Не взирая на то Англад с женою принес жалобу в Великий Совет на тот приговор, по коему криминальный судья присвоил суждению своему право окончательного решения сего дела. Они опасались сего судии, в коем примечали они некое предубеждение.
Следует отметить, что в оригинале нет эквивалента слова «жалоба». В данном случае словосочетание «принес жалобу» заменило глагол se pourvurent, обозначающий порядок обжалования дела. Язык французского оригинала отличается наличием большого количества «технических» юридических выражений, которые нередко заменяются выражениями, понятными русскому читателю.
Слова «доношение» и «прошение», которые могли бы использоваться в качестве синонимов «жалобы» и «жалобницы», в «Театре судоведения» в основном встречаются в других контекстах. Во французских первоисточниках их основным эквивалентом было слово requête (запрос, ходатайство, заявление, требование, просьба). Термин requête здесь обозначал не частный иск от пострадавшей стороны в органы суда, а просьбу о предоставлении необходимой информации или официальный запрос от лица, представлявшего интересы истца, об осуществлении действий, которые были необходимы для осуществления правосудия.
Ces actes consistoient, 1o. dans une déclaration en forme de requête du I avril 1647, adressée par le curé & sept des principaux habitants à l’ évêque de Beauvais, leur diocésain <…>.
Сии свидетельства состояли 1) из доношения, имевшего вид прозьбы, поданной 1 апреля 1647 года Священником и седьмью знаменитыми гражданами к Бовескому Епископу, их епархиальному начальнику <…>.
Le 27, un nommé Jean le Moine, procureur à Vernon, se disant parent de l’ enfant enlevé par Monrousseau, présente une requête, dans laquelle il expose que Jeanne Vacherot est une marâtre; qu’elle a perdu ses enfants, sans s’être embarrassée de les faire chercher; que le hasard lui en a fait retrouver un qu’elle ne veut pas reconnoître: en conséquence, il déclare qu’il se porte seulement comme dénonciateur, & qu’il n’entend point poursuivre à ses frais.
Двадцать седьмаго числа, Иван Муан, Вернонский стряпчий, называвший себя сродником похищенного Монруссом дитяти, подал прошение, в коем он представлял, что Иоанна Вашерот оказала свое жестокосердие, недостойное матери, тем, что потерявши своих детей, не заботилась об отыскании оных, и что хотя по случаю один из них и нашелся, но она его не признает.
II demande au nom de Madame Verron & au sien, que la Justice aille enfoncer toutes les portes chez le Comte de Morangiés & chez son pere, Lieutenant-Général des armées du Roi, pour voir si les cent-mille écus en or ne s’y trouveraient pas (*).
(*) Cette requête n’est-elle pas un artifice par lequel on voulait se ménager l’ avantage de paraître au moins prévenir les plaintes de l’ emprunteur?
Он подает в суд прошение от имени госпожи Веррон и собственного своего, об осмотрении всех покоев как y Графа Моранжие, так и y отца его, Генерал-Порутчика Королевских войск, для освидетельствования, не скрыто ли в оных сто тысяч (*).
(*) Сие прошение не есть ли одна та хитрость, чтобы предупредить оным жалобу заемщика?
В отличие от plainte и requête, слово appel (апелляция, обжалование, апелляционная жалоба) уже имело эквивалент-заимствование в русском языке. Слово «апелляция» встречается в русских переводах политико-правовой литературы уже в первой четверти XVIII века, а в законодательных актах Российской империи — в 1750‐е годы[1341]. Новикову было хорошо знакомо это понятие. Он использовал слово несколько раз во вступлении к сборнику[1342]. Кроме того, в переводах встречаются выражения «апелляционное определение» и «апелляционное прошение»[1343], последнее является синонимом слова «апелляция»[1344].
C’est sur ces moyens que d’ Anglade interjetta appel de la procédure, & prit le lieutenant-criminel à partie. Mais, par arrêt du 13 décembre 1687, rendu sur plaidoiries respectives, il fut jugé que le lieutenant-criminel avoit été follement intimé (I), & le procès fut renvoyé par devant lui.
