Вечером Харрис дежурил в обзорной с Картером, наблюдая и фиксируя развитие событий. Тишина стояла всепоглощающая. Крысы сновали взад-вперед по своим крысиным делам под односторонне-прозрачным стеклом, ни сном ни духом не ведая о наблюдателях наверху.
Подсветка контрольного участка начала понемногу угасать, имитируя наступление ночи; наблюдатели приготовили инфракрасное оборудование. Когда свет померк, активность крыс снизилась, многие из них улеглись спать. Харрис и сам то и дело зевал. В тепло натопленной обзорной камере воцарилась полная темнота, светился лишь экран инфравизора, да подсветка шкал термометров и гигрометров.
Харрис вглядывался в экран до боли в глазах. Ему казалось, что он уже улавливает некую упорядоченность в бессмысленности крысиных действий — будто в деятельности грызунов на самом деле наличествовал некоторый смысл либо разумность.
Затем он отметил, что в крысином мирке происходит нечто необычное. Вначале крысы просто без всякой цели сновали туда-сюда, но вскоре Харрису показалось, что животные инстинктивно стремятся к некоей определенной цели. В одном из углов контрольного участка группа из полутора-двух десятков особей выстроилась в круг, мордами внутрь. Харрис подался вперед. Такого у крыс раньше не наблюдалось. Особенно поразило Харриса то, что действовали животные слаженно, в унисон, будто ведомые чем-то…
— Странное что-то здесь происходит, — крикнул он Картеру, наблюдавшему в другом углу обзорной за группой крыс, содержавшихся вне переполненного контрольного участка. — Можешь оторваться там на минутку и взглянуть?
Однако, стоило ему произнести эти слова, круг распался, и деятельность крыс вновь лишилась всякого смысла. Теперь вся она заключалась лишь в беспорядочной беготне.
Обогнув обзорную, Картер подошел к Харрису и взглянул на экран.
— Уже все, — сказал Харрис. — Они здесь выстраивались в круг — точно преследуя некую определенную цель… И действовали они, похоже, сообща.
— Ты, Филипп, наверное, на экран слишком засмотрелся, — предположил Картер. — В инфракрасном свете это все очень уж монотонно выглядит, ну и начинаешь всякие такие штуки видеть… Понимаешь?
— Да я не… — начал было Харрис, но тут же понял, что лучше не спорить. Его разум тщательно анализировал происшествие, и задним числом Харрис был абсолютно уверен: крысы действовали, будто ведомые — ведомые чем-то непонятным…
И тут ему припомнился еще один факт, от коего происшедшее становилось еще более странным. Когда он окликал Картера, несколько крыс взглянули вверх — как раз перед тем, как разбежаться из круга — точно могли увидеть что-либо сквозь два слоя звуконепроницаемого, односторонне-прозрачного стекла. Точно услышали его, Харриса, голос…
Лориана пришла к нему на следующее утро. Харрис писал, сидя за своим столом.
— Филипп, можешь помочь? — с порога спросила она. Харрис отложил ручку — он даже обрадовался поводу отдохнуть.
— Заходи, рассказывай. Что у тебя там стряслось?
— Вот объяснил бы мне кто-нибудь, как разместить девятерых в восьми комнатах! У нас появились две новых "машинистки со знанием стенографии" — чтоб отчетность вести, не иначе — плюс еще несколько журналистов из научной периодики ночевать остаются, да еще расширение штатов лаборатории… Филипп, ну какого дьявола, что им тут — медом намазано?.. У нас и так теснотища — шагу не ступить.
— Ну, с этим — к директорам проекта, — ответил Харрис. — Кстати, ты уполномочена двигать перегородки и менять планировку? Технически ведь это предусмотрено. Если сделать комнаты чуть меньше…
— Но ведь они и без того слишком уж маленькие!
— Сам знаю. А ты что — другое решение можешь предложить?! Смешно даже надеяться, что кто-нибудь согласится остановиться в деревне — до нее десять миль, и рейсового транспорта — никакого! Да хоть бы и был — жилья там, похоже, все равно не сдают!
— Филипп, не ори на меня!
— Я не ору — просто объясняю тебе очевидное! Мне показалось, тебе надо все разжевать да в ротик положить, иначе черта с два что поймешь!
— Не хочешь с мной разговаривать — так и не разговаривай!
— Ну и не стану!
Несколько секунд они молча взирали друг на друга. Внезапно Лориана, глубоко вздохнув, отбросила со лба прядь волос.
— Филипп, что это с нами? С чего мы так развоевались?
Харрис вдруг понял, что сидит в кресле, и каждый мускул его натянут, как струна.
— Не знаю, — сказал он. — Ты об этом вчера говорила, да? Атмосфера здесь такая — напряженнная…
— Во всяком случае, я буду только рада, когда все эти исследования кончатся, — точно сама себе сказала, наклонив голову, Лориана. — Пока, Фил.
Харрис задумчиво посмотрел ей вслед.
В буфете было не протолкнуться; дым сигарет пополам с кухонным чадом только что не ел глаза. Гул голосов, лязг ножей и вилок разом обрушился на Харриса, едва тот ступил на порог. Очередь у прилавка самообслуживания была длинной и продвигалась крайне медленно. От жаркой сырости воздуха по всему телу выступила неприятная испарина.
