– Не важно! – Вадим махнул рукой, – Уверен здесь не будут рады трем не пойми откуда взявшимся путешественникам между мирами, так что найди мне точку слома, и мы сваливаем отсюда!
– Принято, агент. Начинаю сверять исходный таймлайн с локальным для поиска несоответствий и расхождений. Ждите…
ИскИн замолк, а Макаров мрачно уставился на сверкающие огнями исполинские башни на другой стороне канала. В цветовой гамме преобладали красный и золотой, а местная архитектура исповедовала гигантоманию. По небу плыли пузатые дирижабли, рыщущие по земле прожекторами, а при приближении картинки можно было различить канатные дороги, протянувшиеся между стенами огромных зданий.
Вадим еще раз моргнул, отключая зум, и в этот миг заметил три черные точки, едва различимые на фоне мрачных туч, но с каждой секундой становящиеся все больше. Что-то приближалось к пустырю, на котором стояли агенты. Через мгновение ветер донес низкий протяжный гул двигателей.
– Шеф? – выдохнул Борис, скидывая с плеча рельсотрон и приводя оружие в боевую готовность.
– Да, вижу, – подтвердил Макаров, вытаскивая шоковый пистолет, – У нас гости, и что-то подсказывает мне, это не приветственная делегация… Новичок?
Вадим бросил быстрый взгляд назад, на Николая.
– Держись за нами и старайся не высовываться.
Молодой агент кивнул и взвел акустическую винтовку. Макаров с удовлетворением отметил, что Николай сменил на ней режим стрельбы. Молодец, уловил изменение ситуации и поля боя. Из парнишки выйдет толк, это однозначно. Теперь бы только еще дожить до этого самого момента, и попутно успешно вернуться домой.
– Может, просто прыгнем отсюда куда-то еще? – неуверенно предложил Николай.
Вадим покачал головой. Его тоже посещала эта мысль.
– Заряда аккумуляторов хватит только на два прыжка. Один чтобы исправить таймлайн и второй…
– Отправиться домой, – догадался новичок и мрачно кивнул, перехватывая оружие поудобнее.
У скользивших над каналом черных теней вспыхнули фары, и агентов осветили мощные прожектора, Макаров заслонился ладонью. Секунду спустя оптика шлема подстроилась, затемнив картинку, и Вадим сумел рассмотреть три черных автомобиля, отдаленно похожих на старые «волги». Днище им заменяли пульсирующие светом воздушные подушки, на которых они и парили метрах в пятнадцати над землей. Над мокрой от дождя стройплощадкой разнесся усиленный динамиками голос:
– Внимание! Вы несанкционированно использовали устройства для перемещения во времени! Вы арестованы до выяснения обстоятельств! Сложите оружие, отключите все электронное оборудование и поднимите руки над головой. У вас десять секунд. В противном случае мы откроем огонь на поражение.
– Кассий, что там? – процедил Вадим.
ИскИн откликнулся не сразу.
– Волна парадоксов сильно исказила таймлайн, анализ затруднен. Пожалуйста, ждите.
– У вас пять секунд! – у первой машины рядом с фарами раскрылись дополнительные люки, откуда выдвинулись угрожающего вида стволы.
Две другие разошлись в стороны и начали заходить на посадку, взбивая подушками антиграва строительный мусор и воду из луж. Макаров покачал головой, щелкая переключателем на стволе пистолета.
– Если они заберут у нас хроноскопы, домой мы не вернемся, – объявил Вадим, отводя в сторону руку с оружием – Придется драться. Борь, бей по головной машине, когда я скажу. После этого отходим к недострою на том конце поля.
Не дожидаясь ответа, агент резко вскинул пистолет и спустил курок. Яркий световой импульс конусом пролег между стволом оружия и машиной, одинаково легко слепя людей и забивая сенсоры потоком мусорного кода. По крайней мере, так он работал в своем родном таймлайне, и оставалось надеяться, что в этой реальности компьютерные системы функционировали по тем же самым схемам. Если он ошибся, их конец будет быстрым и печальным: не важно, что за оружие установлено на этом авто, оно несомненно скорострельнее рельсотрона.
– Давай! – крикнул Вадим, бросаясь в сторону.
Над головой Макарова пронеся пылающий луч, ударивший в днище головной машины. От попадания та вздрогнула, и часть пластин антигравитационного двигателя погасла. Из-под летающего транспорта повалил густой дым и, завалившись на бок, автомобиль рухнул вниз, с грохотом впечатавшись в землю. Брызнули стекла, капот от удара раскрылся и выгнулся посередине, а агенты уже бежали прочь. Оставалось лишь надеяться, что их преследователи из других машин замешкаются, не зная, что им делать – выгружаться дальше или взлетать и догонять беглецов по воздуху.
– Кассий, сколько можно?! – закричал Вадим.
– Терпение агент, я работаю, – ответил ИскИн.
– Работает он… Нас тут, между прочим, убить пытаются! – огрызнулся Макаров и обернулся.
Машины приземлились поодаль, и из них высыпали люди в длинных плащах и нелепых шляпах, словно прямиком из тридцатых годов прошлого века. Лицо каждого скрывали плоские белые маски, а в руках неизвестные силовики держали странные угловатые ружья с выступающими из корпуса сияющими энергетическими катушками. Несколько мужчин вскинули оружие, и вслед удирающим агентам помчались трещащие разрядами шаровые молнии.
