Путевые заметки и дорожные дневники второй половины XVIII в. способствуют выявлению представлений современников о результатах применения накопленного в конце XVII — первой половине XVIII в. опыта умиротворения и реформирования Горной Страны посредством обращения их авторов к недавнему прошлому Хайленда для сравнения с современным им состоянием Горного Края[48].
Хорографические сочинения, некоторые из которых целесообразно отнести к этой группе источников, представляют собой одну из распространенных форм интеллектуальной колонизации, в том числе Горной Шотландии. В этой связи они, разумеется, представляют исследовательский интерес, позволяя увидеть, как собранные в Шотландии по распоряжению властей агентурные сведения преобразовывались в распространенные среди читающей публики представления о Горной Стране и формировали информационную среду принятия решений по «Хайлендской проблеме»[49].
Более полному раскрытию этого аспекта интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» способствует работа с памфлетной и художественной литературой, а также таким своеобразным жанром печатной продукции, как оды, поэмы и проповеди[50].
Кроме того, эти источники отражали в публичном пространстве дебаты и дискуссии, которые велись в парламенте и правительстве по поводу решения «Хайлендской проблемы», что позволяет по-новому взглянуть на хайлендскую политику Лондона, так как не все соображения парламентарии и правительственные чины облекали в форму аналитических сочинений о положении и реформировании Горной Страны.
При этом именно памфлеты (в сравнении с периодическими изданиями) оказались наиболее распространенной формой публичного обсуждения «Хайлендской проблемы», поскольку их формат в наибольшей мере соответствовал пространным рассуждениям и комментариям, которыми хотели поделиться с политической нацией их авторы[51]. Это обстоятельство создает благоприятные возможности для анализа признанной властью и обществом системы легитимации колониального знания о крае с применением различных дискурсных практик, механизма создания и административного продвижения таких аналитических текстов в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии.
Значение использованных в работе трактатов определяется тем, что их авторы сформулировали аналитические рамки интеллектуальной колонизации Горного Края в ходе решения «Хайлендской проблемы». Философские, научные, военные трактаты позволяют четче представить мировоззрение, моральные и этические взгляды чинов, ответственных за умиротворение и реформирование Горной Страны, в свете взаимоотношений «варварства» и «цивилизации» как одной из основных антитез Просвещения, накладывавшей определенный отпечаток на процесс культурного перевода местных реалий на язык официальных властей[52]. Словари проясняют историю отдельных понятий категориального аппарата авторов аналитических сочинений «о состоянии Хайленда»[53].
Особый исследовательский интерес представляют сочинения сэра Уильяма Петти, до 1654 г. организатора, руководителя и автора-составителя описания земель, конфискованных в Ирландии после ее повторного завоевания Оливером Кромвелем[54]. Одним из результатов его деятельности на этом посту стало создание политической арифметики — области научного знания, предметом которой оказалась «ирландская проблема» в колониальном контексте протестантского землеустройства на «Изумрудном острове» во времена Протектората, Реставрации и Славной революции.
При этом политическая арифметика была задумана как универсальный аналитический инструмент социальной инженерии в колониях и на окраинах пока еще Английской империи, о чем свидетельствуют оформленные в виде конкретных проектов предложения Петти приложить модель описания и статистического анализа, апробированную в Ирландии, к американским колониям, британским королевствам и отдельно, но вскользь — собственно к Горной Шотландии.
В рамках данного исследования этот факт чрезвычайно важен, так как для конца XVII — первой половины XVIII в. основной целью мер правительства в области социальной инженерии, политического, экономического переустройства Горного Края являлось его умиротворение, а основным средством интеллектуальной колонизации Хайленда в той его части, которая касалась политэкономии, выступала политическая арифметика в ее исконном, колониальном значении «ирландского» решения «Хайлендской проблемы» (не забытом к началу XVIII в. на мятежных окраинах, что, помимо прочего, позволяет пересмотреть некоторые взгляды на интеллектуальное и политическое наследие сэра Уильяма Петти).
