— Я бы его сам дожал, — вытерев рассеченную губу тыльной стороной ладони, угрюмо заметил Панов.
— Знаю, — устало кивнул тяжело дышащий инженер.
В кунге «Урала» открылась дверь, и оттуда показалась Аня.
— Слава богу! — отбросив бесполезное ружье, Игорь помог ей спуститься на землю. — Ты цела? Не ушиблась?
— Внутри еще кто-то есть? — окликнул Панов.
Аня отрешенно помотала головой, словно на автомате. «Последствие шока», — подумал Игорь.
— Во что ты влезла? — он посмотрел ей в глаза, встряхнув за плечи.
— Не твое дело! — отрезала она и попыталась сбросить его руки.
— Ты подменила снимок Фукса и натравила на нас полицию в парке аттракционов! Зачем?
— Пусти!
Игорь всматривался в лицо, на которое налетающий ветер то и дело набрасывал черные как смоль локоны. Отсветы близкого пожара расцвечивали щеки мятущимся алым багрянцем. Горячий воздух, к которому примешивался знакомый запах духов, пьяня, кружил ему голову.
— Все может быть по-другому, — с надеждой прошептал он.
— Ты веришь? — Аня брыкнулась, но Игорь держал ее крепко.
Обуреваемый эмоциями, он не заметил, как из рукава блузки обхватившей его шею женской руки высунулись короткие усики электрошокера.
— Слишком много свидетелей, — Аня упрямо тряхнула челкой.
— Ну так давай, убей и меня! — выкрикнул ей в лицо окончательно взбешенный Игорь.
— Почему ты это делаешь? — она посмотрела ему в глаза.
— Потому что ты мне нужна!
— Кто сказал?
— Я!.. Я сказал!
Воспользовавшись тем, что отвернулся Панов, Аня вывернула руку, и затылок Игоря лизнул короткий электрический разряд. Он рухнул на асфальт, схватившись за голову. Добежав до автомобиля, девушка забралась в салон и достала из сумочки на поясе прозрачный шарик, в котором плавала серебристо-желтая горошина.
— Откуда… цезиевые бо мбы… — прохрипел скорчившийся Игорь.
— Бомбы? — тут же напрягся докладывавший по радиосвязи Панов.
— Не… подходи! — пытаясь сморгнуть выплясывающие перед глазами круги, инженер предостерегающе поднял руку.
Аня вложила шарик во флакон пересылочного устройства.
— Что ты делаешь?
— Посылаю в Лабораторию.
— Но это же люди! Живые люди! Ты ведь не убийца! — крикнул Игорь и вдруг вспомнил, что пересылку заклинило в режиме «расщепить». — Стой! Пересылочный…
Аня дернула тумблер, и грузовик превратился в столб огня и расплавленных осколков.
— Аня! — рванувшегося Игоря подхватило взрывной волной и швырнуло назад, с силой приложив об асфальт. Над мостом расцвел ослепительный шар пламени — расщепленный цезий и термоядерный двигатель слились в мощную разрушительную силу. Некоторое время инженер лежал под барабанящим градом из ошметков стройматериалов и кусков раскаленного металла, закрывая голову руками. В метре от него приземлилось охваченное огнем колесо и, несколько раз подпрыгнув, исчезло за краем моста.
Огненный дождь прекратился, но Игорь не двигался, прижимаясь щекой к шершавому дорожному полотну. В ушах гулко звенело эхо ударной волны. Наконец он решился поднять голову и обернулся, оглядывая царящее кругом разрушение. Вечернее небо уродливо пачкало расползающееся кляксой облако черной гари. Все произошло в мгновение ока. Ни Ани, ни грузовика. Только чудовищное кострище из расколотого асфальта и обломков спецтехники.
— Мать-перемать, — прохрипел рядом Панов. — Предупреждать надо!
— Аня… — стряхнув оцепенение, Игорь заковылял к месту трагедии, сторонясь лизавших асфальт голубоватых языков пламени. — Анечка…
Дым ел глаза. От разорванного изнутри корпуса «тойоты» осталась часть покрытой окалиной кабины с вывороченным капотом. Взгляд Игоря лихорадочно метался по сторонам, одновременно желая и боясь увидеть…
Среди обломков ветер шевелил прилипший к луже растекшегося масла галстук-бант с оплавившейся брошью. Споткнувшись об автомобильную дверь, Игорь наступил на почерневшую эмблему Лаборатории и, бережно подобрав его, опустился рядом на асфальт.
Останки грузовика окружили строители, завывающие машины полиции, карета скорой помощи и пожарный экипаж. Все было кончено. На плечи инженера накинули плед и, заставив подняться, настойчиво увлекли к медикам.
Наполнив рюмку, Жора аккуратно прикрыл ее краюшкой хлеба.
— Эх, Анютка, — вздохнул он. — Ладно, помянем.
Выпили не чокаясь. Жидкое пламя обожгло пищевод, и Игорь зарылся носом в рукав спецовки, боясь встречаться взглядом с заплаканными глазами Веры и Марины. Осознание случившегося в полной мере навалилось н а третий день, и он впервые за много лет страшно напился. Клял все на свете заплетающимся языком, грозя кулаком голографическим голубям, кружащим под потолком фургончика. Кидал пустые бутылки в сторону Адмиралтейских верфей, а наутро, окончательно съехав с катушек, пошел топиться, но подоспевший Тибю вовремя его подхватил.
А потом пришла боль. Тупая и безысходная. И самое тяжелое заключалось чувстве причастности к смерти Ани.