– Мать честная… – выдохнул Вадим и на бегу несколько рах выстрелил из пистолета.
Вылетевшие из ствола оружия Макарова шоковые импульсы показались крошечными на фоне гудящих электричеством сфер.
По счастью, ни одна не достигла цели, но это было лишь вопросом времени, а со стороны реки приближались новые черные силуэты. Куда большего размера.
– Есть точка слома! – возвестил в ухе Кассий.
От неожиданности Вадим поскользнулся и чуть было не упал, но его подхватил и удержал на месте Николай. Борис в эту минуту, развернулся и, уходя спиной вперед, сделал несколько прицельных выстрелов из рельсотрона. Пылающие алые лучи пролегли от оружия до высадившихся силовиков, и Макаров различил далекие возгласы изумления. От боли никто не кричал – с чем с чем, а с лучевым оружием Борис умел обращаться, и когда его выстрел достигал цели, кричать обычно становилось некому. Вадим благодарно кивнул новичку, а затем вновь сосредоточился на бубнящем в ухе ИскИне.
– …таким образом без Обрегона и его идей о превосходстве духа Гаврило Принцип, вероятно, не стал националистом-спиритистом и потому не участвовал в организованном Великобританией покушении на эрцгерцога Франца Фердинанда. У великих держав не случилось повода к Мировой войне, а через полгода взорвалась «Печь Файербаха», и всей Европе того времени стало уже не до выяснения отношений. В результате этого у немецкого народа не было причин для реваншистских настроений, и партия Адольфа Гитлера не пришла на выборах к власти, после чего он забросил политику и вернулся к живописи…
– Кассий, ближе к делу! – раздраженно проскрежетал Вадим, когда очередная шаровая молния промчалась мимо, разбившись о нагромождение бетонных балок.
Агента обдало жаром, системы скафандра взревели предупреждениями, а нарукавный дисплей треснул и погас, не выдержав перепада температур. На балках осталось круглое оплавленное пятно. Макаров стиснул зубы и вновь сделал несколько выстрелов, отметив, что батарея пистолета стремительно тает – все-таки экипировка агентов «Контроля» была рассчитана на проведение точечных операций, а не на открытые вооруженные противостояния. А еще Вадим успел различить, что новые черные точки оказались громоздкими железными грузовиками, приземляющимися на краю пустыря.
– Это привело к тому, что мир избежал ужасов Второй мировой войны, сохранив миллионы жизней, однако вместе с тем националистические идеологии не подверглись общественному порицанию и остракизму. Таким образом, нынешний мир разделен на множество государств, обособляющих себя по расовому принципу, а не по…
– Касий, чтоб тебя, дай мне точку, а не историческую справку! – выругался Вадим.
– Принято, точкой слома является выстрел Гаврило Принципа. Отсюда начинает распространение максимальное число парадоксов!
– Понял! – кивнул Макаров.
А затем он услышал вскрик совсем рядом с собой. Скосив глаза, Макаров к своему ужасу увидел, как Николай запнулся, выбросил вперед руки и повалился лицом вперед. От широкой раны на спине поднимался дым, а пробитый скафандр вокруг нее тлел.
– Твою же мать! – выдохнул Вадим, – Борис, прикрой меня!
Агент подскочил к распростершемуся на земле Николаю и, подцепив буксировочное кольцо, потащил новичка в сторону ближайшего укрытия. Борис же продолжал выпускать горящие алым энергетические лучи в сторону силовиков. Противники смыкали полукруг. Из прибывших грузовиков к ним присоединились солдаты в черной броне, а с подплывшей к берегу баржи с мигалками сходили двуногие огневые платформы, сверкающие злыми красными глазами-визорами.
Опустившись за перехваченными тросами синими бочками, Макаров как мог сбил с Николая пламя и быстро осмотрел рану. Выглядело все плохо. Чем бы ни стреляли местные правохранители, новичку напрочь сожгли кожу на спине и повредили часть внутренних органов. Жив был Николай еще только потому, что скафандр успел обрубить нервные окончания и ввел новичка в искусственную кому.
– Вот же черт! – выругался Вадим.
– Что с ним? – спросил запрыгнувший в укрытие Борис.
Над его головой пронеслись еще две шаровые молнии, разбившиеся о стоящий поодаль экскаватор. В машине остались две глубокие обгорелые вмятины.
– Ранило, – зло откликнулся Вадим, уже крутящий панель управления хроноскопом, – хватаем его и прыгаем в двадцать восьмое июня четырнадцатого года.
– А что именно мы должны там сделать? – удивленно моргнул Борис, подхвативший на руки Николая.
– Проследить, чтобы Гаврило Принцип убил эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево и начал Первую мировую войну…
В Сараево стояло приятное летнее утро. Солнце еще только поднималось из-за горизонта, но небосвод уже был высок и чист, обещая долгий жаркий день. Далекие лесистые холмы окутывала пелена быстро тускнеющего тумана, а город просыпался и готовился к новому дню. На узких улочках открывались лавочки, дворники сметали с мостовой мусор, и никто даже не представлял, что тихий городок в сердце Балкан скоро станет точкой излома мировой истории.