– Пошли. – Она махнула мне рукой и покатила тележку перед собой.
Казалось бы, я уже давно должен привыкнуть к окружающей роскоши и богатству, но, когда мы оказались внутри огромных апартаментов, моя челюсть в буквальном смысле слова рухнула на расписной ковёр, который лежал перед кроватью, не уступающей размером лётному полю. Да на ней запросто может поместиться человек десять, и ещё место останется. С обеих сторон от королевского ложа я заметил распахнутые двери. Одна из них вела в ванную, другая – в комнату, похожую на большой шкаф с миллионом полок, ящичков и вешалок. На них я заметил женские вещи, причём не одну-две, а целый арсенал.
Интересно, откуда они взялись в доме Кристофера, если он – закоренелый холостяк? На стене перед кроватью висел здоровенный телевизор, окружённый полками с вазочками, статуэтками и прочей ерундой, которой люди так любят захламлять своё жилище. Пока я исследовал апартаменты, Мари достала из тележки какую-то пшикалку и, побрызгав вонючей жидкостью комод, принялась его с усердием полировать. Наверное, все женщины одинаковые, им пирожных не надо, только дай поубираться. Исходя из собственных наблюдений, я сделал вывод, что моя Шура больше всего любит натирать зеркала. Вот только не понимаю, почему тогда она ругается, когда кто-то из нас, я или Марсель, случайно ткнётся в него носом?
– Когда-то это была спальня мистера Поланда и его жены Джесси. – Мари ответила на вопрос, который я не мог озвучить. – Они разошлись два года назад, с тех пор он перебрался в другую комнату, а сюда больше не заходит. Вроде здесь никто не живёт, окна закрыты, откуда берётся пыль – непонятно. Приходится иногда здесь наводить порядок. А ты думал, он всегда был холостяком? – Она посмотрела на меня и, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Кристофер и его бывшая жена были красивой парой, они невероятным образом дополняли друг друга: он такой высокий и мужественный, а она – маленькая и хрупкая. Но, к сожалению, прожили они всего три года. Ты знаешь, дружок, мне всегда казалось, что они счастливы. – Мари разобралась с комодом и принялась за прикроватные тумбочки. – Но оказалось, это счастье было неискренним, да и длилось оно недолго, до тех пор, пока Поланд не получил «Оскара». После этого её словно подменили. Дело в том, что Джесси – тоже актриса, правда, не такая успешная, как он. Дура она! – неожиданно в сердцах воскликнула Мари, отчего я аж вздрогнул. – Нет бы радоваться успехам мужа, а она стала ему завидовать. Да, да, не удивляйся, дорогой, у людей часто такое встречается. Я всегда говорю, что самая страшная стихия – это зависть. Она разрушает человека изнутри и сметает всё самое хорошее на своём пути. Джесси бесилась из-за того, что не такая известная, как муж, жаловалась на плохие роли, которые не могли принести ей славы. Трэйси, ты не представляешь, какой был скандал, когда они вернулись с церемонии награждения. Честное слово, я думала, она убьёт его этой статуэткой. – Мари кивнула на одну из полок у телевизора.
И только теперь я обратил внимание на маленького золотого дядьку, стоящего на чёрном постаменте и что-то сжимающего в руках. Я подошёл ближе и, задрав голову, стал внимательно рассматривать его. Так вот ты какой, «Оскар»! Честно сказать, я ожидал, что он будет выглядеть посолиднее. И вот из-за этой небольшой фигурки жена Кристофера устроила скандал? Либо я чего-то не понимаю, либо у неё не все дома.
– Потом они вроде помирились, но отношения уже были не те, – продолжила Мари. – А когда спустя полгода он получил ещё и «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль, Джесси не выдержала. Она собрала свои вещи и ушла от него. Честно сказать, я не понимаю её. – Мари громко вздохнула. – Себя-то не обманешь, наверняка она в душе осознавала, что актриса из неё никудышная. Ну так и занялась бы чем-нибудь другим. Кристофер мечтал иметь детей, родила бы ему ребёнка да посвятила себя семье. Не всем же быть артистами. Но она даже слышать не хотела о детях, всё мечтала стать известной и знаменитой, как он. И чем всё закончилось? – Мари уставилась на меня своими раскосыми глазами, будто я мог ответить на её вопрос. – Мужа нет, карьера не сложилась. Ты знаешь, Трэйси, Лос-Анджелес только кажется мегаполисом, на самом деле это большая деревня. И сейчас Голливуд слухами полнится, будто она спуталась с каким-то рокером и укатила с ним в Мексику.
Вся эта история казалась мне какой-то выдумкой. В моей собачьей голове не укладывалось, как можно завидовать близкому человеку. Невольно вспомнил Александру, которая так обрадовалась, когда нас с напарником наградили за успешно выполненную операцию в метро. Честное слово, я думал, она до смерти зацелует мужа, а мне дырку в голове протрёт.
– Когда они разошлись, я думала, Поланд не захочет жить в этом доме, и однажды спросила у него, не собирается ли он его продавать, – сказала Мари. – На что он мне ответил: «Мари, почему я должен продавать то, что дорого моему сердцу, из-за человека, который меня не любил?» Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда услышала его слова. Мы с мужем так привыкли к Кристоферу и уже давно перестали считать его своим работодателем, мы относимся к нему как к родному человеку.
Слышала бы ты, дорогуша, как ваш родной человек доводит до белого каления всю съёмочную группу. Хотя наверняка Мари это известно. Сама же говорила, что Голливуд слухами полнится.
