causes célèbres как литературный жанр, были Жан Сгар и Ханс-Юрген Люзебринк[1272]. В их работах отмечается, что многообразные публикации, которые были известны под названием causes célèbres, начинаются с издания «Causes célèbres et intéressantes avec les jugemens qui les ont décidées recueillies par M***», написанных Франсуа Гайо де Питавалем (1673–1743). Он был адвокатом из Лиона и стал знаменитым благодаря своей публикаторской деятельности, начав издание этой серии в 1734 году[1273]. К моменту смерти писателя и юриста в 1743 году в серии вышло 20 томов. Собрание судебных случаев не только многократно переиздавалось в редакции Ф. Гайо де Питаваля, но и было продолжено другими авторами. В течение второй половины XVIII века возникло множество публикаций с названием «causes célèbres». Это литературное направление получило широкую известность, а сборники судебных случаев были переведены на различные европейские языки[1274].
Первоначальной целью Ф. Гайо де Питаваля было дать читателям необходимые знания о правилах юриспруденции[1275]. В то же время он стремился создать такую книгу, которая бы привлекала читателя и стала развлечением для представителей высшего общества. Сам Гайо де Питаваль называл свое издание «книгой о юриспруденции, которая пригодна для чтения дам»[1276]. Однако стиль юриста часто подвергался критике даже в период наибольшего издательского успеха этой книжной серии. Многие части его сочинения отличались отсутствием порядка, плохим построением повествования, изобиловали чрезмерным использованием риторических фигур и отступлений. Автор не был способен передать эмоции героев судебных процессов. Другой французский адвокат XVIII века по имени Франсуа Рише постарался учесть все упомянутые недостатки, переработав и опубликовав под тем же заголовком истории, собранные и изложенные Гайо де Питавалем. Издание увидело свет в начале 1770‐х годов, когда книги из этой серии в редакции Гайо де Питаваля все еще были доступны на книжном рынке[1277].
Новиков знал о «сокращенном» издании, опубликованном Ф. Рише, и использовал его редакцию на всем протяжении работы по созданию собственной серии[1278]. В частности, автор-составитель «Театра судоведения» взял из седьмого тома собрания Рише главу, в которую последний поместил сочинение Гайо де Питаваля с комментариями о его содержании и недостатках. Таким образом, переводя замечания Рише, Новиков сообщал о первоисточнике всей литературы о causes célèbres[1279].
Tous ces ouvrages ont été appréciés par les critiques, qui ne l’ ont pas éparg[n]é. Il faut avouer que son goût & ses talents étoient médiocres. Mais ce qui a le plus contribué à le faire traiter sans ménagement, c’est qu’il se croyoit le plus ingénieux des écrivains, & ne s’en cachoit pas.
Все сии сочинения без милости были критикованы. Дарования его и вкус, признаться, хотя и посредственны были, но не щадили его паче потому, что он сам себя почитал превосходнейшим из Писателей, и того не скрывал.
В. В. Новиков создал интересную подборку, обратив внимание лишь на некоторые из множества дел, в основном включенных в 1, 3 и 7 тома собрания Рише. В первом томе серии Рише, как и в первом томе издания Гайо де Питаваля, находятся ставшие впоследствии наиболее известными судебные истории французской литературы о causes célèbres. Из девяти казусов, содержащихся в первом томе серии Рише, шесть были переведены Новиковым на русский язык. В этих громких историях был сделан акцент на описании уголовных случаев, тогда как в целом издания были более разнообразными: в них одинаково широко были представлены как уголовные, так и гражданские дела. Кроме того, большинство из рассказанных Гайо де Питавалем и Рише случаев касались судебных дел предыдущих столетий. Некоторые из них датируются XVI — началом XVII века, как, например, судебный процесс о ложном Мартене Герре. Несмотря на то что эта история открывала первый том серии Рише (так же как у Гайо де Питаваля), Новиков лишь кратко пересказал ее, поместив в пятую часть своего сборника[1280].
