– Трисон, нужно срочно будить людей, я хочу в туалет, – заявил Марсель.
– А потерпеть ты не можешь? – спросил я. – Они ещё спят.
– Не могу, – ответил он, переминаясь на передних лапах. – Я ещё маленький.
– Как на службу идти со мной, так ты уже большой, а как потерпеть, так маленький, – усмехнулся я. – Чтобы в полиции работать, нужно прежде всего учиться умению терпеть. Во время задания тебя никто не будет кормить, да и под куст не всегда есть возможность сходить.
– Трисончик, обещаю, я буду учиться, но только не сейчас, – жалобно пролепетал Марсель и, сорвавшись с места, помчался к дверям хозяйской спальни, громко гавкая на ходу.
Одним словом – ребёнок. То есть он хочет, то пить, теперь вот в туалет приспичило. Глядя с усмешкой ему вслед, я ещё не знал, что в скором времени мне придётся расстаться с ним. Как же я буду скучать по маленькому сорванцу. А когда вернусь, он уже станет взрослым парнем.
Но давайте обо всём по порядку. Я пошёл следом за ним, собираясь разбудить Александру, и только хотел поставить лапы на ручку двери, как она распахнулась и на пороге появился сонный Елисеев с взъерошенными волосами.
– Да тише ты, сумасшедший собакевич. – Он пригрозил Марселю кулаком и прикрыл за собой дверь. – Ты же весь дом разбудишь.
Толстовка, которую он держал в руке, и перекинутые через плечо спортивные штаны давали понять: он собрался идти с нами гулять вместо Шуры. Что случилось? Не иначе как самый большой слон помер в Африке.
От радости Марсианин закружился вокруг Елисеева, точно Луна вокруг Земли. Гавкать больше не решился, но громко и настойчиво скулил.
– Давай, француз, тащи свой поводок, – приказал напарник, на ходу надевая одежду. Марселя точно сквозняком сдуло в прихожую. – Сегодня я иду с вами гулять. Решил дать Саньке немного отдохнуть от вас.
Мы направились следом за Марселем и застали его с поводком в зубах возле входной двери, на которую он так смотрел, точно собирался взглядом прожечь в ней дыру и просочиться в неё. Я-то прекрасно понимал его состояние. Когда хочется справить нужду, каждая минута, пока человек собирается на прогулку, кажется вечностью. А потом ещё лифт едет в два раза дольше, чем обычно, и дверь в подъезде, как назло, не хочет сразу открываться. Это и есть вселенский закон подлости. Елисеев присел на пуфик, и, пока он надевал кроссовки, француз нетерпеливо переминался на лапах, жалобно поскуливая.
– Минуту потерпи, сейчас пойдём, – усмехнулся Макс, посмотрев на него. – Трисоныч, ну почему ты сам не умеешь его выгуливать? – обратился он ко мне.
Нет, вы это слышали? До чего странный человек. Тебе дай волю, ты меня и в супермаркет отправишь. Хотя в этом нет ничего необычного. Помните, как в Израиле огромный чёрный водолаз по имени Миша ходил в магазин, пока его хозяин отдыхал после трудовой смены? Мало того что пёс приносил продукты домой, так ещё и дверь открывал своим ключом[24]. Выгулять Марселя не проблема, вот только как я подъездные двери открою? Выйти проще, можно кнопку лапой или носом нажать, а как обратно попасть? К сожалению, код на подъезде меня никто не научил набирать.
– Помнишь, как хорошо было в Швейцарии? – спросил Елисеев. – Пока мы с Шурой спали, вы с Кити сами ходили на прогулку[25].
Хм, кто бы сомневался. Ты же лентяй, каких свет не видывал. Если бы не наша Шура, ты бы уже давно что-нибудь придумал, чтобы мы с Марселем сами себя выгуливали.
– Однозначно надо научить тебя подъезд открывать, – сказал Елисеев.
Говорю же, мы с ним мыслим одинаково. Хотя чему тут удивляться? Столько лет бок о бок проводим вместе. Александра говорит, мы даже внешне похожи. А я думаю, в кого мой напарник такой красавец? Так он весь в меня.
Наконец-то мой копуша обулся. Он пристегнул поводок к ошейнику Марселя, открыл входную дверь и едва не упал, споткнувшись о порог, когда собачонок сорвался с места и помчался вниз по лестнице.
Глава 7
В ожидании Кристофера домочадцы хлопотали в кухне. Вернее, хлопотала Шура, а Елисеев крутился рядом, то и дело снимая пробы с блинчиков. Мы с Марселем смотрели полюбившуюся нам передачу о путешествиях на канале Travel Channel, устроившись перед телевизором, и глотали слюнки от тех запахов, что доносились из кашеварни. Везёт напарнику, каждые выходные жена балует его различными вкусняшками. Правда, нам тоже достаётся. Может, не в таком количестве, как Максу, но и на том спасибо. Нам грех обижаться на Александру, она никогда не забывает о нас. Не представляю, что бы мы делали без неё. Если бы нашей кормёжкой занимался напарник, мы бы уже давно зубы на полку положили.
Когда Елисеев нарисовался в гостиной, мы одновременно оторвали головы от пола, устремив взгляды на аппетитный блин, который он держал в руке, и, как по команде, судорожно сглотнули. Хоть Шура и накормила нас, от пары таких треугольничков я бы тоже не отказался. Судя по тому, как Марсианин подорвался с места и принялся исполнять джигу вокруг Елисеева, я сделал вывод, что он солидарен со мной.
– Француз, не побирайся, фиг тебе, а не блин, – усмехнулся напарник. – Во-первых, ты уже поел, во-вторых, в гостиной тебе есть нельзя, а в-третьих, блинами у нас заведует Шура, так что иди выклянчивай у неё. Я сам еле выпросил.