Il continua donc la procédure; & par sentence du 19 janvier 1688, d’ Anglade fut condamné à la question ordinaire & extraordinaire. Sur l’ appel, arrêt qui ordonna pareillement la question ordinaire & extraordinaire; mais avec la clause manentibus indiciis, c’est-à-dire, les preuves restant dans toute leur force.
По сим то причинам Англад просил о переносе дела и подал подозрение на криминального судью. Но, по обоюдных защищениях, 13 декабря 1687 года, апелляционным определением решено было, что криминальный судья безпричинно подозреваем, и дело паки к нему отослано.
Таким образом продолжая он судопроизводство, приговором 19 генваря 1688 году осудил Англада к обыкновенной и чрезвычайной пыткам. Определением, вышедшим по апелляции, повелено было употреблять равным образом и обыкновенную и чрезвычайную пытку; но токмо с тем, что бы доказательствы подозрения оставались при своей силе.
Sur cette signification, elle interjetta appel au parlement de Paris, de toute la procédure faite à Vernon, & obtint un arrêt le 21 août 1655, qui fit défenses de passer outre, & de faire aucunes poursuites ailleurs qu’en la cour.
По сем объявлении она подала апелляционное прошение в Парижский Парламент о Вернонском судопроизводстве. 21 августа 1655 года сделано было сим верховным Судилищем определение, коим запрещалось Вернонским Судьям поступать далее в сем деле и производить какие-либо о том иски инде, кроме Парижского Парламента.
Как уже было сказано, Новиков шел по пути замены французских юридических выражений, которыми было насыщено повествование о causes célèbres, более доступными для понимания русскими читателями. В частности, до сих пор использующееся в правовой практике Франции словосочетание interjetter appel было заменено на «подала апелляционное прошение», где основным указателем на правовую ситуацию было прилагательное «апелляционное».
Сходную тенденцию можно увидеть при передаче понятия compétence (юрисдикция, ведение, подсудность). В русском языке XVIII века его прямой аналог — «компетенция» — отсутствовал. Тем не менее Новиков нашел вполне подходящий эквивалент, переведя «la compétence [du tribunal/de la juridiction] fut jugée» как «принадлежность судопроизводства была рассмотрена»[1345]. В другом случае фраза «Cependant d’ Anglade & sa femme se pourvurent au Grand-Conseil contre le jugement qui avoit attribué au lieutenant-criminel la compétence en dernier ressort dans cette affaire» была переведена так: «Не взирая на то Англад с женою принес жалобу в Великий Совет на тот приговор, по коему криминальный судья присвоил суждению своему право окончательного решения сего дела»[1346]. Несмотря на колебания при переводе слова compétence, следует отметить искусство переводчика, который нашел несколько вариантов для передачи смысла понятия.
Перевод некоторых слов вызывал затруднения как у французских переводчиков, так и у Новикова. В первую очередь это касается реалий. Слово alderman, например, осталось без перевода во французском издании (un alderman), а в русском было просто транслитерировано («алдерман»[1347]). Если в Англии XVIII века данным словом обозначался член городского совета или иного органа местного самоуправления, то во Франции явных аналогов такой должности не существовало[1348]. В России это слово появилось в 1720‐е годы, но приобрело иное значение. В Регламенте Главного магистрата «алдерманами» назывались старейшины цехов, в которые Петр Великий предполагал объединить ремесленное население городов[1349]. Несмотря на различия понятий, скрывавшихся за этим словом, русские переводчики не сочли нужным дать ему пояснения.
Напротив, слово Bridewell, перешедшее без комментариев из английской во французскую публикацию, в русском варианте было заменено словосочетанием «смирительный дом»[1350]. Лишь в середине повествования Новиков позволил себе однажды использовать слово «бридвел», дав ему объяснение в скобках — «смирительный дом»[1351]