ер. – Тебе понравился? – спросил он.
– У-у-у, – честно признался я.
Что в нём хорошего? Мне придётся помогать такому негодяю. Одно радует: этот Соловити в конце изменится. А ведь зачастую бывает так, что подлец до конца своих дней остаётся подлецом. Как говорил мой подопечный Андрей Максимович: горбатого могила исправит.
– Трисон, когда ты меня спасал, разве ты думал о том, какой я человек – хороший или плохой? – спросил Кристофер.
Конечно, нет. Зачастую мы приходим на помощь людям, абсолютно не ведая, кого спасаем. А бывает, даже знаем, что человек – негодяй, но всё равно помогаем. Помню, один парень в отделе рассказывал, как его сосед по даче решил избавиться от своей старой, больной собаки. Вывез её на середину реки, сбросил в воду – и давай со всей дури лупить веслом по голове. Видимо, Тургенева в детстве начитался. Бил с таким усердием, что даже лодка не выдержала. Она накренилась и выкинула злодея за борт. И тут течение подхватило его и потащило за собой. Дело было осенью, погода стояла сырая, промозглая. Мужик вряд ли долго продержался бы в ледяной воде, если бы не собака. Казалось, она должна была обиду затаить, ан нет, сама еле живая, с разбитой в кровь головой, схватила его за руку и потащила к берегу. Вот скажите, и как нам относиться к людям после таких поступков?
– Когда будешь играть роль, тоже не думай, что мой герой – подлец, – сказал Кристофер. – Просто делай свою работу. Винсент – это не я, это мой вымышленный персонаж. Мы с тобой должны так сыграть, чтобы зритель поверил нам. Понимаешь? – спросил он.
Что ж тут непонятного. Мне проще, я буду играть самого себя, а вот тебе не позавидуешь. Я бы не хотел даже играть такого негодяя.
– Ав, – сказал я.
– Молодец, хороший пёс, – улыбнулся Кристофер, легонько щёлкнув меня по носу. – Трисон, хочешь, открою тебе один секрет?
– Ав, – подтвердил я и мысленно усмехнулся: «Кто ж не хочет?»
– Ты счастливчик, – выдал он.
Тоже мне, секрет. Я и сам это знаю. Если бы я не был счастливчиком, вряд ли бы я выходил живым и невредимым из тех передряг, в которые меня порой забрасывала судьбинушка.
– Тебе несказанно повезло, ты будешь сниматься на одной из самых больших студий в мире. Уверен, о таком мечтает каждый актёр. Сегодня вечером мы с тобой поедем туда знакомиться с коллективом. Съёмки начнутся в ближайшее время. Первым делом отснимем сцены с тобой, а потом займёмся остальным материалом, а ты будешь наблюдать за процессом. Так что готовься, дружище, к серьёзной работе.
Да я всегда готов. Чувствую, надо научиться лапу прикладывать ко лбу.
– Смотри, – Кристофер показал в окно, – видишь вон там, на горе, белые буквы?
Я сел на задние лапы и посмотрел в указанном направлении.
– Там написано «Голливуд». Так называется местность, где стоит этот знак, – объяснил он. – Его установили почти сто лет назад, изначально на нём было написано HOLLYWOODLAND. Впоследствии надпись несколько раз менялась. Например, в девяностых, когда началась война в Персидском заливе, надпись поменяли на OIL WAR, а когда всё закончилось, вокруг знака повязали жёлтую ленту. Конечно, менять знак запрещено. Полиция борется с нарушителями любыми способами. Установили систему безопасности, да только это никак не мешает умельцам время от времени видоизменять надпись. Осталось немного ехать, – сообщил Кристофер. – На тех холмах стоит мой дом.
Глава 11
Машина свернула с шоссе и поползла по извилистой дороге между глиняными холмами, поросшими кустарниками, мелкими деревцами и невиданными дикими растениями. Кристофер нажал кнопку на подлокотнике, и прозрачная стена между сиденьем водителя и салоном исчезла так же незаметно, как и появилась. Пока они с Вилсоном обсуждали рабочие вопросы, я глазел в окно на пеших туристов, которых здесь было как собак… ой, в общем, много. Некоторые шли парами, другие – небольшими группами, иногда встречались целые семьи – «мальчишки и девчонки, а также их родители». А были и те, кто скакал на лошадях. Всех этих людей объединяло одно – желание сфотографироваться на фоне заветных букв, чтобы потом выложить фото в социальные сети на зависть друзьям и знакомым. Путешественники постоянно останавливались, снимали друг друга на фоне окрестностей, автомобилистам приходилось их объезжать, и это создавало заторы на узкой дороге.
– Туристы, которые фотографируются на фоне знака, это единственный минус проживания здесь, – вздохнул Кристофер, глядя в затемнённое стекло на проходившую мимо нашей машины группу людей.
– Вчера вечером, когда мы с женой завозили вам продукты, встретили вашего соседа, Джейка. Он как раз возвращался с пробежки. Жаловался, что еле ноги унёс от поклонников. Вроде замаскировался, кепку надел, поверх капюшон толстовки натянул, побежал по безлюдной дорожке, где обычно не ходят туристы, но всё равно нарвался на компанию, – усмехнулся Вилсон. – Ругался страшно, говорил: «С меня пот в три ручья течёт, глаза заливает, а они давай селфи просить да автограф». В общем, с горем пополам отделался от них.
