– А если их сфотографировать? – Дара вдохновенно потрясла новеньким смартфоном.
– Не знаю. В следующий раз, когда таких тварей встретим, я предпочту убежать, а не просить их попозировать.
– Ой. А если я тебя сфотографирую? Вдруг что-нибудь выйдет? Маме тогда тебя покажу.
Я пожала плечами. Если гадалка увидела меня с помощью видеокамер, то, кто знает, может, и правда сработает.
Дара отошла на пару шагов, потыкала в экран, и тот издал два щелчка.
– Ох… – растерянно сказала она.
Подошла к ней и заглянула через плечо. Действительно, я на снимке получилась, хоть и полупрозрачная, бледная, словно засвеченная. Сквозь меня виднелись дорога и здания, а вот черты лица оказались размыты. Но суть была не в этом.
Тьма за спиной вышла очень четко. Ужасающе четко. Каждое щупальце-волосинку можно пересчитать.
– Что это такое? – спросила Дара, показывая на черный комок.
– То, что подбирается ко мне все ближе и ближе, – вздохнула я.
– И ты так спокойно об этом говоришь? Нужно же с этим что-то сделать! – воскликнула она.
– Что? Это только в зеркалах да на фотографиях видно. Не пощупаешь, не ударишь. Ничего не сделаешь.
Некоторое время мы шли молча. Дара переживала и усердно раздумывала, каким образом решить проблему, а я не хотела развивать эту тему. И так больно и страшно. Вскоре показалась автобусная остановка, на которой активно ругались несколько женщин, но не между собой, а на какого-то невидимого негодяя.
Мы подошли поближе и узнали главную шокирующую новость дня: автобусный маршрут отменили. То есть вообще. Насовсем. Еще утром водитель сделал пару рейсов, а днем ему принесли распоряжение мэра и расчет.
– Это что, мне теперь пешком в школу ходить? – возмущенный голос Дары влился в общий поток брани в адрес администрации города. – Каждый день?!
– Может, отца Стефана попросить вмешаться? Его сын же здесь учится, а он сам вроде как начальство, – предложила я.
– Так у них машина, и на автобус ему плевать. Уверена, что тут без него не обошлось, кстати. Он всегда нашему дурацкому мэру поддакивает, – фыркнула подруга, не обращая внимания на теток, которые уже косились на разговаривающую саму с собой девочку.
Пришлось нам тащиться в поселок пешком. Минут через десять внимание Дары привлекла какая-то возня у моря.
– Смотри! Это полиция. Вон Горан – я его знаю. Заместитель начальника участка. Он однажды к нам в школу приходил, рассказывал про безопасность на дорогах. Они там что-то нашли. Посмотрим?
Действительно, трое людей в черном и еще двое в синей спецодежде тщательно изучали у самой кромки прибоя… чье-то тело. На обочине дороги стояли две черно-белые полицейские машины и один уже много повидавший на своем веку светлый ржавый фургончик скорой помощи.
– Пошли! – Дара взяла меня за руку и решительно потащила с шоссе к морю.
Пока мы спускались по откосу, медики погрузили тело на носилки и понесли к машине. Аккурат мимо нас. Прикрывать покойника сверху тканью почему-то не стали, так что мы имели шикарную возможность лицезреть сине-зеленое распухшее жуткое лицо женщины. Если бы не знакомый деловой костюм, я бы ее не узнала.
Дара со всей силы сжала мою руку.
– Это же она! – шепнула мне на ухо.
Значит, я все-таки убила эту тварь. И тут мне пришла в голову страшная мысль. Что, если тьма завладела живым телом, и сознание этой женщины билось где-то внутри, в то время как всеми движениями руководил мрак? Тогда при падении темное облачко покинуло ее, и живой нормальный человек разбился о камни. Из-за меня. От осознания этого у меня моментально похолодели руки, а на лбу выступил пот.
– Эй, девочка! – крикнул один из полицейских. – А ты что тут делаешь? Посторонним нельзя! Уходи!
– Я видела эту женщину. Вчера. Она к детям приставала у нас в Доброте, – выпалила Дара.
– Ты что?! – зашипела я на нее, но подруга не обратила на меня внимания.
– Вчера, говоришь? – прищурившись, переспросил полицейский, подходя ближе.
Судя по табличке на груди, это был тот самый Горан. Высокий, крепко сложенный и гладко выбритый офицер с удивительно живыми глазами. Не такими, как у темных тварей, а нормальными, человеческими, просто непривычно искрящимися для местных. Пахло от него дорогим одеколоном.
– Да, она все пыталась меня куда-то увести с собой, но я не пошла. – Дара адаптировала факты на ходу.
– А ты знаешь, что лгать нехорошо, девочка?
– Я не вру! – возмутилась она.
– Эксперты говорят, что тело пролежало в воде пять дней. Да и пропала эта профессорша с корабля тогда же. Так что хватит меня отвлекать своими глупыми фантазиями. Брысь отсюда, и чтобы я тебя больше не видел! – рявкнул офицер.
Мы отошли подальше от полицейских автомобилей.
– Ты поняла?! – воскликнула Дара.
– Что?