Марсель понял, что здесь ему ничего не обломится, и помчался на кухню – только подушечки лап сверкали. Макс с усмешкой посмотрел ему вслед и засунул в рот остатки блина.
– Кристофер должен приехать с минуты на минуту, – прожевав, сообщил напарник и кивнул на мобильный телефон, который держал в другой руке. – Он только что звонил, сказал, уже подъезжает.
Елисеев присел на диван, и, не спросив, смотрю я телевизор или нет, взял пульт, и начал листать каналы. Не понимаю, что за дискриминация такая? Ладно бы ещё интересное включил, а то теперь смотри, как двадцать два мужика гоняются по полю за одним мячом. Вот бы им старика Хоттабыча, он бы каждому раздал по мячу, чтобы не дрались из-за одного.
Мне ничего не оставалось, как закрыть глаза и предаться размышлениям о предстоящей встрече. Кристофер наверняка не говорит по-русски, но Шура и Елисеев могут переводить его слова для меня. Эх, в который раз убеждаюсь, до чего же плохо быть неучем. Хотя я не особо переживал по поводу общения: даже не зная языка, я с любым человеком при условии, если он адекватный, запросто найду общий язык. Больше всего меня настораживало его деловое предложение. Мысль о нём не давала мне покоя с того момента, как Елисеев сообщил об этом. К тому же я совершенно не представлял, что Кристофер за человек, но сердце подсказывало: он хороший и добрый парень. За всю свою собачью жизнь я неплохо научился разбираться в людях. Вряд ли нехороший человек будет тащиться за тридевять земель, чтобы познакомиться с каким-то псом. Честно сказать, я думал, он уже давно забыл о моём существовании. Ну, подумаешь собака спасла. Слова благодарности передал через мать – и достаточно. Сколько четвероногих друзей приходит на помощь! Вряд ли каждый до конца жизни будет помнить о своём хвостатом спасителе. Хотя, если говорить откровенно, для нас ваша память и благодарность – это самое лучшее вознаграждение. Вы же знаете, мы помогаем человеку бескорыстно, по зову сердца и души. Надеюсь, люди, которым я приходил на помощь, не забывают меня. Взять хотя бы мою Шуру, помните, как она сказала: «Трисон, я никогда не забуду, что ты спас мне жизнь»? Теперь я убедился, что и Кристофер помнит обо мне.
В тот вечер в Швейцарских Альпах, когда я нашёл Кристофера, сорвавшегося с обрыва, я толком не успел рассмотреть его. В горах уже стемнело, да и некогда мне было. Тогда я думал об одном: как найти подмогу и вытащить его оттуда? Единственное, что осталось в памяти, – его запах, который я узнаю из тысячи.
Вскоре сквозь звук работающего телевизора я расслышал, как на этаже остановился лифт. Из кухне тут же раздался громкий лай, а через мгновение оттуда вылетело шоколадное чудо и понеслось в прихожую.
– Пошли встречать гостя, – обратился ко мне Елисеев, поднимаясь с дивана.
Я по-молодецки вскочил и направился следом за ним. Марсианин продолжал настойчиво гавкать на человека, стоящего по ту сторону входной двери. Вот уж действительно, лучшей сигнализации не найти. А когда мой нос уловил знакомый запах, тонкой струйкой проникающий через замочную скважину, я уже нисколько не сомневался, кто стоит на лестничной площадке.
– Да успокойся ты, – сказал я. – Там свои.
– А ты откуда знаешь? – Марсель удивлённо посмотрел на меня.
– По запаху слышу, – ответил я и уселся рядом с ним под дверью, приготовившись встречать Кристофера.
Пока напарник возился с новым замком, который пришлось поменять вместе с обивкой двери после «ремонта» Марсианина, Шура посмотрелась в зеркало, поводила по губам кисточкой, затем стянула резинку с волос и опять собрала их в хвост. Ну ладно губы накрасила, я уже давно привык, что женщины не могу жить без помады. Видимо, она очень вкусная, раз они постоянно ею мажутся. А вот к чему она возилась с волосами, я так и не понял. На мой взгляд, у неё и так был полный порядок на голове. Моей Шуре можно вообще с собой ничего не делать, она – самая красивая девушка из всех живущих на свете. За исключением тех моментов, когда наносит на лицо толстым слоем какую-то гадость. Помню, когда я первый раз увидел её с зелёной физиономией, на которой тремя кружочками выделялись глаза и губы, я подумал, что нашу квартиру захватили инопланетяне. Испугался до дрожи в кончиках лап.
Но разве можно понять женщин, когда дело касается внешности? Для меня их логика – это дремучий, непроходимый лес, из которого никогда не выбраться без посторонней помощи.
Елисеев распахнул дверь. Перед нами стоял высокий мужчина в видавшей виды кожаной куртке, под ней была белая футболка с иностранными словами на груди. Джинсы в нескольких местах протёрлись до дыр и выглядели так, словно они достались ему по наследству от прапрадедушки. Они были заправлены в тяжёлые армейские ботинки, напоминающие те, в которых ходят полицейские. Из-под чёрной шапки, сдвинутой назад, почти до самых плеч свисали кудри тёмных волос, а щёки покрывала длинная щетина. Ну и видок у него. Если бы я не знал, что Кристофер – известный актёр, встреть его на улице, я бы принял его за бомжа. Видимо, заморачиваться с одеждой – не в его характере. С улыбкой он обвёл всех взглядом и с нескрываемым интересом уставился на меня, а я всматривался в его лицо, оно казалось мне ужасно знакомым. И как я ни напрягал мозг, пытаясь вспомнить, где мог его видеть, – бесполезно. Возможно, я смотрел фильм с его участием.