В главах IX и X Левашев ссылается на произведения древних авторов: «Иудейская война» Иосифа Флавия, «Илиада» Гомера, «Записки» Юлия Цезаря (правда, не сказано, какие именно), «История Александра Македонского» Квинта Курция Руфа, «Жизнеописания знаменитых полководцев» Корнелия Непота[1137], а также известных правоведов и писателей XVII века «Три книги о посольствах» Альберико Джентили (1585), «Посол» Германа Киршнера (1604), «О праве войны и мира» Гуго Гроция (1625)[1138], что создает впечатление об основательных знаниях Левашева в области древней истории. На поверку все оказалось не совсем так.
Глава X «О неупотреблении права талион» является переводом главы V «Право репрессалий не должно употребляться в отношении иностранных послов» (Le droit de repressailles ne doit point être pratiqué envers les ambassadeurs) уже упоминавшегося анонимного трактата 1726 года[1139], а исторические примеры, помещенные в конце главы IX «О привилегиях иностранных министров» со ссылками на указанных выше авторов, воспроизведены в том же порядке, в каком они располагаются в главе IV «Послы выведены из-под юрисдикции места пребывания» (Les ambassadeurs sont exemts du Lieu de leur Résidence) этого же трактата[1140], о чем Левашев предпочел не упоминать. Тем не менее нельзя утверждать, что он вовсе не был знаком с книгами, на которые ссылался.
Источник небольшой вставки к главе XIX «О трактатах и ратификациях», снабженной примером из истории Франции XVI века, пока установить не удалось. Примечание к главе XI о привилегиях, которыми пользовались французские дипломаты при европейских дворах, сделано, по-видимому, на основе собственных наблюдений Левашева. Главы XX «О конференциях» и XXI «О конгрессах» написаны без ссылок на источники, между тем они основываются на главах (а местами являются точным их переводом) «Особые функции публичных министров при иностранных дворах» (Des fonctions particulières des ministres publics dans les cours etrangéres) и «Особые функции публичных министров на конгрессах» (Des fonctions particuliéres des ministres publics dans les congrès) еще одного дипломатического сочинения — «Публичный министр при иностранных дворах, его функции и его прерогативы» Жана де ла Сарраза дю Франкне (1731)[1141].
Второй том рукописи АВПРИ состоит из 95 глав, во французских изданиях их 90. Увеличение числа глав произошло за счет разбивки двух из них на четыре более мелкие. Кроме того, перу Левашева принадлежит глава I «О начале посолств», которая представляет собой экскурс в историю дипломатии[1142]. В ней, помимо труда Сарраза дю Франкнэ, он ссылается на работы еще трех авторов, которые мог держать в руках: это популярные в свое время «Посол» испанского дипломата Хуана Антонио де Вера-и-Фигероа Авила-и-Суньига, графа де ла Рока (1620), «Посол и его функции» голландца по происхождению на французской службе Авраама де Викфора (1682), «О судебной юрисдикции послов, гражданской и уголовной» нидерландского юриста Корнелиса ван Бейнкерсгука (1721)[1143]. Сочинение Антуана Пеке «Рассуждение об искусстве переговоров», которое Левашев собирался переводить в Копенгагене, к работе над рассматриваемой рукописью не привлекалось. Начал ли он тогда перевод этого сочинения и обращался ли к нему впоследствии, не известно.
Анализ источников, использованных Левашевым, свидетельствует о том, что он разбирался в современной ему дипломатической литературе, благодаря чему ему удалось перевести труд Кальера несмотря на почти полное отсутствие опубликованных работ по международно-правовой проблематике на русском языке, не говоря уже о дипломатических трактатах. Сноски, содержавшиеся в оригинальном двухтомном издании Кальера, при переводе были сохранены.
В 1772 году Собрание, старающееся о переводе иностранных книг, учрежденное Екатериной II в 1768 году, издало на русском языке сочинение Кальера в строгом соответствии с двухтомным рисвикским изданием 1757 года[1144]. Было переведено и посвящение Филиппу Орлеанскому, и приложение к первому тому «Спор, случившийся на Тридентском соборе между послами королей францускаго и ишпанскаго о председательстве», и указатель для обоих томов под названием «Опись материй, находящихся в сем сочинении». В конце первого тома был также помещен список употребляемых в тексте иностранных слов с объяснением их значения.
