечики выпустил град…
Тот пакет полный мучает память.
Разноцветных обёрток полна,
Удивлённо квартира качнулась.
Долгожданного плача волна
Осознаньем греха всколыхнулась.
Ты тогда навсегда поняла,
Что не в сладостях счастье заветно,
Нас с братишкой тепло обняла…
Со слезою боролся я тщетно.
Жизнь распорядилась так, что и моя духовная встреча с мамой состоялась, когда мне было за пятьдесят, уже после ухода из жизни сестры. В оправдание можно сказать, что и растила нас в основном бабушка. Время было послевоенное. Мать много работала и часто дежурила ночами в своей больнице, где была в молодости простым, а затем и главным врачом. И в детстве мы с мамой виделись до обидного мало. Декретный отпуск – два месяца, а затем наша совместная поездка в Москву на курсы повышения квалификации, которую я, естественно, не помню. Как самые счастливые, вспоминаю моменты, когда мама очень недолго работала врачом в детском садике или в пионерлагере, а также прогулки с мамой по парку и набережной. Дефицит общения с собственными детьми – явление, к сожалению, нередкое. Переживание А. Ахматовой на эту тему оставило нестираемый след в поэзии:
…Через речку и по горке,
Так что взрослым не догнать,
Издалёка, мальчик зоркий,
Будешь крест мой узнавать.
Знаю, милый, можешь мало
Обо мне припоминать:
Не бранила, не ласкала,
Не водила причащать.
Не случайно как-то раз мама искренне признавалась, что её, по сути, первый ребёнок – это мой сын Андрей. Его она и нянчила, и помогала растить. Нянек чужих в первом браке никогда не было. Справлялась и жена, и мама, и её муж Виталий Николаевич. Последний особенно не сходил с уст малыша. В одной оградке, увы, они упокоились навеки.
Мама по стихам знала до дна мою душу, все радости и переживания, несмотря на 90-летний возраст, очень любила и знала даже наизусть некоторые мои стихи и строфы. Мой последний сборник «Жизнь, играй своё дивное скерцо» сопровождал её до последнего вздоха. Накануне ухода из жизни мама попросила меня прочитать «Два тополя». Это была её последняя просьба. Послушав стихотворение, она с еле заметной улыбкой закрыла глаза, оказалось, что навсегда. Последние слова, воспринятые мамой на земле: «Прах их, Господи, упокой».
Два тополя
Кто-то ищет, где жить теплее,
На чужбине купив земли,
Мне же дальних морей милее
Место главной моей любви.
Там два стареньких бедных тополя
Помнят наш многошумный двор.
Унесу я их память во поле
В свежих веточках на простор.
Обокрало нас время жадное,
Душат тени больших домов,
Кружевное дыханье влажное
Стало редкостью городов.
Пусть взрастут на родимом береге
Тополя без бетонных глыб,
Пусть не в мёртвых огнях Америки
Внуки видят планеты лик.
Мы помянем дворы с загадками,
С безмашинною кутерьмой,
С молодыми дедами, бабками…
Прах их, Господи, упокой.
Может быть, даже для такого прощания и успокоения мамы и стоило писать стихи. Но вернёмся к детям.
Моя встреча с сыновьями в этой жизни происходит поглаже и поглубже. То ли дело в том, что младший сын при разводе был мал, и основной совершенно неожиданный удар приняла только дочь, то ли он просто другой. В общем, недоразумений и недопонимания ни с кем из сыновей никогда не было и нет. Но зато и стихов дочери посвящено на порядок больше. Не было недоразумений никогда и с нежно любящим родителей и весь мир Андрюшей.
Преемники дела или наследники?
Надеюсь, что на радость, не на беду, выпали мне изрядные заботы не только о духовной, но и о материальной составляющей житья-бытья детей. Когда-нибудь в их руках окажется судьба моего немалого бизнеса или как минимум капитала. Он, конечно, не так велик, как у Билла Гейтса, но Гейтс почти весь капитал пожертвовал на нужды борьбы с малярией, а детям оставил даже меньше, чем могу дать я. В этом, думаю, великая мудрость главного предпринимателя планеты. Как сделать так, чтобы свалившееся на детей богатство не придавило и не искалечило их жизнь? Для богатых наследников, чтобы не впасть в депрессию, только один выход – это увлечённость самой работой, будь то наука, искусство или бизнес. Строго говоря, мощного материального стимула, как и борьбы не только за выживание, но даже за достойное житьё-бытьё, у богатых наследников нет.
Особенно страшно, когда весь груз наследства сваливается на ещё неоперившихся детей школьно-институтского возраста. Такая ситуация тем более вероятна, чем старше отец. Для бизнесменов типичной стала ситуация рождения детей– «внуков» – во второй, а иногда и в третьей молодости. А если при маленьких или недостаточно взрослых детях отец в разводе с женой, как, например, я, то дополнительных трудностей не счесть.
В случае ухода в лучшие миры хозяина бизнеса формально наследниками становятся неокрепшие дети, а фактически может начать безраздельно править балом законная представительница детей, бывшая жена, заинтересованная, кстати, именно в таком сценарии. А уж в чём не заинтересованы бывшие, так это в женитьбе отца общих детей и в появлении при отсутствии завещания главной наследницы и наиболее вероятной соуправительницы фирмы.
До моей женитьбы резко сдерживало ситуацию и снижало степень опасности только наличие старшего сына, рождённого в другой семье. Он был долгие годы главный наследник на период взросления младших детей.
Если кому-то повезло меньше и нет надёжной жены, либо старшего сына, либо он рождён с женщиной, которую следует опасаться, то ситуации не позавидуешь. При таком раскладе было бы разумно одну или несколько долей своего бизнеса обменять на аналогичные доли чужого, но хорошо знакомого бизнеса близкого родственника или надёжного друга с тем, чтобы в обоих случаях управлять коллективно. Сформированный совет учредителей должен соблюдать не только интересы фирмы, но в первую очередь интересы детей-наследников. Отсутствие гипотетической возможности у бывших жён пользоваться плодами деятельности фирмы делает жизнь бывшего супруга и бывшего единоличного собственника намного безопасней. Правда, допустить чужих к капиталу могут решиться считаные единицы. Здесь необходимо взвешивать все риски. Нам кажется, что наработанная годами собственность принадлежит нам и детям навечно. Но увы. Театр жизни быстро, причём нередко очень неожиданно, пустеет, а собственность остаётся и впоследствии чаще всего распределяется совсем не так, как хотелось бы основателю фирмы. Де-факто мы часто уходим от ответственности за то, что будет после нас, забывая, как «коротки наши роли» (цитата из самого, пожалуй, известного стихотворения Ивана Елагина):