Выпрыгнув из машины, я в смятении опустился на задние лапы, озираясь по сторонам. Вроде и привыкший к славе, но ещё никогда в жизни я не видел такого количества человеческих взглядов и объективов, одновременно направленных на меня. Тут и опытный актёр растеряется, а такой новичок – подавно.
– Трисон, ничего не бойся, ты со мной, – подбодрил Кристофер. – Все эти люди – поклонники актёров, они пришли сюда, чтобы посмотреть на своих кумиров, взять автограф и сделать с ними селфи. Только и всего.
Я собрался с духом, глубоко вдохнул, выдохнул, внушая себе, что моё сердце бьётся размеренно и спокойно, и поплёлся рядом с ним.
И хоть я дрожал как осиновый лист, мы произвели настоящий фурор на красной дорожке. Фотоаппараты щелкали без остановки, ослепляя вспышками, со всех сторон сыпались вопросы:
– Мистер Поланд, это тот пёс, который спас вас в горах? Мистер Поланд, а правда, что вы экранизируете эту историю? Мистер Поланд, как зовут вашего четвероногого друга?
Щедро расточая улыбки и дружелюбие, Кристофер проявлял всё своё обаяние, отвечая на вопросы. Наверное, так должна вести себя звезда, чтобы завоевать сердца поклонников.
– Мистер Поланд, можно автограф? Мистер Поланд, умоляю, сделайте со мной селфи! – доносились из толпы женские голоса.
Мы были вынуждены сделать остановку, чтобы выполнить их просьбу. Пока Кристофер ставил подписи на чём придётся и фотографировался с поклонницами, я обратил внимание, как из вновь прибывшей машины вышла девушка в гордом одиночестве и, пройдя мимо нас, направилась ко входу. Кристофер выполнил свой звёздный долг, и мы снова продолжили путь, следуя за барышней. Подол её светлого платья был настолько длинным, что волочился далеко позади неё, шурша, словно целый ворох осенних листьев. Я засмотрелся на всё происходящее вокруг и не заметил, как наступил на него. Почувствовав это, она резко остановилась и, повернувшись, вперила сверлящий взгляд в Кристофера. Ей-богу, я думал, она съест его живьём. Я испугался не на шутку и вместо того, чтобы убежать с рыбьего хвоста – именно так выглядел подол платья, – продолжал на нём стоять. Ничего не подозревающий Кристофер в недоумении посмотрел на неё, затем на меня, а когда понял, в чём причина её недовольства, сдержанно хохотнул, прикрыв рот кулаком.
– Трисон, уйди с платья, – процедил он сквозь зубы. – Ты мешаешь девушке идти.
И тут она увидела меня. Клянусь, в тот момент мне захотелось съёжиться до размеров кильки. На полусогнутых лапах я ушёл с подола и приготовился к самому худшему развитию сюжета. Мне казалось, сейчас девица снимет туфлю и начнёт забивать каблуком гвоздь гнева в мою бедную-несчастную голову. Но, к моему огромному удивлению, она заржала как лошадь. Простите, не могу выразиться иначе. Ну и смех у неё! От того, что девчонка сделала дальше, я вообще чуть не выпал в осадок. На глазах у толпы зевак и журналистов, которые снимали всю эту сцену, она присела рядом со мной и, обхватив мою голову руками, чмокнула в нос. Я в недоумении посмотрел на Кристофера. По тому, как он пожал плечами и развёл руками, я понял: он сам обалдел.
– Боже, малыш, какой ты красавец! – воскликнула она, наглаживая меня, как золотую монету. – Как тебя зовут, зайка?
Какой стыд и срам! Мало того что позорный ошейник надели, так ещё и в зайцы с малышами записали. Да ещё где? В Голливуде, на красной дорожке. Это же увидит весь мир.
– Его зовут Трисон, – представил меня Кристофер. – Я прошу прощения за него. Он это сделал не нарочно, просто парень растерялся в непривычной обстановке.
Спасибо хоть он называет меня по имени. Иначе я бы точно от стыда забился под эту красную тряпку.
– Я совершенно не обижаюсь на него, – хмыкнула девчонка, посмотрев на Кристофера. – Да и как можно обижаться на такого милого пёсика? – Она принялась теребить мои уши, а у меня так и крутилось на языке: «Милая, ты же мне их оторвёшь». – Не беспокойтесь, платье – это всего лишь тряпка. Новое куплю, – выдала она и снова загоготала.
Видимо, девчонка та ещё веселушка-хохотушка. За несколько минут общения кем только меня не окрестила: и малышом, и зайкой, и милым пёсиком. Возможно, в другой ситуации я бы так не переживал по поводу всех этих эпитетов, но, стоя перед камерами, я себе места не находил. Вот скажите, зачем так унижать собаку на публике? Если не запомнила моё имя, лучше бы вообще никак не называла. На моё спасение подоспели её фанаты.
– Эмилия, дайте автограф? Эмилия, можно с вами сфотографироваться? – посыпались просьбы из толпы.
– Тебя зовут, – сказал Кристофер, он подал ей руку, помогая подняться.
Эмилия поправила сползшую с плеча бретельку, одарила нас на прощанье улыбкой и пошла раздавать автографы.
– Приятного вечера, Эмилия, – пожелал ей вслед Кристофер.
Она обернулась и, хихикнув, послала воздушный поцелуй. Правда, я не понял, кому он предназначался: мне или ему.
– Трисон, ну ты и учудил, – усмехнулся Кристофер. – Ты же её чуть одежды не лишил.
