[1206]. В другом письме 1764 года Бюшинг прямо просит Миллера сообщить ему, если тот соберется издавать (edieren) «жизнь Остермана 1742 года» («Ostermanns Leben, 1742»)[1207]. Если в двух письмах речь идет об одном и том же сочинении, то очевидно, что Шумахер в свое время приберег у себя один из экземпляров книги Хемпеля, назначенной к уничтожению в начале 1743 года, а Миллер думал издать ее — в оригинале или в переводе — возможно, с критическими замечаниями, уже в 1760‐е годы. О том, что у Миллера могли быть такие намерения, можно косвенно судить и по сообщению английского путешественника Уильяма Кокса, побывавшего в 1778 году не только в Архиве, но и дома у Миллера: среди рукописей, увиденных им у ученого, был том, озаглавленный «Остерман»[1208]. Вполне вероятно, что этот том был «портфелем» Миллера под названием «Дела до Адмирала Графа Остермана касающиеся с 1706 по 1741 год», или «Ostermanniana»[1209]. В другом портфеле находится родословное древо Остерманов, составленное после 1775 года, поскольку Иван Андреевич обозначен там вице-канцлером[1210].
Несомненно, что в знак особой связи и доверия между Остерманами и семьей Малиновских, с одной стороны, и, с другой стороны, Архивом, обязанным своим авторитетом и значимостью Миллеру — протеже его отца, Ф. А. Остерман подарил А. Ф. Малиновскому Библию, «…которая была при нем [А. И. Остермане] в Березове»; «как фамильная драгоценность, [Библия] вверена была мне сыном его Графом Федором Андреевичем Остерманом», — писал Малиновский. Только вдова вице-канцлера Марфа Ивановна Остерман могла привезти Библию с собой из ссылки. Очевидно, после ее смерти Библия оказалась у старшего сына, который распорядился ею таким образом[1211]. Так Малиновский стал обладателем автобиографии вице-канцлера Остермана, написанной им «на полях» (возможно, нахзаце) тома. Сама записка представляет собой типичный автобиографический текст раннего Нового времени, где перечислены важнейшие даты из жизни и самые главные достижения: награды, женитьба, рождение детей, заключение Ништадтского мира. Последнее упомянутое событие — рождение сына Ивана в 1725 году. Скорее всего, эти записи Остерман сделал, уже находясь в ссылке, то есть между 1742 и 1747 годами. Записку Остермана не знали авторы, писавшие о нем в XVIII веке: так, Остерман записал, что родился в 1686 году, но ни Хемпель, ни автор статьи о нем во «Всеобщем словаре Цедлера», ни Бюшинг не знали года его рождения[1212]. Перевод этой записки на русский язык, выполненный на бумаге 1800‐х годов, находится среди черновых жизнеописаний сановников, собранных в 1790–1800‐е годы братом А. Ф. Малиновского Василием Федоровичем, умершим в 1814 году. Частично эти черновики — «послужные списки» канцлеров и вице-канцлеров — переписаны неизвестной рукой и содержат правку Алексея Федоровича. Впоследствии эти черновые заметки легли в основу рукописных «Биографий сановников, управлявших иностранными делами в России», завершенных им в 1816 году и поднесенных императору[1213].
Для контекста, в котором возник перевод биографии Остермана, сочиненной Хемпелем, необходимо сказать о заметке, хранящейся вместе с переводом автобиографии Остермана. На листе бумаге неизвестным почерком написано, что проезжавшие с Камчатки через Березов в 1743 году профессора видели Остермана, посещающего русскую церковь, и об этом сообщало издание «Стокгольмские французские ведомости»[1214]. Далее следует приписка: «NB к 8 стр. § 2. Здесь упоминается, что он ходил в Рускую церковь, не быв еще окрещен в греческую веру, что совсем противуречит прежнему мнению»[1215]. «8 стр. § 2» — ссылка на жизнеописание Остермана (1742), где Хемпель объяснял смену имени Остерманом (с Генриха на Андрея) переменой религии, которая, по мнению Хемпеля, произошла между 1721 (когда он вступил в брак со Стрешневой и участвовал в заключении Ништадтского мира) и 1723 годом (когда он впервые подписался Андреем Остерманом). Надо сказать, что сам Хемпель не задавался вопросом, посещал ли Остерман русскую церковь: он размышлял о том, почему Остерман выбрал имя апостола Андрея, и считал, что он принял повторное крещение (Wiedertaufe)[1216]. Эти две записки, находящиеся среди бумаг рубежа веков, собранных А. Ф. и В. Ф. Малиновскими, свидетельствуют о том, что труд Хемпеля попал в поле зрения братьев и круга, близкого к Коллегии иностранных дел, в конце XVIII века; к нему обращались если не как к авторитетному, то как к дискуссионному источнику сведений о жизни бывшего вице-канцлера. Нельзя исключать поэтому, что перевод в 1780–1790‐е годы мог быть попыткой реализовать задумку Миллера об издании труда Хемпеля, поддержанную И. А. Остерманом; и автобиография, записанная его отцом в Березове на Библии, неслучайно оказалась примерно в эти же годы в руках А. Ф. Малиновского.
