– Трисон, я понимаю, ты не привык справлять нужду в помещении, но если вдруг прижмёт, – он прошёл внутрь и показал на расстеленные за унитазом специальные салфетки для животных, – то можешь это сделать здесь. Сам понимаешь, лететь долго, зачем терпеть? И необязательно просить меня, чтобы я сопровождал тебя. Двери открываются очень легко: достаточно их просто толкнуть лапой. Уверен, для тебя это не проблема. Всё понял? – Он с улыбкой посмотрел на меня.
Да что ж тут непонятного? Хоть я и мог довольно долго обходиться без выгула, я чувствовал, что после такого количества воды придётся воспользоваться его предложением. Я смело долетел бы до Америки, если бы у меня была возможность справить нужду перед самолётом. Что, собственно, я и собирался сделать и даже присмотрел для этих целей колесо соседнего лайнера. Но, увы, не получилось. Когда мы вышли из автомобиля, на нас напали журналисты, точно пчёлы на арбуз, и я был вынужден сдержаться. Не мог же я при людях справлять нужду. Дорогие мои читатели, ради бога, простите меня за такие подробности. Как говорится, что естественно, то не безобразно.
– Ав, – подтвердил я.
Вернувшись в помещение, Кристофер открыл другую дверь, и мы очутились в просторной ванной комнате с душевой кабиной, раковиной и ещё одним предметом, похожим на унитаз. Кажется, биде называется.
– А здесь, если захочешь, можешь принять душ, ну или просто лапы помыть. – Он подмигнул мне.
Юморист, однако. Зачем мне душ, если перед отъездом Шура выдраила меня, как золотые пуговицы на парадном мундире Елисеева? Мало того, она постригла мне когти, почистила уши и зубы. Бр-р, до сих пор с содроганием вспоминаю эти отвратительные процедуры. Ох и не люблю же я их, хоть они и нужны. Что поделаешь? Приходится терпеть. Как говорит моя Александра: красота требует жертв. Зато потом, когда высохла шерсть и я посмотрелся в зеркало, оскалив белоснежные зубы, я чуть не ослеп от собственного отражения. Действительно, ради такого можно всё стерпеть.
– Погоди минуту, я помою руки, и пойдём обедать, – сказал Кристофер, когда мы покинули ванную и снова вышли в предбанник.
Честно сказать, после косточки и выпитой воды я совсем не хотел есть, но где вы видели четвероногого, который отказывается от обеда, будучи в здравом состоянии?
Закончив с водными процедурами, Кристофер вытер руки «сарделькой» и кинул её в плетёную корзину под раковиной. Мы вернулись в прежнее помещение – будем условно называть его гостиной, – а там возле стола суетился незнакомый мужчина в белом сюртуке, по центру которого в два ряда бежали маленькие чёрные пуговицы. Вот тебе раз. А он откуда здесь взялся? Интересно, сколько ещё людей прячется за стеной? По внешнему виду я сразу догадался, что это повар.
При виде нас мужчина приветливо улыбнулся, что-то сказал Кристоферу и показал на стол. На нём теперь стояли две большие круглые тарелки, накрытые серебристыми крышками-колпаками, несколько вазочек. В одной из них лежали булочки, что было в других, к сожалению, я не видел. Не мог же я, как Марсель, поставить лапы на стол и заглянуть в них.
Кристофер снова устроился в кресле, ну а я – на своём положенном месте рядом с ним. Повар придвинул одну тарелку к нему и снял колпак. Я невольно сглотнул, почувствовав фантастический аромат. Вытянув шею, точно гусь лапчатый, я одним глазком взглянул на блюдо и чуть не грохнулся в обморок, увидев сочный, аппетитный кусок мяса. Мужчина откупорил бутылку с минеральной водой, наполнил пустой стакан и поставил по соседству с фужером, в котором снова был сок. Повар ухаживал за Кристофером как за особой королевских кровей. «Чтоб я так жил», – подумал я, и вы знаете, эта мысль оказалась пророческой. Я это понял буквально через пару минут, когда повар удалился за стену и спустя некоторое время вернулся оттуда с низким столиком. Мужчина разместил его передо мной и поставил на него другую тарелку. Глядя на мою недоумённую физиономию, повар подмигнул мне, снял крышку-колпак, и на его лице заиграла типичная улыбка иллюзиониста.
В растерянности я то и дело переводил взгляд с повара на блюдо, всё ещё не веря, что оно предназначается для меня. «Может, произошла какая-то ошибка», – промелькнула в голове мысль. Глядя на такой же кусок мяса, как у Кристофера, только порезанный на маленькие кусочки, я судорожно глотал, боясь залить слюной ковровое покрытие. Вот только я не понял, для чего повар положил рядом с ним овощи. Если это блюдо и правда для меня, то мне они ни к чему. После Израиля я на них смотреть не могу, меня там закормили ими.
– Трисон, я ещё пока не знаю твоих предпочтений в еде, поэтому попросил приготовить для тебя такой же стейк, как и для меня, – сказал Кристофер.
Как же я обрадовался, услышав это. Если бы в тот момент у меня забрали тарелку и сказали: «Пардон, Трисон, мы ошиблись. Это блюдо предназначалось не тебе, а, например, стюардессе», – вот тогда бы я точно упал в обморок от разочарования.
– Надеюсь, ты не станешь возражать против прожарки медиум? – спросил Кристофер, с улыбкой посмотрев на меня.
