ило упоминание о традиционном рецепте – было время, когда тростник пережевывали всем племенем прежде, чем отправлять бродить. Кто знает, когда закончились эти традиции. И закончились ли вообще… Впрочем, и европейского алкоголя имелось в изобилии.
Маргарет и Мария с любопытством пробовали крокодилятину и слонятину, Кира, которая даже голубя не могла есть, ограничилась кусочком стейка из антилопы. Как только наполнились тарелки и были разлиты напитки, Афолаби с бокалом в руке поднялся и, дождавшись, когда стихнут голоса, произнес с таким пафосом, что Кира моментально вспомнила витиеватое приглашение на тонком листе золота.
– Предлагаю в лице нашей очаровательной гостьи, Королевы Бала цветов, – он учтиво указал рукой в сторону Киры. – Выпить за прекрасную и непобедимую Россию, надежного друга Борсханы. За Россию и дружбу между нашими странами!
«Ух, ты! – думала Кира, осушая очередной, неизвестно какой бокал шампанского. – Я прям как посол доброй воли, честное слово. Вот бы мама удивилась».
Потом Вильям Вебер вспомнил о каком-то металлургическом комбинате, строительство которого на юге Борсханы было заморожено несколько лет тому назад, Афолаби начал отвечать довольно пространно, подыскивая слова – как поняла Кира, для политкорректных формулировок, описывающих некий финансовый скандал – и она снова переключилась в энергосберегающий режим вежливого присутствия. Судьба металлургического комбината ее не интересовала. Интересовали ее блики и складки на крокодильей шкуре, растянутой возле стола, вкус терпкого соуса, которым был полит ее фруктовый салат, ветка пальмы, покачивающаяся над головой.
Обед закончился довольно быстро. Первым незаметно исчез Ахмед бен Касим, потом откланялись Вебер с Маргарет, потом неизвестная пара. Камински с Марией тоже стали собираться.
– Подвезете меня? – спросила Кира у Марии. Та кивнула.
– Мадемуазель, не беспокойтесь, вас доставят в отель, – услышала Кира сзади знакомый голос.
Она оглянулась. Перед ней стоял Мадиба. На этот раз он был в боевом черном комбинезоне и высоких ботинках. Эта одежда шла ему больше, чем наряд пляжного плейбоя.
– Господин Афолаби просит вас задержаться немного для важного разговора.
Кира задумалась. Оставаться наедине с африканским олигархом, было чревато… Но Мадиба, будто прочитав ее мысли, добавил:
– Здесь вам ничего не грозит. Ваше авто уже дожидается. Я лично доставлю вас до места.
Действительно, белый «Ситроен» с занавесками на окнах, ждал у выездных ворот.
– Ну, что ж, – сказала она. – Положусь на слово своего спасителя.
«Бентли» Вебера выехал за ворота. Афолаби помахал вслед рукой, потом согнал с лица улыбку и жестом пригласил Киру пройтись по широкой веранде, окаймлявшей здание. Пол здесь был стеклянным, под стеклом тянулись желтые песчаные дюны и барханы – в сравнении с настоящими крошечные, но выглядевшие вполне натурально.
– Песок Сахары, – пояснил Афолаби. – Если ходить достаточно долго, вы заметите, что рисунок на песке меняется. Совсем как в настоящей Сахаре… Там незаметные вентиляторы…
Тон его изменился – утратил театральный пафос владельца дирижабля, а может быть, и хозяина жизни.
– Боюсь, сегодня я не готова наблюдать за сменой рисунка под вашей верандой, – улыбнулась она. – Хотя замысел архитектора просто гениальный.
– Приятно, что вы оценили.
Они прошли вдоль фасада в молчании, хозяин жестом пригласил продолжить прогулку и, не дожидаясь Киру, свернул за угол. Она поискала глазами Мадиба. Тот прохаживался возле «Ситроена». Она догнала хозяина.
– Так о чем вы хотели говорить, мсье Афолаби?
– О Дмитрии.
– Каком Дмитрии?
– О вашем отце…
– Что?!
Кира подошла, молча посмотрела в непроницаемые черные глаза с красными прожилками в белках. Африканец не отвел взгляда.
– Да, да, я его знал.
Они двинулись дальше по стеклянному полу веранды.
– Не скажу, что был знаком с ним близко, – Афолаби заложил руки за спину. – Он проводил в Борсхане разведку алмазных месторождений. А я в то время возглавлял нашу службу безопасности и курировал их экспедицию. А непосредственную работу: снабжение геологической партии всем необходимым, обеспечение безопасности, осуществлял мой заместитель Бонгани, с которым вы познакомились…
Пораженная неожиданным поворотом, Кира молчала. Этот разговор, по какой-то неясной причине, вызывал в ней нервное напряжение.
– Лично я виделся с Дмитрием только один раз. Экспедиция проходила в труднодоступных местах, к тому же, у нас как раз в те годы начались беспорядки. Как и у вас, впрочем… В общем, потом экспедиция пропала, и судьба Дмитрия осталась для меня неизвестной…
– Он вернулся домой, – кивнула Кира. – И через несколько лет погиб при невыясненных обстоятельствах…
– Вот как? – удивился Афолаби. Или сделал вид, что удивился. Он даже остановился и сочувственно покачал головой. Но тут же вернулся к сути разговора.