Рукопись представляет собой шесть переплетенных вместе тетрадей разного формата (пять «в лист» и одна «в четверку»), исписанных семью разными почерками, причем разные почерки встречаются даже на одном листе, а один и тот же почерк может встречаться в разных тетрадях. Все листы, числом 80, имеют сквозную нумерацию, проставленную синхронно с переплетением тетрадей в одно дело после завершения (точнее, остановки) работы. Текст в некоторых тетрадях не окончен, поэтому между частями перевода есть лакуны. Последние могут объясняться и тем, что, вероятно, сохранились не все тетради. Во всяком случае, потом тетради были сшиты вместе в попытке объединить части в один текст. Тетради, за исключением одной (четвертой, л. 38–49), представляют собой рабочие варианты: в них встречаются зачеркивания, вставки и перемещения слов внутри предложений. Датировать перевод сложно: он делался несколькими переводчиками, причем неясно, последовательно или синхронно. Зацепку для датировки дает ссылка на 6‐й том «Деяний Петра Великого» И. И. Голикова, вышедший в 1788 году, в третьей тетради, в тексте § 5 второй части книги,
Но переводчик, зная намерение будущаго издателя (курсив мой. — М. Л.) жизни Г<рафа> Остермана на Российском языке, с каким дан переводить сей немецкой оригинал, не щитав нужным переводить сей манифест, когда он помещен в подлиннике в деяниях Петра Великаго, изданных Голиковым. Он однако ж не откажется сего сделать, естьли этого непременно будут требовать[1217].
Благодаря ссылке на «Деяния…» можно утверждать, что по крайней мере эта часть перевода была выполнена после 1788 года. Помимо установления нижней границы времени перевода, примечание свидетельствует о том, что перевод был заказан неким лицом, намеревавшимся издать биографию Остермана. Это свидетельствует в пользу высказанного выше предположения о том, что такие идеи могли посещать как Миллера, так и И. А. Остермана. Бумага тетрадей, содержащая водяные знаки русского и голландского производства, датируется 1780–1790‐ми годами. 18 листов самой ранней бумаги (1770‐е годы, ярославского производства), представляющие собой вторую тетрадь, исписаны почерком конца XVIII века[1218].
Анализ содержания переведенных фрагментов показал, что перевод осуществлялся с обоих изданий — и 1742, и 1743 года. Нумерация параграфов соответствует изданию 1742 года, но в рукописи присутствуют фрагменты, которыми было дополнено издание 1743 года (см. описание шестой тетради). Перевод делится на тетради следующим образом: первая тетрадь содержит предисловие к изданию 1742 года и первые параграфы до середины 4-го, где рассказывается о ранних годах жизни Остермана и его предках[1219]. Вторая тетрадь (на бумаге 1770‐х годов) содержит окончание первой и начало второй части («Как сделался известным в России»)[1220]. Третья тетрадь представляет собой перевод § 4 второй части «О начале Голландских [Аландских] мирных трактатов со Шведами». Фрагмент, написанный на синей писчей бумаге голландского производства 1790‐х годов в лист, переписан двумя почерками, содержит зачеркивания и помарки. Он начинается со слов о том, что автор не уверен, действительно ли Остерман принимал участие в процессе над царевичем Алексеем: «Я также не могу утверждать за верное, был ли после г. Остерман употреблен также при следствии, учиненном против нещастнаго Царевича»[1221].
Четвертая тетрадь — сложенная вдвое синяя бумага сорта «Pro Patria» 1790‐х годов — содержит продолжение перевода § 4 второй части и доходит до § 6. Речь здесь идет о событиях конца Северной войны: «мекленбургской истории», начале переговоров о мире, Аландском и Ништадтском конгрессах[1222]. Пятая тетрадь содержит перевод § 11–21. Интересен § 11, содержащий сообщение о том, что Остерман, вероятно, был тем человеком, кто предложил Петру именоваться императором, и поэтому «он виновник того, что теперь Российское Государство почти во всем свете почитается и уважается как Империя»[1223]. Тут же находится самый спорный фрагмент всей книги — § 14 издания 1742 года — о переходе Остермана из лютеранства в православие. Согласно сведениям Хемпеля, он это сделал «вопервых чтобы вступить в выгодное супружество, вовторых, приобресть через то большую благосклонность и разположение нации»