В целом истории, взятые из французского корпуса источников, представляют по меньшей мере 63 процента от всего объема серии (736 страниц из 1160). Судебные случаи распределены между шестью частями «Театра судоведения» неравномерно. Третья часть практически полностью состоит из французских материалов. Четвертая часть не содержит ни одного из описаний causes célèbres. Остальные части включают преимущественно истории, заимствованные из французских causes célèbres, занимая от 58 до 78 % от каждой книги.
При переводе В. В. Новиков довольно точно передавал смысл судебных кейсов, о которых было рассказано Гайо де Питавалем и Рише. Однако в целом составитель сборника создал собственный текст, который в значительной степени являлся пересказом историй, изложенных французскими авторами. Все рассказы были переработаны с учетом особенностей восприятия русского читателя. Интересен способ, при помощи которого Новиков пытался вкратце изложить некоторые из выбранных им историй. Например, дело о «подложном» Мартене Герре, которое уместилось где-то на десяти страницах пятой части собрания, в оригинальной версии заняло 41 страницу в серии Гайо де Питаваля и 42 страницы в собрании Рише. При переводе многих историй были опущены ссылки на отрывки из юридических трактатов, касавшихся того или иного дела. Все примечания подобного содержания были на латинском языке, что, по всей видимости, представляло затруднение для самого переводчика[1281].
Уже в первой части «Театра судоведения» составитель поместил сочинение, представляющее собой компиляцию из судебных случаев и примеров, взятых из causes célèbres, которые он привел в усеченном виде. Оно было опубликовано под заголовком «Дела, доказывающие, сколь употребление пыток опасно и мало способно ко откровению истины»[1282], сразу же после полного и аккуратного перевода истории о деле господина Англада и его жены. Именно этот судебный случай иллюстрировал ужасные последствия пытки, которая могла быть использована против невиновного человека (сам господин Англад) и была, как правило, неэффективной даже в случае ее применения против реального правонарушителя. В поддержку этой точки зрения составитель также привел примеры из девяти других судебных кейсов, которые он взял из корпуса французских causes célèbres, не всегда указывая на точные место и время проведения судебных процессов или идентичность протагонистов. Большинство этих историй датируются XVI–XVII веками. Лишь один судебный кейс относится к первой четверти XVIII века.
В третьей книге серии два раздела целиком или частично написаны по мотивам относительно «свежих» дел. Некоторые из использованных судебных случаев имели место в 1760–1770‐е годы, то есть произошли спустя несколько десятилетий после публикации первого тома сборника Гайо де Питаваля. Во-первых, речь идет об «Описании тяжбы Графа Моранже с фамилией Веррон»[1283]. Безусловно, дело Моранже против Веррон также может считаться cause célèbre. В начале 1770‐х годов оно возбудило бурные дебаты в парижском обществе и стало приметой времени: в деле столкнулись лицом к лицу незнатная семья Веррон и граф Моранже, представитель старого аристократического порядка[1284]. В дебатах принял участие сам Вольтер (1694–1778), который публично осудил состояние французского правосудия[1285]. К удивлению общественности, в данной ситуации философ принял сторону графа Моранже, которого он считал невиновным[1286].
Дело Моранже против Веррон не успело найти места в сборниках историй, которые продавались под именем causes célèbres. Однако Новиков имел доступ к литературе, в которой были освещены его подробности. «Рассказ» об этом деле есть не что иное, как перевод одного из текстов Вольтера, опубликованных в защиту графа. Сравнение оригинального текста и перевода показало, что Новиков и его помощники в целом аккуратно подошли к передаче текста французского издания. Перевод и оригинал практически полностью совпадают по объему и структуре, имея лишь незначительные расхождения во вступительной и заключительной частях и в сносках.
Составитель перевода нигде не упоминает о своем источнике. Очерк «Précis du procès de M. le comte de Morangiés contre la famille Verron» был опубликован в 1773 году без указания автора[1287]. Несмотря на это, у нас есть основания полагать, что переводчик знал имя сочинителя. В 1777 году описание было помещено в полном собрании сочинений Вольтера вместе с другими текстами, посвященными рассуждениям о различных судебных вопросах[1288]. В частности, в один из томов собрания было включено «Essai sur les probabilités en fait de justice» (1772) — первое произведение, которое Вольтер написал в связи с публичными дебатами, развернувшимися вокруг судебного дела Моранже против Веррон