Наконец Харрис "самообслужился" и, держа на весу поднос с едой, принялся оглядывать зал в поисках Лорианы. Вдруг он увидел, что Лориана сидит в противоположном углу, за одним столиком с Картером — его рука лежит на ее плечах, а она заливисто смеется над какой-то из его баек.
В голове Харриса будто что-то взорвалось. Он протолкался к их столику и брякнул на него поднос.
— Какого хрена?!! — заорал он во весь голос, однако крик его потонул в общем гвалте.
Картер изумленно поднял взгляд:
— Филипп, чего это ты?
— Это ты "чего"?!! — продолжал орать Харрис. — Здесь что — других баб недостаточно, чтоб грабли свои поганые им по плечам раскладывать?!
Картер встал, лицо его побагровело.
— Слушай — кончай-ка давай на меня наезжать…
— И забудь, ради бога-господа, эти бойскаутские словечки!
— Ну ладно, Филипп, ладно. Только — чем же ты именно недоволен? Чего конкретно от меня хочешь? И какое имеешь право надо мной распоряжаться?
— Если б ты не был моим начальством, небось не стал бы таких штучек выкидывать!
— Должности здесь ни при чем, и ты это прекрасно понимаешь. Из-за чего вообще так шуметь? Не лучше ли просто без скандала удалиться — и дело с концом? Просто — оставить нас в покое.
— Я должен оставить тебя в покое?!
Харрис отшвырнул свой поднос — тарелки загремели по полу — и сгреб Картера за грудки, крича ему в лицо нечто невнятое. Окружавший Харриса мир сузился — он забыл обо всем, кроме Картера, с которым непременно следовало сделать что-либо как можно более ужасное. Гул голосов придвинулся вплотную, но он все бил и бил, не обращая внимания на разбитые костяшки и попытки окружающих оттащить его от ненавистного Картера.
Чья-то рука вцепилась в его плечо. Харрис обернулся, чтоб оттолкнуть вмешавшегося, но поскользнулся. Падая, он ударился об угол столика головой и потерял сознание.
Сам он понял это, открыв глаза через несколько секунд и увидев толпу народа вокруг и склонившуюся над ним Лориану. Голова болезненно пульсировала, но все же туман перед глазами понемногу рассеивался. Ярость, так внезапно вскипевшая в нем, исчезла без следа; теперь чувства его были притуплены и вялы.
— Что на тебя нашло?! — кричала Лориана.
Харрис моргнул, его вдруг затрясло. Поднимаясь с пола, он увидел, что Картер все еще лежит на столике — обмякший, все лицо в крови. Харрис встал — толпа подалась назад.
— Что случилось? Что здесь было? — спросил он. В буфете разом наступила мертвая тишина.
— Его… в изолятор надо бы, что ли… — сказал Харрис, отнюдь не уверенный, что в словах его наличествует хоть капля логики — точно за него говорил кто-то другой.
Картера, еще не успевшего оклематься окончательно, кое-как вывели в коридор; в буфете же возобновились прерванные разговоры. Вскоре шум достиг своего прежнего уровня. Посторонний наблюдатель счел бы, что помещение переполнено существами, производящими действия, полностью беспорядочные и бессмысленные: вот они собираются группами возле автоматов с чаем и кофе, выстраиваются вдоль прилавка самообслуживания, толкаются немилосердно, желая обслужиться поскорей…
Через два дня Лориана вновь нашла опоздавшего на обед Харриса в обзорной. На этот раз она молча встала рядом с ним и тоже устремила пристальный взгляд вниз. Когда-то в этом помещении планировали крупные военные операции — служители внизу перемещали по большой карте Европы, нарисованной на бетонном полу, силы наземные и воздушные, а там, где ныне стоял наблюдающий поведение крыс Харрис, располагались офицеры…
Наконец Лориана заговорила:
— Тебе уже сказали?.. Насчет того, какие меры будут приняты в отношении?..
— Да уж слышал утренние новости, — спокойно ответил Харрис. — На инцидент сей просто посмотрят сквозь пальцы. Там кое-какие смягчающие обстоятельства, да вдобавок — сколь-нибудь существенных телесных повреждений Картеру не нанесено. Я думаю, начальство озабочено общим развитием событий гораздо больше, чем нашей пустячной стычкой в буфете.
— То есть?..
— Напряженность, о коей мы уже говорили, рвется наружу через самое примитивное насилие. Прошлым вечером произошли еще две драки: пара студентов-лаборантов, да еще один рабочий, не поделивший что-то с неким журналистом.
Предмет разговора, казалось, нисколько не занимал Харриса — говорил он без всяких эмоций, но внезапно оживился:
— Смотри, смотри — вон! Возле кормушек, большая такая.
Большая крыса возле кормушек набросилась на меньшую, схватила ту за шкирку и бросила об пол, присыпанный песком. Меньшая крыса, видимо, сильно раненая, дернулась и замерла, большая же поспешно захватила освободившееся место у кормушки.
— Интересно, — сказал Харрис. — И такое происходит все чаще. Погоди-ка… А вот и мусорщики!
К телу жертвы осторожно подобрались две тощие, нервозные крысы. Они принялись оттаскивать трупик в сторону, вгрызаясь в него по дороге.
Лориана, не в силах оторвать взгляда, с отвращением смотрела вниз.