– Знакомая история, – ответил Кристофер. – Я тоже однажды решил побегать по нашим холмам. Режиссёр заставил перед ролью привести себя в порядок. Я вышел за ворота, добежал до ближайшего поворота, а там семь хипстеров стоят. Пока с каждым не сфотографировался и не расписался на чём только можно было, не смог уйти от них. С тех пор решил худеть на беговой дорожке.
– Если бы не пумы, наверняка гости нашего города и ночью бы гуляли по горам, – заметил Вилсон.
Помню, однажды смотрел по телевизору передачу про этих хищных кошек. Ведущий рассказывал, что они редко нападают на человека. А если и нападают, то на невысоких людей или детей. Не знаю, как человека, а попадись я ей на дороге, она слопала бы меня и даже не поперхнулась.
Как неваляшка, я покачивался, подчиняясь петляющей дороге, какая-то неведомая сила то вдавливала меня в сиденье, то хотела скинуть с него. От этой езды у меня ком встал в горле и начало двоиться в глазах. Ещё бы немного – и яичница с беконом, которая так красиво зашла в меня утром, покинула бы мой желудок, не спросив на то моего согласия.
– Вилсон, тормозни на минутку. Пока нет туристов, хочу Трисона сфотографировать на фоне знака. – На моё спасение пришёл Кристофер и обратился ко мне: – Идём.
Он вылез из машины, придерживая для меня дверь. Я еле выбрался следом за ним и едва не рухнул как подкошенный. Моё состояние не осталось незамеченным.
– Трисон, тебя укачало? – спросил он.
Никогда прежде со мной ничего подобного не случалось. Я всегда прекрасно переносил автомобиль. Может, всё дело в этой ужасной дороге?
– Что же ты молчал? – воскликнул Кристофер. – Надо было гавкнуть, мы бы раньше остановились. Походи немного.
Легко сказать – походи. Да только как это сделать, когда лапы не подчиняются, а в голове торнадо кружит?
– Сейчас дам тебе воды. Умеешь пить из бутылки? – спросил он.
Конечно, умею. Мой напарник обучил меня этому навыку. Помню, когда он освободил меня из каземата в аэропорту Израиля, я готов был из трубочки напиться[30].
– Ав, – подтвердил я.
Кристофер взял бутылку воды из машины и, присев рядом со мной, напоил из горлышка.
– Ну как, легче? – спросил он.
Не то слово, как будто заново родился.
– Ав, – ответил я.
– Ну и отлично. – Кристофер погладил меня по голове. – Тогда становись вон туда, я тебя щёлкну и отправлю снимок твоим родственникам, пусть полюбуются на своего героя.
Хоть мне было и не до этого, но ради моих родных я готов потерпеть. Надеюсь, они обрадуются, когда увидят мою физиономию. Кристофер сфотографировал меня раз двадцать с разных ракурсов, я так и не понял, для чего столько снимков: сделал один – и достаточно.
– Готово, – наконец объявил он и, открыв дверь машины, скомандовал: – Поехали домой.
Мы снова разместились на сиденье, Кристофер открыл фотографии на телефоне и стал листать их пальцем, повернув экран ко мне.
– Выбирай, какая тебе больше нравится, – предложил он.
Как по мне, так они все хороши. Если модель красива, то она с любого ракурса выйдет отлично.
– Эта нравится? – Он показал снимок, на котором я стою анфас, устремив гордый взгляд вдаль, а прямо надо мной – надпись HOLLYWOOD.
Я едва не задохнулся от восторга: настолько грациозным выглядел на фото. Не собака, а загляденье. Только, ради бога, не подумайте, что я хвастаюсь.
– Ав, – подтвердил я.
– Значит, её и отправим.
Вскоре от Елисеева пришло сообщение: «Ну вылитая звезда Голливуда. Привет ему от нас».
Настроение взлетело до калифорнийских небес. Слава богу, мои родные люди помнят обо мне. От радости я вскочил на сиденье, хотел лизнуть Кристофера в щёку, но не решился. Я ещё не знал, как он отреагирует. К сожалению, не все люди любят с нами целоваться. Поэтому я лизнул его руку. Он усмехнулся, глядя на меня, и, погладив по голове, сказал:
– Трисон, не переживай, твоя семья любит тебя.
Автомобиль поднимался в горы. Вокруг то и дело встречались высокие заборы, из-за каждого вырастали этажи и крыши дорогих особняков. Вскоре вдоль дороги показалось сетчатое ограждение, за которым я смог разглядеть верхушки букв, на фоне которых фотографировался несколько минут назад. Машина сделала ещё один крутой вираж, от которого я едва не грохнулся на пол. Хорошо, что Кристофер придержал за ошейник. Теперь надпись была видна полностью. С обратной стороны буквы выглядели как картонные. Мне вдруг подумалось: интересно, кому принадлежит этот знак? Ведь у всего должен быть хозяин. Если вещь бесхозная, она быстро придёт в упадок. А по буковкам не скажешь, что за ними никто не ухаживает. Даже с высоты видно: краска на них не облезлая.
– У каждой буквы есть свой хозяин, который следит за ней, – озвучил мои мысли Кристофер.
Чем-то он мне напоминал моего напарника. Похоже, у нас с Кристофером тоже сложилось взаимопонимание. Да и как оно могло не сложиться с таким умным псом, как я?