– Ав, – ляпнул я и тут же поправился: – У-у-у.
Хм, конечно, не стану. Дарёному коню в зубы не глядят. Хотя, если честно, я ни черта не понял, о какой такой прожарке идёт речь.
– Я подумал, наверняка ты не умеешь пользоваться ножом и вилкой, поэтому попросил Энтони, – Кристофер кивнул на повара, тот снова подмигнул мне, – порезать твой стейк на маленькие кусочки, чтобы тебе было удобней есть.
Верите, я чуть дар лаять не потерял от его слов. Неужели это всё происходит со мной наяву? А может, я умер и попал в собачий рай? Как же мне хотелось попросить Кристофера ущипнуть меня и удостовериться, что это не сон.
– Приятель, не стесняйся, налетай, – усмехнулся он, отрезал кусочек стейка, отправил его в рот, пожевал и довольно покачал головой. – Замечательное мясо, просто великолепное. Уверен, тебе понравится.
Кристофер что-то сказал Энтони – судя по всему, поблагодарил за вкусно приготовленный обед, – тот с довольной улыбкой на устах кивнул и скрылся за стеной.
В том, что это не сон, я убедился, когда взял с тарелки первый кусочек мяса. Мне даже жевать его не пришлось, оно растворилось на языке, как промокашка в стакане воды. Мясо было не просто замечательным и великолепным, оно было умопомрачительным. Нет, все эти эпитеты не могут в полной мере охарактеризовать его. Оно было просто неземное. Ничего более вкусного я не ел в своей жизни. И самое удивительное, я даже слопал те жареные баклажаны и кабачки, которые лежали на тарелке.
Помимо потрясающего обеда, у нас был не менее потрясающий ужин. Нам подавали стейк из лосося с овощами. Я вот не понимаю, неужели люди совсем не могут обходиться без них? В этот раз я съел только картофельное пюре – не могу же я теперь питаться растительностью на завтрак, обед и ужин, – а длинные зелёные палки, которые оказались спаржей, оставил стюардессе и повару. Некрасиво всё съедать в одну морду, с людьми надо делиться.
Между основными трапезами были ещё чайные паузы. Во время них Кристофер пил только кофе с минеральной водой, а мне приходилось употреблять и за него, и за себя десерт. Не пропадать же добру. В конечном итоге за целый день я налопался, как Бобик. Нет, так дело не пойдёт, если меня и дальше будут так кормить, то я не то что в кино играть – я скоро ходить не смогу. Заболею ожирением, начнут суставы болеть, появится сахарный диабет, давление будет скакать туда-сюда, и всё – пиши пропало. У нас же как у людей – те же самые болячки, только, в отличие от вас, нам никто не даёт пенсию по инвалидности. Всё, решено, доберёмся до места – сяду на диету и начну новую жизнь.
Весь полёт каждый из нас занимался своими делами. Кристофер продолжал читать сценарий или что-то строчил на компьютере, ну а я одним глазом повышал уровень знания английского языка, а другим дремал, развалившись в проходе. В очередной раз, когда стюардесса появилась из-за стены с чашкой кофе для Кристофера, она едва не споткнулась, перешагивая через меня. И чего ей не сидится на месте? Расходилась туда-сюда.
– Трисон, не мог бы ты лечь на диван? – попросил Кристофер. – Мне кажется, тебе будет удобней на нём.
Я выполнил его просьбу и ни разу не пожалел об этом. Вот глупый пёс, и почему я раньше этого не сделал? Ведь он предлагал мне занять диван, когда мы зашли в самолёт. Лежать там оказалось куда приятней. С каким же превеликим удовольствием я развалился на диване, закрыл глаза и уснул крепким сном. А когда проснулся, в нос ударил знакомый запах. Я приподнял морду и увидел Кристофера. Он спал рядом со мной, голова к голове, накрытый пледом по самый подбородок. Я сел на задние лапы и в недоумении огляделся. В самолёте и за бортом было по-прежнему светло. Что-то я не понял, а куда ночь подевалась? Вылетели днём, когда ложился спать, за иллюминатором светило солнце, проснулся – опять день. Разве такое возможно? Фантастика какая-то!
– Не удивляйся, – сказал Кристофер, не открывая глаз. – За счёт хитрости вращения Земли и одиннадцатичасовой разницы во времени между Москвой и Лос-Анджелесом весь путь проходит днём.
Вон оно что! А я, глупый пёс, думаю, всё, нет ночи, пропала без следа.
– Ну, как спалось? Лучше, чем на полу? – Он поднялся на локте и посмотрел на меня.
– Ав, – подтвердил я.
– Вот видишь, а ты не хотел ложиться.
Кристофер вытащил из-под подушки мобильный и, глянув на экран, сообщил:
– Осталось лететь час. – Откинув плед, он сел на диване и с хрустом потянулся. Взъерошил кудри и шмякнул ладонями о колени. – Пойду быстро душ приму. Всю ночь не спал, нужно взбодриться. Зато сценарий прочитал, даже кое-какие правки сделал, чувствую, фильмец у нас с тобой получится потрясающий. – Он подмигнул мне и, шаркая ногами, поплёлся в хвостовую часть самолёта.
Из-за стены донёсся звон посуды, кофейный аромат защекотал ноздри, и вскоре показалась сияющая, как солнце за бортом, стюардесса. Интересно, у неё не устают мышцы лица постоянно улыбаться? А может, это её главная должностная обязанность?