– Ну ты же сама говорила, что от той тетки водорослями пахло. Теперь понятно почему – она же утонула. Эта тварь использует мертвецов, но не разложившиеся тела, иначе это было бы заметно, а создает копию на их основе. Куклу, марионетку. Даже память частично копирует: Горан сказал, что погибла профессорша, а тварь, которая прикидывалась твоей матерью, говорила уж слишком умно. Порталы, измерения, проекции… Вряд ли монстр мог это сам придумать.
– Хорошо, а старушка откуда взялась?
Подруга достала телефон и потыкала в экран.
– У нас не так часто умирают, и об этом бы точно написали в новостях. Хоть пару строчек. А в разделе некрологов сегодня пусто.
– Выходит, она жива или вообще не существует в реальности, и твоя теория пшик один.
– Или ее пока не нашли. Утопленница-то в море плавала, когда ее двойник тебя к пещере тащил. И кстати! О пещере. Ты обещала, что мы сегодня пойдем туда!
Глава 12
Дара пошла домой, показаться на глаза матери и поесть, и пообещала зайти ко мне сразу после обеда. Я свернула с дороги налево, к пляжу, и сразу увидела людей возле моего сарайчика. Одна фигура была мне точно знакома: отец Стефана, в костюме-тройке, как обычно. Решил здесь еще один костюмчик порвать?
Сердце забилось чаще, и я невольно перешла на бег, опасаясь, что они вот-вот что-нибудь сделают с моим жилищем, но, когда до этой группы осталось метров двадцать, успокоилась и перешла на шаг. Опасности не было. По крайней мере, пока. Даже смешно стало.
Они позвали попа. Бесов, значит, изгонять. Откуда только взяли его – храм-то в поселке не работал. Даже крыша местами обрушилась, и дожди спокойно заливали гниющие лавочки и пустой портал иконостаса.
Всего их было четверо. Отец Стефана, бородатый священник в очень помятом, расшитом потускневшим золотом одеянии, юный прыщавый помощник и еще какой-то восточный мужчина в мешковатом костюме, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу чуть в стороне. По виду не местный. Почему-то я решила, что он турок.
Медленно обошла всю компанию и встала перед попом. М-да… печальное зрелище. Судя по всему, этот немолодой мужчина с завидной регулярностью налегал на кагор или чего покрепче, от него и сейчас несло так, что все привидения должны были разбежаться от такого совсем не святого духа. Для храбрости, что ли, хряпнул перед встречей с нечистой силой? Нелепого кривоватого паренька-помощника с еле заметным пушком над губами я в поселке как-то видела, а значит, и священник тоже местный. Тогда понятно. Что ему еще делать без прихода и храма, кроме как спиваться?
Глаза, однако, живые. Почти потухшие, но искра в них еще есть. Теплится где-то глубоко внутри. Ей бы помочь, и тогда вспыхнет, загорится опять. Он поверит в себя, бросит пить и займется делом. Только вот как ее раздуть? И у него, и вообще у всех жителей города. Чем же их всех так прибило тут, что остались только старики с пустым взором да такие, как он? Понять бы.
Я задумалась и не особо обращала внимание на действия священника, а тот взял и неожиданно окатил меня ледяной водой! Макнул какую-то малярную кисточку в ведерко да как махнет в мою сторону! А потом еще вылупился, как на привидение. Хотя – почему «как»?
Посмотрела на себя и сообразила: конечно, капли воды, стекавшие по коже и волосам, прекрасно всем видны. Для этой честной компании только что в воздухе проявился какой-то прозрачный дух. Разозлилась, схватила ведерко и выплеснула прямо на голову священнику. Поливать он меня вздумал, зараза такая!
Шустрее всех оказался паренек. Охнул, развернулся, подобрал полы длинного нелепого одеяния и, смешно вскидывая колени, помчался прочь. Отец Стефана плюнул под ноги, от души на весь пляж нецензурно выругался, упомянув все, что он думает о способностях попа, о его матери и прочих родственниках и, нервно оглядываясь, быстрым шагом поспешил к машине. Ему очень хотелось побежать, но он старался сохранить достоинство в глазах иностранного инвестора или кем там еще этот турок являлся.
Священник так и стоял с выпученными глазами, иногда глупо моргая. Понимаю: одно дело – помахать кадилом да побрызгать святой водой там, где придурковатому бизнесмену что-то померещилось, а другое – столкнуться с нечистью лицом к лицу.
Больше обижать его не стала. Человек честно пытался сделать свою работу. Собственно, и с водой я погорячилась – уже немного стыдно было, – но уж больно неожиданно он меня окатил.
Помахивая пустым ведерком, я приближалась к турку – заказчику всего этого безобразия. Тот стоял на месте, нервно дышал, смешно надувая щеки и шевеля усами при каждом судорожном вздохе. Глаза навыкате, лицо покраснело так, что может на рынке в кучке помидоров прятаться – никто не заметит. Ноги у него, видимо, от страха отнялись.
Нахлобучила ведро ему на голову, пристукнула ладонью сверху и честно посоветовала:
– Беги, родной. Беги отсюда.
Он, конечно, не услышал, но все понял. Паралич у восточного бизнесмена мгновенно прошел. Помчался как миленький, даже не думая о приличиях. Первые метры так и бежал, с ведром на башке, только потом догадался скинуть.
Я гадала: станет отец Стефана ждать гостя в машине или уедет как можно быстрее. Уверена, что муравьишки в салоне его до сих пор донимают.