– Трисон, не отставай. – Кристофер обернулся. – Ещё не хватало, чтобы ты здесь потерялся, а то потом будем тебя всей студией искать.
Типун тебе на язык. Только этого не хватало. Как я потом из Америки домой добираться буду? Сгину на веки вечные в вашем Голливуде.
Всё-таки мне кажется, Энн неровно дышит к Кристоферу. А иначе с каких корзиночек она потащила его в свой вагончик, если можно назвать так чудо техники на колёсах, которое я увидел буквально через несколько минут? Оказывается, один из трейлеров у ворот павильона принадлежал Энн. Она отворила дверь ключом и пригласила нас внутрь. «Ох, ничего себе!» – мысленно присвистнул я. Да это не вагончик, а однокомнатная квартира! В нём запросто можно жить. Лично я бы не отказался иметь такой дом на колёсах в качестве жилья. Думаю, многие люди, особенно те, у кого нет своего угла, тоже оценили бы эту автоизбушку. Помимо небольшой кухни-гостиной, в которой было всё необходимое, в трейлере я заметил душ и туалет.
Войдя внутрь, Энн не стала закрывать дверь, а сразу начала суетиться на кухне. Она включила чайник и достала из шкафчика банку кофе. Кристофер разместился на небольшом диванчике за столом, на котором стояла разноцветная жестяная коробка. Он приоткрыл крышку, заглянул внутрь и, вытащив оттуда печенье, закинул в рот.
– Поланд, ну что ты лопаешь в одно лицо? – театрально возмутилась Энн. Она взяла печенье и протянула мне. – Угощайся, малыш.
Ну, что ты будешь делать с этими женщинами?! Не могут они без своих ласковых словечек. И самое обидное, я понимал, что так и буду ходить в этих «малышах» до конца съёмок. А когда представил, как Энн называет меня так на съёмочной площадке перед актёрами, мне стало не до угощения.
– Милый, ты не любишь печенье? – Она округлила жёлто-карие глаза.
«Ещё как люблю, милая», – я мысленно передразнил её. Только ты своим «малышом» мне напрочь отбила аппетит. Эх, лучше пойду возле порожка воздухом подышу. Но от вкусняшки не стал отказываться. Зачем обижать гостеприимную хозяйку? К тому же захотелось попробовать, что из себя представляет американское печенье. Поди, не каждый день ем заморское лакомство. Я ни капельки не пожалел о своём решении, когда проглотил печенюшку. Она оказалась сказочно вкусной, хрустящей и тающей на языке, как шоколадная конфета.
– Трисон, ты куда? – спросил Кристофер, увидев, что я направился на выход. – А-а-а, – протяжно произнёс он и добавил: – За павильоном увидишь старое здание, рядом с ним есть газон, беги туда – и сразу возвращайся назад.
Странный человек. Если собака желает выйти на улицу, значит, она непременно хочет в туалет? Ну да бог с ним, пусть думает что угодно.
Оказавшись на улице, я убедился, что Кристофер не так уж и неправ. Мгновенно сработал природный инстинкт, и я побежал искать тот самый газон. Всё-таки неприлично справлять нужду на идеально чистой асфальтированной парковке. И только теперь я понял, насколько огромен павильон. Одно дело – когда едешь на машине, и совсем другое – когда бежишь на своих четырёх. Увидев впереди полуразвалившееся здание, которое Кристофер окрестил домом, я рванул туда. Сбоку от него примостилась чахлая клумба, точнее, газон, с торчащим из неё сухим деревом. В общем, пока я добрался до места, природный инстинкт уже булькал где-то на уровне головы и подзуживал: «Трисон, давай быстрей, нет мочи терпеть».
Я примостился у дерева, задрав лапу, и вдруг услышал, как за спиной что-то щёлкнуло. До чего же знакомый звук. Так щёлкает затвор пистолета. Надеюсь, вы не забыли, что я служу в полиции? Инстинкт тотчас уснул сном праведника. Я опустил лапу, медленно повернулся и обомлел. Передо мной словно из воздуха соткался мужчина в ковбойской шляпе и ковбойских сапогах, рубахе, подвязанной на груди, и видавшей виды кожаной жилетке с бахромой. Он держался за серебристый револьвер, торчавший из кобуры на его поясе. Ну вылитый охотник за головами. Я в кино видел таких парней. От страха я растерялся и никак не мог сообразить, что делать. То ли продолжать стоять, то ли бежать. Только я собрался дать задний ход, как мужчина выхватил револьвер и, наставив его на меня, закричал:
– Стоять, Джонни.
Стоп, стоп, стоп! Эй, приятель, ты чего? Какой я тебе Джонни? Я понятия не имею, кто это такой. Да я его ни разу в глаза не видел.
– Теперь ты не уйдёшь от меня, подлый ублюдок! – снова завопил ковбой.
Верите, в тот момент мне захотелось поднять лапы вверх и закричать: «Сдаюсь!» Клянусь, я чуть в обморок не грохнулся. Не знаю, за какого Джонни он меня принял, но я понял: если сейчас не убегу, неизвестно, чем закончится для меня этот поход по нужде. Не давая ему опомниться, я резко развернулся и пустился наутёк. И тут за моей спиной раздался громовой раскат смеха.
– Собака, да не бойся, я просто репетирую роль, – донеслось до меня.
