– И это полный бред, в который я, к сожалению, должна была поверить.
– Боюсь, я вас не совсем понял. Должны были поверить?
– Три экспертизы, Митчелл, – отчеканила Эмилия. – Три. Две государственные и одна независимая. Сомнений в том, что он утонул, не было ни у кого. На теле не было обнаружено никаких следов насильственного утопления. Дело в том, что мой сын к лодкам в жизни не подходил.
– Вы говорили про эту фобию полицейским? – спросил Митчелл.
– Естественно! Это первое, о чём я начала твердить, оправившись от шока.
– И какие были предположения?
– Предположение было одним: таким образом он собирался победить свою фобию. У него действительно иногда было желание преодолеть этот страх внутри себя… Но лодка… По моему мнению, даже если бы он и хотел побороть свой страх, он начал бы с занятий в каком-нибудь неглубоком бассейне. И то под присмотром тренера. Он никогда не был настолько безрассудным, чтобы одному залезть в лодку и плыть по реке.
– Хм… Да… Действительно, необъяснимо. А скажите, Эмили, какое последнее место работы вашего сына?
– Он не говорил мне. Держал это в тайне. Сказал только, что работает в престижной организации. Я не привыкла наседать на него с вопросами. Он был достаточно самостоятельным парнем.
– Он не упоминал слово «лаборатория»?
– Лаборатория? – Эмили резко встала с кресла. – Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что он был связан с какой-то лабораторией?
Она была зла и напугана.
– Эмили, что такое? – осторожно спросил Митчелл.
– Мой муж, – коротко ответила она. – Вернее, мой бывший муж когда-то работал в какой-то лаборатории. Точнее, не в самой лаборатории. Он просто вёл какие-то юридические дела этой фирмы. Я не знаю в какой. А потом… потом его посадили.
– Посадили? – Митчелл был удивлён. – Но в деле о смерти…
– Это я сказала полицейским, что не знаю, где Джордж, – прервала его Эмилия. – Мы давно были в разводе, и я знала, что он отбывает срок за наркотики. Но поймите, Митчелл. Я не хотела ещё большего позора… Сын утонул, муж в тюрьме…
– За наркотики? – спросил Митчелл, ведя запись в блокноте. – Он был наркоманом?
– Нет. Конечно же, нет… Его арестовали с намерением продать крупную партию наркотиков, – Эмили всхлипнула. – Митчелл, что это за лаборатория? – она снова потянулась за пачкой сигарет. – Расскажите мне, матери, потерявшей сына, неужели он тоже был связан с лабораторией? Он тоже пострадал из-за неё?
– Эмили, – тихо произнёс Дэйри, – вы говорите «тоже», что значит тоже?
Она вытерла выступившие слёзы тыльной стороной ладони.
– Послушайте, Митчелл, – она дотронулась до его плеча. – Я не знаю, что это значит, но, когда Джорджа посадили, он позвонил мне. Несмотря на наш развод, мы очень хорошо общались и подумывали даже о восстановлении семьи. Но потом произошла вся эта ситуация. Джордж звонил мне из тюрьмы и уверял, что он не виновен, что его подставили. Он винил во всём какого-то Виллигана… или…
– Миллигана? – с напряжением в голосе спросил Митчелл.
– Да! Точно! Он винил во всём Миллигана. Митчелл, кто такой этот Миллиган? Вы же пришли сюда не просто так? Выходит, Джордж был прав? Его подставили? Но тогда при чём тут, чёрт возьми, мой сын?! – воскликнула она, потеряв остатки самообладания.
Митчелл обнял её за плечи.
– Мне тоже хотелось бы знать, кто такой Миллиган, – проговорил он, поглаживая её по плечу. – И я узнаю, если вы мне поможете. Скажите мне, Эмили, – он обратился к ней, глядя в заплаканные зелёные глаза, – где отбывает срок ваш муж?
– В Алабаме, – всхлипнула женщина, – тюрьма Вентресса. Это в Клейтоне.
Путь от Мемфиса до Клейтона был неблизкий – порядка трёхсот семидесяти миль. И Митчелл решил выехать туда немедленно. Он не любил долго находиться за рулём, но и тянуть не хотелось. Проехав примерно половину пути, остановился на ночлег в небольшом придорожном отеле. Толком не выспавшись, утром продолжил путь.
Исправительное учреждение Вентресса штата Алабама было тюрьмой среднего уровня безопасности. Открытая с тысяча девятисотого года, она вмещала более тысячи двухсот заключённых и специализировалась на лечении алкоголиков и наркоманов. Однако имелись заключённые, осуждённые за статьи о распространении наркотиков, но не употребляющие их.
Добравшись до места, Митчелл решил не отдыхать и сразу направился в тюрьму. Предъявив значок и объяснив ситуацию, он добился уединённой встречи с заключённым. Им отвели комнату, предназначенную для особых встреч заключённых с посетителями. Митчелл ждал осуждённого, сидя за столом, и барабанил пальцами по столешнице. Через пятнадцать минут в комнату ввели заключённого. Охранник, кивнув Митчеллу, вышел. Джордж Браун был, судя по всему, ровесником Митчелла. Среднего роста мужчина с зелёными глазами, точно такими же, как у его бывшей супруги, выражавшими обеспокоенность. Джордж сел напротив Дэйри.
– Мне сказали, меня хочет видеть федеральный агент? – вопросительно посмотрел Джордж на Митчелла.
– Совершенно верно, мистер Браун.
– Чем же я могу помочь вам, мистер… э?
– Митчелл Дэйри. Я хочу задать вам пару вопросов по поводу смерти вашего сына.