Нашу беседу нарушил всплеск воды, послышавшийся за окном.
– Поланд проснулся, – сказала Мари, прислушиваясь к звуку.
И буквально через мгновение над поместьем разнеслось: «Трисон, ты где?»
– Дружок, это тебя, – улыбнулась она. – Беги скорей.
Я выскочил в коридор и, добежав до балкона второго этажа, посмотрел вниз сквозь прозрачное ограждение. Кристофер покачивался на воде, лёжа на спине и устремив взгляд в небо.
– Ав! – громко поприветствовал я его.
– Здорово, приятель. – Заметив меня, он помахал рукой. – Прыгай вниз.
Ага, нашёл дурака. В отличие от тебя, я не лежал в коме, у меня всё в порядке с головой.
– Испугался? – рассмеялся он.
Да при чём тут испугался? Как, по-твоему, я должен перелезть через ограждение? Я же не кот, чтобы с места прыгать вверх и ходить по перилам, точно канатоходец. Конечно, при желании, если хорошенько разбежаться, через эту оградку можно с лёгкостью перемахнуть. Вот только есть опасность не рассчитать с разгоном и вместо бассейна улететь с обрыва. Да и, честно сказать, желания прыгать особого нет. Это бзик Кристофера, вот пусть он отсюда и ныряет.
– Трисон, да я пошутил! – выкрикнул он. – Собирайся, скоро пойдём к Лео в гости. – Нырнув, Кристофер скрылся под водой.
Мне вдруг стало интересно, что он имел в виду под «собирайся»? Надеть белую панаму, на шею повесить пляжное полотенце, на лапы нацепить сланцы, а под мышку засунуть пузырёк с солнцезащитным кремом? Так, что ли?
Глава 19
Мы стояли перед воротами поместья Лео. За время моего обитания в Лос-Анджелесе я понял, что называть словом «дом» жилище звёзд Голливуда как-то неуместно. Мне вдруг стало интересно, у актёров других стран тоже такие замки? Не знаю насчёт них, а вот русские писатели живут довольно скромно. Если вы читали все истории обо мне, наверняка помните, что когда-то я работал поводырём у писательницы Анны Михайловны[40]. Поэтому я сужу не понаслышке.
Однажды мы с Кристофером возвращались со съёмок днём. Проезжая по Лос-Анджелесу, я обратил внимание на дом необычайной красоты, похожий на сказочный дворец. Никогда в жизни не видел ничего подобного. Я так засмотрелся на него, разинув пасть, что чуть шею не свернул и не грохнулся с сиденья. Кристофер, как обычно, спас меня от падения, вовремя схватив за ошейник. «Трисон, ты на этот дом засмотрелся, что ли? – спросил он, кивнув в окно. – Здесь писатель живёт».
Так вот скажу вам, друзья, дом Анны Михайловны по сравнению с жилищем американского коллеги – точно жалкая лачуга рядом с роскошным дворцом. Почему такая разница? Возможно, труд творческих людей в нашей стране не так ценен, как за океаном, или, может, Анна Михайловна писала не те книги? Как думаете?
– Здорово, парни, – поприветствовал Лео, отворив перед нами калитку. Мужчины пожали руки и похлопали друг друга по спинам. – Как дела, дружище? – Он потрепал меня по холке.
– Ав, – ответил я.
– Это чё он сказал? – Лео посмотрел на Кристофера. – Переводи, я собачий язык не понимаю.
– Сказал, что у него всё хорошо, – ответил тот.
– Слышь, чувак, ты чё, такой умный? – пошутил Лео и снова потрепал меня по холке.
– Лео, язык Трисона так же прост, как и китайская каллиграфия, – усмехнулся Кристофер. – «Ав» – это означает «да», «у-у» – «нет».
– Ладно, лингвисты, пойдёмте в дом. – Лео пропустил нас во двор и закрыл калитку.
Следуя за ним, мы направились по мощённой камнем дорожке мимо идеальных зелёных газонов с пышными клумбами, пестреющими цветами необыкновенной красоты, в сторону белокаменного особняка. Впрочем, он скорее походил на восточный дворец. Такое чувство, будто я попал в гости не к звезде Голливуда, а к какому-то арабскому шейху. Помню, однажды я отдыхал в гостиной, в этот момент пришла Шура и, как обычно, не спросив моего согласия, включила телевизор, а сама пошла заниматься своими делами. Есть у неё такой бзик. Если бы я мог нажимать кнопки на пульте, конечно, я бы переключил на свой любимый канал о путешествиях, а так мне ничего не оставалось делать, как смотреть мультфильм, кажется, он назывался «Аладдин». В нём принцесса с цветочным именем Жасмин жила во дворце, похожем на особняк Лео.
Мы вошли в дом и направились через громадный холл, в котором ощущалась приятная прохладца, в сторону распахнутых стеклянных дверей, ведущих на террасу. Если бы мог, я бы точно ахнул, когда увидел, какой формы бассейн.
Перед нами на бархатном газоне лежала огромная гитара, дно которой было выложено красно-коричневой плиткой, отчего бассейн напоминал настоящий музыкальный инструмент из тёмного дерева. Снова повторюсь: никогда в жизни не видел ничего подобного. Да и где я мог такое увидеть? Я что, каждый день хожу в гости к звёздам? Правда, я так и не понял, почему гитара, ведь Лео не музыкант. Хотя откуда мне знать, может, он любитель перебирать струны на сон грядущий.