Но меня уже было не остановить. Страх застил глаза, сердце громыхало в пятках, мозги перестали соображать. Я летел куда глаза глядят, ничего не видя перед собой. Ещё никогда в жизни я не бегал так быстро. Это даже бегом сложно назвать, я буквально парил над землёй. Остановившись на приличном расстоянии, я стал думать, как же мне теперь попасть в трейлер. Если вернусь, снова нарвусь на чокнутого ковбоя. Оставался только один выход – оббежать павильон и забраться в вагончик с другой стороны. Я со всех лап помчался вперёд. Наивный, какой же я наивный пёс. Территория студии оказалась ещё более запутанным лабиринтом, чем дом Кристофера. Я думал, оббежать здание по периметру – дело простое, но не тут-то было.
Долетев до ближайшего угла, я повернул направо и оказался на диковинной улице, просто поражающей воображение. Никогда не видел ничего подобного. Каких тут только не было зданий: и суперсовременных из стекла и мрамора, похожих на офисные; и торговых центров; и старинных, будто из далёкого прошлого. Среди них я даже заметил дом, похожий на те московские особняки, которые называют ещё памятниками архитектуры. Улица напоминала лоскутное покрывало – разные её части как будто принадлежали разным эпохам.
Пробежав приличное расстояние, я остановился, в растерянности озираясь вокруг. Все эти дома стояли настолько близко друг к другу, что между ними не было прохода, а серое здание павильона словно исчезло с лица земли. Такое чувство, будто его здесь и не было вовсе. Прямо фантастика какая-то. Куда же оно подевалось? Мне оставалось только бежать в надежде рано или поздно найти выход. К сожалению, я не знал, что ухожу всё дальше от павильона. Вскоре я оказался на перекрёстке. Стоя перед развилкой дорог, как русский богатырь на распутье, я мысленно почесал репу. Куда бежать – ума не приложу. Помню, однажды смотрел передачу по телевизору, так вот ведущий рассказывал, что у знаменитой надписи на камне «Направо ехати – коня теряти, налево ехати – женату быть, прямо ехати – убиту быть» есть множество интерпретаций. Я нисколько не удивился услышанному. На примере собственной клички знаю, люди – те ещё мастера переделывать на свой лад имена, прозвища, выражения, пословицы и многое другое. Из всех перечисленных им примеров я запомнил один: «Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – голову сложишь, прямо пойдёшь – друга найдёшь». Коня у меня не было, за голову я не переживал, главное – найти моего друга. Ох и туго мне придётся без него, если, не дай бог, потеряюсь на чужбине. Тогда я помчался вперёд. Дорога всё время петляла – то уходила вниз, то поднималась по склону, – почти как та, по которой мы ехали на Голливудские холмы.
Через какое-то время лапы вынесли меня на тесную улочку, убегающую под гору. Вместо асфальта её покрывали сплошные колдобины, а по бокам ютились убогие домишки. Вот тебе раз, ещё несколько минут назад я бежал по городским кварталам с красивыми современными домами и старинными особняками – и вдруг оказался в какой-то заброшенной глуши. Именно так выглядело это место. Все входы в дома и окна были заколочены досками, я не увидел ни одной живой души вокруг. Откуда опустевшая улочка вообще взялась на территории всемирно известной киностудии? А может, пока я искал павильон, незаметно для себя оказался за её пределами? Подумав об этом, я не на шутку растерялся. Как теперь вернуться обратно? Куда бежать? И вдруг я услышал сзади подозрительный шум, нарастающий с каждой минутой. Я резко обернулся и встал как вкопанный. Прямо по улице, сметая всё на своём пути, на меня неслась лавина воды. Ещё мгновение – и меня накроет с головой.
«Наивный пёс, делай лапы, пока не поздно, а то вместо собачьего царя превратишься в Нептуна. И будут твои подружки пиявки да лягушки», – подумал я и, рванув с места, помчался что есть мочи, уходя от неуправляемой стихии и чувствуя, как брызги холодной воды попадают на спину. А в голове крутились слова детской песенки: «Я водяной, я водяной, никто не водится со мной. Внутри меня – водица, ну что с таким водиться?» Тьфу ты, глупый пёс, нашёл что вспоминать в такую минуту.
Впереди снова показалась развилка. С одной стороны дорога убегала вниз, с другой уходила в сторону и поднималась по холму. В этот раз времени на раздумья не было. Я побежал наверх и вдруг понял, что больше не слышу шума воды. Он стих так же внезапно, как и появился. Я обернулся и увидел: вода исчезла. Такое чувство, будто её и не было вовсе. Прямо как с павильоном. От греха подальше я решил смотаться из этого богом забытого места, а то ещё, чего доброго, новая лавина хлынет. Забравшись на возвышенность холма, я остановился отдышаться. Лапы гудели, как высоковольтные провода, все кости ныли от длительного бега, пить хотелось нестерпимо, а в желудке шла революция. Эх, с каким удовольствием я бы сейчас слопал с десяток тех печенюшек, которыми меня угощала Энн. А я чуть было не отказался от лакомства, когда она назвала меня малышом. Теперь я готов быть кем угодно, лишь бы снова ощутить тот сливочный вкус.
Я уже ни черта не понимал, где нахожусь, куда бежать дальше и как искать Кристофера. В том, что я заблудился, не было сомнений. Стоя на горе, я осмотрелся: вдоль дороги на сочных зелёных газонах росли пышные пальмы, раскидистые деревья и непроходимые кустарники. Складывалось впечатление, что теперь я попал в тропический лес. Для полноты картины не хватало только динозавров и Кинг-Конга. Вдалеке виднелось что-то, похожее на въезд в тоннель. Интересно, куда он ведёт? Увидев подъезжающий к нему автопоезд с туристами, я чуть не запрыгал от радости и рванул за ним. Надо держаться поближе к людям, они выведут меня в цивилизацию.