– К сожалению, я мало чем могу вам помочь. Я сам узнал об этом только из письма Эмилии – моей бывшей супруги. Во время происшествия я уже находился здесь. – Джордж горестно вздохнул.
– Ничего страшного. Мистер Браун, уверен, вы поможете мне в другом вопросе. Скажите мне, почему вы здесь оказались?
– Разве вы беседуете с заключённым, не узнав, за что он сидит в тюрьме? – горько усмехнувшись, спросил Джордж.
– Я успел немного ознакомиться с вашим делом, – ответил Дэйри. – Но я хочу услышать немного другое. Мистер Браун, я хочу услышать правду.
– Правду? Жаль, что никто не хотел слышать правду, когда шло так называемое следствие. А теперь… Кому теперь нужна эта правда? Даже если вы мне поверите и не сочтёте сумасшедшим, то это уже ничего не изменит.
– Вы ошибаетесь, мистер Браун. Это многое может изменить. Например, может ответить на вопрос, почему погиб ваш сын.
– Мой сын утонул. Жена сообщила, что в целях достоверности было проведено множество экспертиз, которые подтверждают – это была случайность.
– А то, что вы сидите здесь, тоже случайность?
– Нет! – Джордж внезапно вцепился рукой в подлокотник кресла. – В том, что я сижу здесь, виноват один-единственный человек.
– Его зовут Райли Миллиган? – спросил Митчелл.
Джордж был ошеломлён. На мгновение потеряв дар речи, он, кажется, собирался с мыслями.
– Райли, – голос Джорджа дрожал. – Как вы узнали? Он арестован? Я ничего не понимаю. Вы единственный произнесли это имя. Имя человека, из-за которого я гнию в тюрьме уже шесть лет. Я сам уже перестал верить в правду.
– Мистер Браун. Джордж…
Митчелл видел, что его слова о Миллигане глубоко задели его.
– Джордж, только вы можете мне помочь, – продолжил он. – Я изо всех сил пытаюсь понять, кто такой Миллиган и чем в действительности занимается лаборатория?
– Лаборатория? – Джордж вдруг рассмеялся. – Значит, всё-таки лаборатория до сих пор функционирует? Значит, вы ничего не узнали? В таком случае… – лицо Джорджа внезапно застыло. – Постойте. Я не понимаю. Вы пришли ко мне из-за смерти сына. Как вы меня нашли?
– Ваша бывшая супруга сказала мне, где вас искать, – ответил Дэйри.
– Тогда я совсем запутался. Значит, вы были у неё, чтобы расспросить о гибели сына. Но в то же время вы знаете про Миллигана и лабораторию… О боже, – прошептал он, глядя на Митчелла. – Вы хотите сказать, что…
– Думаю, да, мистер Браун, – опередил его Митчелл. – Все сходится. Смерть вашего сына это одна из зацепок, которая привела меня к дверям лаборатории, оттуда – к вашей жене. И, к моему великому удивлению, привела меня к вам.
– Я не понимаю, как мой сын связан с этим всем?..
– Мистер Браун, – перебил его Митчелл, – я расскажу вам всё, что знаю. Но сначала вы должны рассказать мне, почему вы здесь и что знаете про Райли Миллигана.
– Простите меня, агент, за мои эмоции, – вздохнул Джордж. – Хорошо, расскажу вам всё, что знаю. По крайней мере, ещё один человек будет знать правду о делишках лаборатории и её директора.
Митчелл щёлкнул ручкой. Блокнот был уже наготове.
– Я – юрист, – начал Джордж. – Вернее, был юристом. У меня уже была неплохая частная практика, когда я решил поработать с Миллиганом. Неофициально, конечно. До этого мы пару раз пересекались по рабочим вопросам. Не вижу смысла рассказывать в подробностях. Это не имеет значения. Не знаю, какой он сейчас, спустя шесть лет. Но тогда он был очень отзывчивым и приятным молодым человеком. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Миллиган попросил меня тогда отсрочить или уменьшить определённый налог. Конечно, это было не совсем законно, но такая практика у юристов существовала всегда. Выискивая возможные варианты, я подолгу находился в стенах лаборатории и из обрывков фраз персонала и самого Миллигана понял, что лаборатория на мели. Либо растраты превысили доходы, либо не было хороших заказов. Но то, что лаборатория была на грани банкротства, – это факт.
Митчелл был очень заинтригован рассказом и ловил каждое слово, произносимое Джорджем.
– А потом, Митчелл, – продолжил Джордж, – я невольно подслушал один разговор и вляпался во всю эту историю.
– Какой разговор?
– Видите ли, я не знаю, с кем разговаривал Миллиган. Знаю только, что с мужчиной. Поймите меня, Митчелл, я не люблю совать нос в чужие дела, а уж тем более – играть в шпионские игры. Но на тот момент ничего не мог с собой поделать. Конечно же, я помню только общий смысл разговора, но вот название лекарства запомнил на всю жизнь – «Ацепрол».
– «Ацепрол»? – переспросил Митчелл, ведя запись.
– Да. Но это всего лишь одно из названий.
– Как это?
– Я всё объясню, – улыбнувшись, сказал Джордж. – В общем, лаборатория получила заказ на создание лекарства. В то время туристы притащили откуда-то какое-то новое заболевание. А туристический бизнес – он таков… Заболевание быстро распространилось по многим странам. Вирус плохо поддавался лечению. Было множество летальных исходов. Так вот, лаборатория получила заказ на создание лекарства. А вместе с заказом, видимо, получила огромные деньги: финансиров