– Дело в том, что ваш отец увез в Россию документы экспедиции, – Афолаби двинулся дальше по веранде, Кира последовала за ним. – Карты в тот момент казались ненужными… Честно говоря, было просто не до них… Но теперь они представляют значительную ценность…
– А что изменилось? – спросила Кира. – Как так: были ненужными, а теперь вдруг стали ценными…
Афолаби замолчал. В тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием подошв по стеклянному покрытию, они дошли до следующего угла и завернули за него.
– Времена меняются, меняются обстоятельства, – наконец, продолжил он. – Сейчас эти карты нам очень нужны. Ведь повторный поиск алмазного месторождения повлечет большие расходы и потерю времени. К тому же его могут вообще не найти!
Что-то в плавной и логичной речи Афолаби слегка царапало Кирино сознание – так царапают шероховатости нуждающихся в шлифовке ступней, втирающую крем ладонь. И педикюром тут дела не исправишь…
– Но я ничего не знаю, ни о каких картах. Отец не рассказывал про свою работу… У них с мамой тогда начался разлад, в стране начался разлад, я вообще была ребенком…
Они обошли дом по периметру, и Кира вновь увидела белый «Ситроен» и ожидающего ее Мадиба. Почему-то ей стало немного спокойней.
Афолаби остановился.
– Дело не только в картах. Вы же слышали наш разговор об устаревшем, но действующем «праве первооткрывателя»? Раньше мы могли не придерживаться международных законов, но теперь с ними приходится считаться. Даже если вы не найдете карт, все равно вы наследница первооткрывателя, и мы хотим с вами дружить. Мы готовы предложить вам благоустроенное жилье и пожизненное содержание. В Борсхане не принято мелочиться, мадемуазель.
Брови Киры поползли на лоб от удивления. С одной стороны, она была впечатлена такими щедрыми обычаями Борсханы. Но с другой – Джелани Афолаби, как будто вступил в соревнование с Пьером Фуке в аукционе заманчивых предложений для Золушки. И было очевидно, что эти предложения тесно связаны между собой.
– Сейчас я хочу показать, как мы ценим ваше расположение, а возможно, и дружбу, – продолжил хозяин. – А так же продемонстрировать наши возможности в решении всяких щепетильных вопросов. Пройдемте со мной…
Он сделал учтивый приглашающий жест, и повел Киру по бетонной дорожке вглубь участка, в район, густо заросший пальмами, африканскими деревьями и кустарником. Дорожка оборвалась, они шли по неровной тропинке среди настоящих джунглей. Теперь их окружал тропический лес, казалось, что это кусок дикой Борсханы, каким-то чудом перенесенный на Лазурный Берег. Или наоборот – это ее первобытным колдовством перенесли в настоящие африканские джунгли.
Над головой кричали незнакомые птицы, в овальном пруду искали пищу красноногие фламинго, плавали белые и черные лебеди, возможно, там жили и крокодилы… Кира подумала, что хозяин хочет ей показать свой зоопарк. Но за прудом находилось бетонное здание типа сарая или конюшни, с узкими горизонтальными окнами под самой крышей. Они были зарешечены.
У железной двери стояли два «леопарда», перед ними прогуливался по дорожке Абиг Бонгани. При виде шефа он взмахнул рукой, «леопарды» отперли дверь и выволокли наружу худощавого белого мужчину в джинсах, синей шведке, и такого же цвета кроссовках. Узкое холеное лицо и аккуратная бородка делали его похожим на какого-то актера. Судя по тому, что «актер» отчаянно вырывался из крепко держащих его рук, и изрыгал град угроз и ругательств, в данный момент он играл роль опасного гангстера.
– Вы знаете, кто я, черномазые обезьяны?! Да я вам головы поотрезаю!
У Киры захолодело внутри от скверного предчувствия, и оно оправдалось.
– Это Гастон-Синяя Борода, – сообщил Афолаби. – Он умрет на ваших глазах и больше никогда не появится в снах и мыслях. Будет лучше, если вы сами пристрелите этого пса.
– Так это из-за тебя все?! – вопил бандит. – Да кто ты такая?!
Бонгани протянул ей большой черный пистолет. Кира, в ужасе, спрятала руки за спину.
– Нет, нет, что вы! Я не могу!
– Хорошо, – Афолаби кивнул и вынул из ножен свой кинжал. Изогнутый клинок зловеще отсверкивал голубым оттенком. – Тогда я отрежу ему голову, как он хотел…
– Нет, так нельзя! Его надо сдать полиции!
– Французская полиция бессильна, она ничего не может с ним сделать уже много лет. Наши методы гораздо более эффективны.
– Все равно! Убийство – это не метод! Прошу передать его властям!
– Ваше желание – закон! – Афолаби кивнул и нетерпеливо поигрывающий пистолетом Бонгани, разочарованно спрятал его под рубашку. Притихшего Гастона затолкали обратно в частную тюрьму африканского магната.
Учтивый хозяин провел девушку обратно к вилле.
– У Бонгани была трудная судьба, – рассказывал он по дороге. – В Борсхане пылали революции, власть переходила из одних рук в другие, а он всегда держался одной стороны. Потому много раз сидел в тюрьме. Но в конце концов его заслуги оценили: сейчас он начальник БББ.
– Это что такое? – отстраненно спросила Кира, мысли которой были в бетонном сарае с решетками и железной дверью, за которой томился ее кошмар – Гастон Синяя Борода. Сейчас он не казался страшным, скорей жалким, она даже испытывала к нему сочувствие.