. Порой случалось, что фамильные стратегии роста доходности наследных владений предполагали поступление младшего из сыновей на военную службу[1000]. И если к 1730–1740-м гг. путь в полки регулярной королевской армии не казался уже, во всяком случае в ближайшем окружении вождей, чем-то особенным, то служба в «Черной страже», на родине, рядом с собственными владениями, безопасность которых они предпочитали гарантировать лично, тем более должна была казаться горцам привлекательной. При этом вновь особо отметим, что в отдельных ротах эти джентльмены были широко представлены не только офицерским составом, но и рядовыми этих отрядов.
Причины, побуждавшие горцев поступать на службу Короне в отдельные роты, порождались во многом еще и самой спецификой политической ситуации в Горной Стране — процессом ее умиротворения. В условиях формального запрета на ношение, хранение и использование оружия жителями Горного Края возможность открыто, на законных основаниях демонстрировать окружающим «полный наряд» горца так же, как это всегда было привычно его славным предкам, естественно, повышала социальный статус служившего в «Черной страже» хайлендера, обозначая таким странным для остальных жителей Соединенного Королевства образом его более высокое общественное положение по сравнению с прочими членами горских сообществ[1001].
Анализируя вопрос об эффективности отдельных хайлендских рот на службе Короны в Горной Стране в период ее умиротворения в 1715–1745 гг., необходимо упомянуть еще одно военное формирование на содержании и службе правительства Его Величества, пришедшее на смену распущенным в 1717 г. отдельным хайлендским ротам, — отряды гидов при укреплениях в Инверлохи (будущий форт Уильям), в Киллиуимене (будущий форт Август), в Бернере (в Гленелге) и в Развене (в Бэденохе).
Эти отряды, также именуемые ротами, насчитывали в своих рядах по 30 человек в каждом и выполняли функции проводников и поисковых партий гарнизонов, к которым они были приписаны[1002]. Поскольку самостоятельные задачи на них, судя по совершенному молчанию об этом источников, не возлагались, мы обнаруживаем в этом логичное объяснение прямого подчинения этих рот комендантам указанных фортов и укрепленных казарм[1003]. При этом последнее обстоятельство — самое примечательное. Отряды гидов, заменившие отдельные роты из горцев образца 1690-х гг., предоставили командующим королевскими войсками в Шотландии замечательную возможность сравнить преимущества и недостатки этих двух видов организации жителей Хайленда на службе Короны в сложном решениями и поступками деле умиротворения Горной Страны и выработать наиболее оптимальный вариант военного сотрудничества в Горной Шотландии в будущем.
«Черная Стража» и другие сформированные позже отдельные роты были призваны сочетать «преимущества горцев», перечисленные еще генералом Маккеем, и дисциплину линейных полков (имея в виду четкую организацию их деятельности и более высокую степень контролируемости британским военным командованием в Горной Шотландии)[1004].
Однако возвратимся к главному вопросу: чьи интересы сторожили отдельные хайлендские роты? Вероятно, лучшим ответом на этот вопрос будет то, в какой степени такая форма военного сотрудничества удовлетворяла британское военное командование в Горном Крае и правительство Его Величества в Лондоне. Очевидные показатели этой заинтересованности — финансирование отдельных хайлендских рот и изменение их численного состава. Последствия их вывода в составе 43-го пешего полка «Черная стража» в 1743 г. для военно-политической и криминогенной (в рамках правовых представлений Лондона) обстановки в Горной Стране также позволяют пролить свет на эту проблему.
Финансовое обеспечение отдельных рот из горцев не шло проторенным путем. Во-первых, совершенно не годился предшествующий опыт отдельных рот, распущенных в 1717 г. (в то время как система снабжения партий гидов при гарнизонах в Хайленде предполагала меньший масштаб и иную специфику); во-вторых, предложения командующего королевскими войсками в Северной Британии в рапорте от 10 декабря 1724 г., повторенные практически в той же форме в апреле 1725 г., настоятельно требовали скорейшей организации хайлендских рот в связи с тем, что разоружение Горной Страны предполагалось начать даже не в августе, как это вышло в результате, но сразу же вслед за выпуском акта о разоружении кланов, в июне 1725 г.[1005] Такое стремительное развитие событий также ставило под сомнение возможность требуемого финансирования отдельных рот в необходимые скорые сроки.