В Санкт-Петербургском филиале архива Российской академии наук сохранились две расписки от 19 марта и 18 июля 1772 года о том, что канцелярист Комиссии о коммерции Тимофей Иванов сын Канболин получил «по просьбе переводившего» 136 руб. с полтиной за перевод первого тома Кальера и 143 руб. с полтиной — второго[1145]. Имя переводчика не было указано и в других документах, относящихся к изданию книги.
Сравнение рукописи АВПРИ и печатного текста позволило прийти к выводу, что по крайней мере второй том был напечатан в переводе Левашева: полностью совпадают названия 94 глав (напомним, что в его рукописи было 95 глав, а во втором томе французского издания — 90); в тексте содержится незначительная редакторская правка, которая почти не затрагивает словоупотребления; расставлены знаки препинания; выправлены «не» с глаголами; добавлены, где это необходимо, мягкий знак и «й», отсутствующие в рукописи.
Первый том печатного издания существенно отличается от рукописного, что создает впечатление нового перевода: иначе переведены названия некоторых глав[1146], встречается другое словоупотребление, построение фраз. Печатный текст несколько ближе к современному русскому языку и потому легче читается. Рассмотрим фрагменты о дипломатической деятельности[1147]:
Cependant il n’y a peut-être point d’ emploi plus difficile à bien faire que celui-là, il y faut de la pénétration, de la dextérité, de la souplesse, une grande étenduë de connoissances, & sur-tout un juste & fin discernement, & il n’est pas surprenant que des hommes qui s’engagent dans ces emplois pour jouïr du titre & des appointemens, & qui n’ont pas la moindre idée de tous les devoirs qui y sont attachés, y fassent un apprentissage souvent très-prejudiciable aux affaires qu’on leur confie.
Но ежели прямо разсмотреть, то может быть нет другои должности труднее сеи, ко управлению надлежащим образом в неи требуется острая прозорливость, доброе искуство гибкость и проворство, пространное о всем знание, всегож паче тонкое и точное вещеи различение, и так нимало неудивително, что люди взявшие на себя сию должность, с тем толко намерением, чтоб ползоватся пышностию сего звания и болшим жалованьем, не имея никакова понятия о прямых должностях, с сим званием сопреженных, весма часто начинают свое учение с превеликим вредом вверенным им делам.
Совсем тем однакож не может быть должности, которую бы трудней сей было исправно отправлять. Для оной потребны: проницательность, искусство, гибкость, весьма пространное знание, а больше всего справедливое и тонкое разсуждение: того ради не удивительно, что люди, вступающие в сии чины, дабы только пользоваться званием и жалованьем, не имея ни малаго понятия обо всех должностях с сим званием сопряженных, учение свое во оном начинают часто к великому вреду вверенным им делам.
Однако ближе к середине первого тома совпадений между печатным и рукописным текстом становится больше. Последняя глава близка лексически и синтаксически рукописному варианту.
Он [министр] должен защищать всех подданных своего г<осу>д<а>ря, находящихся в том же государстве, и доставлять им свободное отправление веры исповедываемой его государем, давать им в своем доме убежище, в случае когда кто из них наидется в каком несчасти и неправедном гонении, надлежит ему разбирать и усмирять все между ими происходящие вражды и распри (здесь и далее курсив мой. — М. П.) помогать в случающихся их нуждах и обходится с ними как доброму отъцу з детми своими.
Надобно ему защищать всех подданных своего государя, находящихся в той земле, доставлять им свободное отправление веры исповедываемой его государем, давать им в своем доме убежище, когда они бывают в нещастии и неправедно гонимы, решить все ссоры и споры случающиеся между ими, помогать им в их нуждах, и обходиться с ними как следует доброму отцу с детьми.
Левашев мог сам переработать свой перевод для печатного издания. В ноябре 1771 года он вернулся из турецкого плена, где находился с 1768 года вместе с другими сотрудниками российской миссии в Константинополе, нуждался в деньгах, и, возможно, кто-то из его покровителей или коллег решил помочь ему таким образом. Однако его усердия хватило главным образом на переделку первого тома, да и то не полностью. Можно также предположить, что Собрание, старающееся о переводе иностранных книг, не зная о существовании перевода двухтомника Кальера, заказало его кому-то еще, а после возвращения Левашева из плена необходимость в продолжении работы отпала. Однако часть нового перевода была использована при публикации.