Важным аспектом изучаемой темы являются особенности британского военного присутствия в Горной Шотландии в конце XVII — первой половине XVIII в., в том числе проблема участия европейской армии в «Горной войне» в процессе умиротворения гэльской окраины. Сопоставление военных уставов и наставлений для рядового состава и офицерского корпуса британской армии и особенностей «малой войны» в Хайленде позволяет обнаружить интеллектуальный зазор между теорией и практикой умиротворения Горного Края[55].
Кроме того, уставы представляют интерес еще и потому, что военные чины были активными участниками интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы». Обращение к этому виду источников позволяет более предметно исследовать этот феномен, в том числе в свете высказанной Плэнком идеи о том, что именно в Горной Стране после подавления последнего мятежа якобитов в 1746 г. армия под началом герцога Камберленда впервые заявила о себе как об эффективном корпоративном колониальном агенте Короны в колониях и на окраинах Соединенного Королевства и Британской империи.
Изобразительные материалы представлены портретной живописью и картографическими материалами: обычными топографическими картами для продажи и открытого распространения; военными топографическими и этнографическими картами, составленными Артиллерийской палатой по распоряжению командующих королевскими войсками в Шотландии; планами фортов и укрепленных казарм; схемами сражений.
К портретной живописи автор обращался лишь в тех редких случаях, когда это было возможно при анализе восприятия и репрезентации Горной Страны ответственными за ее умиротворение чинами, поскольку не все их портреты можно рассматривать в качестве пропаганды успешной интеллектуальной колонизации Горного Края в конце XVII — первой половине XVIII в.[56] Внимание к портретам генералов Уэйда и Уотсона, представлявших разные этапы умиротворения гэльской окраины, способствует уточнению времени трансформации географического воображения Хайленда и географии «Хайлендской проблемы» от эмпирического познания местных реалий к их научно выверенной фиксации на военной топографической карте.
Картографические материалы были задействованы в интересах исследования существенным образом, так как источники этого вида являются в буквальном смысле самой наглядной иллюстрацией успехов и провалов интеллектуальной колонизации Горной Шотландии с точки зрения решения «Хайлендской проблемы». Более того, они являлись одновременно инструментами и результатами накопления колониального знания о крае в руках чинов, ответственных за его умиротворение и реформирование. Самый яркий пример — первая масштабная топографическая съемка Хайленда, завершившаяся составлением грандиозного по меркам своего времени «Военного обозрения Шотландии» в 1747–1755 гг. под руководством Дэвида Уотсона, генерал-квартирмейстера королевской армии в Шотландии, и при непосредственном участии генерал-майора Уильяма Роя — знаменитой «карты Шотландии герцога Камберленда»[57].
Многие военные карты являлись составными частями этого масштабного картографического проекта. При этом процесс их составления был связан не только с описанием маршрутов в Горной Стране, но и с административным этнографическим контролем в Хайленде, поскольку военные отряды расквартированных в крае полков были призваны помимо ведения картографической съемки еще и следить за соблюдением введенного правительством в 1746 г. запрета на ношение «горского наряда»[58]. Таким образом, картографический материал позволяет уточнить не только воображаемую, но и реальную географию «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII в., полнее реконструировать процесс сбора и обработки колониального знания в рамках интеллектуальной колонизации Горной Страны, а также расширить устоявшееся представление о роли армии в этом процессе в ходе решения «Хайлендской проблемы».
Некоторые карты и схемы сражений правительственных войск и якобитов служили скорее средством выражения взглядов их составителей, чем отражением реалий на поле боя, топографической или этнографической ситуации в Горной Стране. Такова, например, составленная Джоном Бастидом схема сражения при Гленшиле между войсками генерала Джозефа Уайтмена и мятежными горцами и испанским десантом в 1719 г., на которой генерал восседает на белом коне, а горцы спасаются паническим бегством[59]. В этом же ключе следует рассматривать и карту кланов Горного Края, составленную в 1731 г. гравером и картографом Артиллерийской палаты Клементом Лемприером и являвшуюся, по сути, наглядным пособием к рапортам командующего в Шотландии генерала Уэйда[60]