Между тем решение финансовых проблем армии Его Величества в Шотландии являлось самой насущной потребностью действительного умиротворения Горного Края, поскольку последнее предполагало существенные и регулярные финансовые траты в течение длительного периода (напомним: только в первые два года умиротворения Горного Края, 1725–1726 гг., предполагалось затратить не менее 20 000 ф. ст. на укрепление и расширение британского военного присутствия в Горной Шотландии). Этот же вопрос, как мы уже отмечали, был для генерала Уэйда и его сторонников в британском парламенте едва ли не самым болезненным.
Однако генерал Уэйд, видимо, предполагал возникновение затруднений подобного рода. Богатый опыт многолетней службы в британской армии и работы в британском парламенте, вероятно, подсказал ему необходимость заранее и лично позаботиться об обеспечении возложенных на него обязанностей, и генерал в первом же своем отчете о положении в Горном Крае сам предложил выход из этой затруднительной ситуации: сокращение расквартированных в Шотландии регулярных частей королевской армии, с тем чтобы высвободившиеся таким образом финансовые средства направить на организацию шести отдельных хайлендских рот[1006]. Факт этот, уже и сам по себе многозначительный, еще яснее демонстрирует заинтересованность командующего в отдельных ротах из горцев, если учесть, что численность британской королевской армии в полковом расписании для Горной Страны на знаковый для всего процесса умиротворения Хайленда в 1715–1745 гг. 1725 г. по причине беспорядков в городах Шотландии в связи с налоговой политикой Лондона едва ли превышала 2000 человек[1007].
Более того, финансовое планирование государственных расходов на армию уже на 1726 г. включало отдельную строку о 324 служащих отдельных хайлендских рот, которая неизменно будет присутствовать во всех основных решениях государственных мужей Великобритании подобного рода (с 1727 г. с указанием общей численности вольных рот в 555 человек) вплоть до 1739 г., когда отдельные роты из горцев будут организованы в 43-й пеший полк «Черная стража»[1008].
Такое постоянство в решениях британских парламентариев особенно удивляет на фоне явной тенденции к снижению объемов финансирования королевской армии Ганноверов с 1727 г. (885494 ф. ст., 9 шилл. и 4 пенса) по 1739 г. (647549 ф. ст., 11 шилл. и 3 пенса). При этом на 1727 г. приходятся максимальные цифры военного бюджета Соединенного Королевства за весь период существования содержавшихся правительством вольных рот из горцев. И это легко объяснимо обозначившейся именно в 1727 г. угрозой очередного восстания якобитов и возможной высадки десанта союзников изгнанных Стюартов в Англии и Шотландии. Понятно также и сокращение численного состава армии (с 26 383 солдат и офицеров, включая инвалидов военного госпиталя в Челси и не записанных в полки офицеров, в 1727 г. до 17704 солдат и офицеров в 1739 г.), после того как возможный мятеж перестал столь явно угрожать новому престолонаследию[1009].
Однако отдельные хайлендские роты, несмотря ни на что, продолжили службу британской Короне. Это обстоятельство подтверждает наши предположения о том, что от вольных рот требовалась вовсе не прямая вооруженная поддержка правительства в первую очередь (иначе после того, как угроза схлынула, роты можно было бы и распустить, а во время угрозы значительно расширить их численный состав).
В этой связи о средствах на содержание отдельных рот из горцев следует поговорить подробнее. Известно, что жалованье служивших Короне в отдельных ротах из горцев составляло 8 пенсов в день в том случае, если последние были заняты в активных поисковых мероприятиях (розыск хранимого незаконно оружия или угнанного скота) или на военных смотрах королевской армии в Горной Стране[1010].
Однако, с тем чтобы полнее представить конкретные суммы, полагавшиеся на содержание рядовых и офицеров «Черной Стражи», считаем возможным вполне вероятное их определение по аналогии с выплатами, полагавшимися сформированному весной 1745 г. по примеру 43-го пешего полка «Черная Стража» 64-му пешему полку горцев Джона Кэмпбелла, 4-го графа Лоадона[1011]. Такая аналогия вполне допустима, поскольку речь идет об особых статьях расходов, характерных только для горношотландских частей.
Итак, в 1745 г. личному составу 64-го горношотландского полка лорда Лоадона полагалось: 8 шилл. и 6 пенсов — на «горский» палаш или клэймор (служившему в обычном полку от инфантерии — 5 шилл. на обычный клинок), 6 шилл. и 8 пенсов — на броги (в обычном полку от инфантерии на обувь — 4 шилл.), 3 шилл. — на чулки из сукна «старого образца» особой расцветки (в обычном полку от инфантерии — 1 шилл. и 4 пенса), 1 шилл. — на «шапочку горца» (в обычном полку от инфантерии на головной убор — 3 шилл.)