Я ещё и виноват остался. Нефиг было напяливать на себя рыбий хвост. Могла бы надеть что-нибудь поприличней, всё-таки на важное мероприятие приехала. Даже меня выдраили, как палубу, да ещё и ошейник блескучий нацепили, будь он неладен.
Поднявшись по ступенькам, мы вошли в здание и оказались в просторном холле. Я бегло огляделся по сторонам, своих сородичей не приметил, зато людей здесь было – видимо-невидимо. Они разбились на кучки: одни что-то оживлённо обсуждали и горячо спорили, другие с кислыми минами наблюдали за суетой вокруг. Повсюду сновали официанты с круглыми подносами, на них возвышались бокалы с шипучими напитками, откуда-то из-под потолка лилась ненавязчивая музыка.
– Нам туда, – сказал Кристофер, указав перед собой, и направился в сторону, где стояла группа мужчин.
Среди них я сразу узнал Лео, несмотря на то, что он вырядился как на свадьбу. В тёмном костюме и белой рубашке он походил на жениха.
– Трисон, будь со мной рядом, не отходи ни на шаг, – попросил Кристофер, пока мы шли в нужном направлении.
Мог бы и не напоминать об этом. Куда мне здесь идти, если я, кроме него и Лео, никого не знаю?
Увлечённые разговорами, люди не сразу замечали меня. Пробираясь между ними, я думал лишь о том, как бы начищенный до блеска мужской ботинок или каблук какой-нибудь мадам не отдавил мне лапу. А когда гости замечали меня, все реагировали по-разному. Кто-то не обращал внимания, некоторые расцветали, словно увидели перед собой не собаку, а самый желанный подарок, другие так и вовсе норовили погладить или потрепать за ухо. Представьте: вы пришли на вечеринку, прогуливаетесь по залу, и вдруг кто-то из гостей подбегает к вам и начинает портить причёску, которую вам сделали накануне, или хватать за уши и сыпать в ваш адрес всякими идиотскими словечками типа «милаш», «пухляш», «няшка». Согласитесь, в отношении людей это даже звучит нелепо, а вот к нам подобное проявление чувств – нормальное явление.
На фоне большого белого стенда с непонятными надписями фотографы то и дело снимали знаменитостей. Я думал, нам удастся избежать этой участи, но не тут-то было.
– Мистер Поланд, позвольте сделать пару снимков вас и вашего друга, – обрушились на нас папарацци, когда мы проходили мимо.
Кристофер с улыбкой кивнул в знак согласия и обратился ко мне:
– Пойдём, Трисон, уделим несколько минут прессе. К сожалению, от этого никуда не денешься. Общение с ними – это обратная сторона популярности. Так что привыкай, дружище, тебе ещё много раз придётся сниматься.
Ей-богу, я думал, у меня голова отвалится поворачивать её из стороны в сторону, когда кто-то из журналистов просил посмотреть на него. Мне казалось, эта фотосессия не закончится никогда. Я даже представить не мог, что тусовка – это такое утомительное занятие, ничем не лучше съёмок в кино. Я бы предпочёл остаться дома, в бургерную съездить или, на худой конец, в гости к Лео сходить. Я бы с крокодилом поплавал, а мужчины пропустили бы по стаканчику-другому колы.
Наконец, мы смогли вырваться из объективов камер и добраться до цели. Подойдя к мужчинам, Кристофер поздоровался и представил меня. Все, кроме Лео, рассматривали меня так, словно на вечеринку дикобраз заглянул. В итоге мужчины сошлись во мнении, что я замечательный пёс. Тоже мне, Америку открыли. Я и сам это знаю. Обсуждение моей персоны прилюдно чем-то напоминает трепание за ухо: вряд ли подобное возможно по отношению к человеку.
– Так, значит, ты из России? – спросил седовласый старик с родинкой на щеке.
До чего же его лицо мне казалось знакомым. Наверняка дедок не сантехник, раз пришёл на актёрскую вечеринку.
– Ав, – подтвердил я.
– Ты смотри, какой умный, – усмехнулся он. – Так ты, выходит, всё понимаешь, что мы говорим?
– Ав.
– Парни, вы слышали, что он сказал? – обратился старик ко всем. – Этот пёс всё понимает, так что впредь выбирайте выражения.
После его слов все дружно рассмеялись. Каждый из них не преминул высказать мне слова благодарности за спасение Кристофера. Хоть я и устал их принимать, но от этого, видимо, и правда никуда не денешься. Вскоре к нашей компании подошла красивая темноволосая барышня в платье цвета ванильного мороженого. Мило улыбаясь, она поздоровалась со всеми присутствующими, взяла Лео под руку и увела в неизвестном направлении. Следом за ними нас покинуло ещё двое собеседников: моложавый смуглолицый парень с непонятной татуировкой на шее, выглядывающей из-под ворота его белой рубашки, и взрослый мужчина с серебристой бородой и серёжками в ушах. И он туда же? К тому, что парни носят серьги, я уже привык. В нашей съёмочной группе много таких, причём украшения у них не только в ушах, но и по всему лицу. А вот чтобы солидные дядьки ходили с ними – вижу впервые. Говорю же, у этих звёзд Голливуда всё не как у людей. В общем, наши собеседники разбежались, а мы остались втроём: Кристофер, старик и я.
Пока Кристофер общался с ним, я заметил краем глаза, как в нашу сторону сквозь толпу пробирается девушка с микрофоном, а следом за ней шагает мужчина с камерой на плече. Как пить дать журналисты.