— Кто-то еще хочет сказать? — Жора снова наполнил рюмки, украдкой покосившись на Игоря.
У инженера предательски защипало в глазах, и он посмотрел на галстук-бант в своей ладони. Все что осталось. Да и чему, спрашивается, оставаться после такого. Сам мост едва уцелел.
С шипением открылась пневматическая дверь, и в ангар зашел Евгений Борисович.
— Мы вот, тут… соболезнуем, — Жора протянул рюмку начальнику. — С похоронами известно?
— Отм еняется, — усталым жестом отказавшись от водки, Евгений Борисович достал из конверта, который держал в руках, обгорелый фрагмент «кибер-мозга». — Узнаёте? Привет из Бюро сканирований. Нашли на месте аварии.
— И?
— Это все, что удалось расшифровать, — Евгений Борисович показал компакт-диск, который извлек из того же конверта. — Включи-ка.
Игорь вставил диск в проектор, и на стене возникло исполосованное помехами изображение, сопровождаемое обрывками фраз. Неожиданно он увидел собственное лицо. В следующий миг камера резко задергалась, словно кто-то, чьими глазами виделось окружающее, бежал к появившейся в кадре «тойоте», на которую навалилась полыхающая строительная катушка с тросом…
— Что ты делаешь? — Игорь вздрогнул при звуке собственного голоса.
— Посылаю в Лабораторию…
— …это же люди!.. — изображение и звук поколебал порыв статики, — …ивые люди! Ты вед ь не убийца!
Камера наклонилась, меняя угол обзора. Знакомые женские руки вытащили из сумочки на ремне цезиевую бомбу.
— Стой! Пересылочный…
Экран захлебнулся помехами, выдав поверх безликую табличку «no signal». В ангаре наступила мертвая тишина, которую некоторое время нарушало лишь монотонное пощелкивание аудиомониторов.
— Ты тогда верно заметил, что бинта на ее руке не было, — опершись кулаками о стол, Евгений Борисович со вздохом посмотрел на Игоря. — Забыли про него, когда подделку наряжали.
— Но это невозможно, — пробормотал Жора и, машинально опрокинув рюмку, даже забыл поморщиться. — Что за хренотень…
— Значит… она жива? — прошептал Игорь, не в силах примириться с неожиданным открытием.
— Ты видел то же, что и я, — Евгений Борисович убрал диск в конверт. — Об остальном можно догадываться. Факт в том, что копий было две, и все они не нашего производства. Это тревожит меня больше всего.
— Помните, тогда в подвале, когда искали хомяка, — Витю внезапно осенило, и он ткнул поперхнувшегося луковой головкой брата в бок. — Ты еще сомневался, что я правильно манок настроил. Когда импульсную сигнатуру считывали. Выходит, это копия была! В подвале она ее держала…
— …чтобы без подозрений помогать «Прогрессу», — закончил за приятеля Игорь.
Или дело тут было совсем в другом? «Прогресс» не до конца доверял девушке, но высоко ценил ее способности робопсихолога. Поэтому для подстраховки была создана дройдесса, чтобы Аня не мешкала в ситуациях, подобной той, что произошла на мосту.
Выходит, Лабораторию спасла случайность, и если бы не сломанный протонный расщепитель… Игорь еще раз поразился мастерству гения, с удивительной скрупулезностью создававшего подобных существ. Программа? Рефлекс? Как в бездушную машину удалось так филигранно пер енести эмоции девушки? Чувства и мысли живого человека… А ведь она была так близко, что достаточно было спустить на глаза рентгеноскоп, чтобы все встало на свои места… Андроид. Анна Дроид.
Никто не лжет искуснее, чем психолог.
— Как думаете, где она?
— Не знаю, — Дроид вздохнул. — Но если жива, должна дать знать. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Сбив щелчком хлеб с поминальной рюмки, он залпом ее осушил.
— Ладно, детвора. По домам.
— Вот и все, — сказала Марина, выходя из ворот Кировского завода на вечерний проспект.
Да, вот и все, повторил про себя чуть поотставший Игорь.
— Думаешь, она жива? — спросил он и сам испугался ответа.
— Надеюсь, — ответила напарница, но, перехватив его взгляд, поспешно добавила: — Конечно, жива. Я уверена.
— Ты домой?
— С ног валюсь, — Марина остановила такси. — Слушай, ты обязательно ее найдешь. Мы найдем.
— Мы?
— Друзья у тебя еще есть, — заверила девушка.
— Знаю, — кивнул Игорь. — Спасибо.
— Едешь?
— Пройдусь. — Он повертел шляпу в руках.
— Уверен? — задержалась Марина.
— Да. Все в порядке.
— Тогда созвонимся.
— Пока.
Игорь смотрел вслед отъехавшей машине. Как же ему захотелось вот так поймать попутку и вернуться в теплую уютную квартиру… Там бы дожидалась с ужином Катя, пораньше отпросившаяся с репетиции и беззаботно щебечущая о последних театральных сплетнях и новостях… Какой-нибудь незамысловатый фильм или прогонка очередной роли, где он, подглядывая в распечатку, будет воодушевленно размахивать воображаемым королевским мечом. Мож ет, просто болтовня в обнимку под одеялом, имеющая ценность только для них двоих… А утром на работе Лобанов опять напортачит с документацией и, просовывая кусочки пиццы в клетку с откормленной Шмякой, невозмутимо слепит новую трехэтажную байку, чтобы отмазаться. И они оба над ней посмеются.