Телефон неожиданно тренькает, и я вижу сообщение от Шейлы Бу:
«Осталось всего три недели! Хорошего девичника на Алибаге! Присмотри за Аишей. Она страдает от декомпрессии».
«Может, от депрессии?»
«Это одно и то же».
К сообщению прилагается фотография: подвыпившие женщины средних лет в тростниковых юбках и с коктейлями в руках под надписью «Алоха» отплясывают танец хула.
Все правильно, да? Чего еще ожидать от такой поездки? Вот только мы не будем надевать тростниковые юбки, мы явно моложе и Алибаг — точно не Гавайи.
Подол моей желтой юбки трепещет на ветру. Я стараюсь не смотреть на людей, сидящих на палубе спина к спине, разглядывая воду и пластмассовый мусор, плавающий на поверхности.
Итак, Шейла Бу снова пишет сообщения. И ведет обратный отсчет. Может быть, происшествие в спортивном клубе на прошлой неделе все-таки выдернуло ее из переживаний, связанных с разводом Аиши. Вот только до какого события она сейчас считает дни? До свадьбы или моего отъезда в Нью-Йорк? Этого я не знаю. Понятно, что она никогда не предложит отменить свадьбу. Даже после нашего разговора. Шейла просто не такой человек. И она все еще моя тетушка. Со всеми вытекающими. Вот в кого ее превратили время и сожаление о несбывшемся. Но несмотря ни на что, я ощущаю ее молчаливую поддержку. Она ничего не сказала моим родителям, за что я ей искренне благодарна.
А ведь мне еще предстоит добраться до Нью-Йорка. И это наверняка будет так забавно, что сможет вдохновить авторов сценок для комедийного шоу. Из тех, где за кадром слышен зрительский смех. Да, именно такой смех и будет достойным обрамлением истории моей жизни. Судите сами. Я все еще бегаю по магазинам за покупками к свадьбе, одновременно ведя переговоры с будущим американским шефом. Его забавный акцент нью-йоркского янки непостижимым образом вплетается в калейдоскоп текстильного рынка Ладжпат: крики торговцев, размахивающих тканями, шипение кулча, обжариваемых в масле.
Я как шпион, ведущий двойную жизнь, вот только меня от этого постоянно тошнит. Да, и в моем случае нет ни оружия, ни дорогих машин, ни обнаженных девушек Джеймса Бонда. Интересно, а самого агента Бонда когда-нибудь тошнило? Мало того, как оказалось, я должна быть в Нью-Йорке именно в день своей свадьбы.
Мы стали чаще встречаться с Лалитом. Да, раз в неделю — это часто. На свиданиях мы ровно пять минут разговариваем, а потом достаем телефоны и утыкаемся в них.
«Как дела?»
«Хорошо выглядишь. Кажется, ты похудела».
«Спасибо».
«Как идет подготовка к свадьбе?»
«Замечательно».
«Вот и хорошо».
За эти пять минут мы успеваем обсудить поездку на медовый месяц в Исландию, потому что, по словам Лалита и его родителей, Гренландия больше не в моде.
Голубая лагуна в Гриндавике? Конечно. Вулкан Майлифеддь? Разумеется!
Да, я — ужасный человек и самая эгоистичная дочь на свете. А еще слабак и размазня.
Четыре дня назад у меня чуть не взорвался собственный вулкан.
Мы были в Баадшахи, очень модном ресторане в Бандре, где официанты одеты как солдаты Империи Великих Моголов семнадцатого века, только в руках вместо мечей держат айпады. Семейный ужас: кланы Сани и Курана полным составом. Мы ничего конкретного не праздновали, потому что выходцам из Пенджаба повод для праздника не нужен. Лалит, сидевший рядом со мной на темном изогнутом диванчике, с громким стуком выронил вилку, стоило мне упомянуть о девичнике в Алибаге. А потом он так быстро сменил тему, что если бы я была любящей, ревнующей, в общем, настоящей невестой, то не спустила бы ему этого. Обязательно потребовала бы объяснений, почему его не интересует мой девичник и что за призрак из Алибага так его напугал.
Но потом он сказал:
«Зоя, прошу тебя, возьми уже с собой завтра на пилатес паспорт. Ты и так все затянула. Турагенту надо получить для нас исландские визы и забронировать билеты».
В этот момент все мысли о девичнике вылетели у меня из головы и упали на пол вместе с моей ложкой.
«Эээ… паспорт? Хорошо…» — пролепетала я.
А когда что-то грохнуло в кухне, у меня чуть не приключился инфаркт. Я сидела и убеждала себя, что где-то там просто разбилось несколько тарелок и это вовсе не звук, с которым трещит по швам моя жизнь. Это еще не он.
Папа же внимательно посмотрел на меня поверх очков своим понимающим взглядом. Казалось, он понял, что я что-то затеяла. Пока не разобрался, что именно, но подозревал, что это дорого обойдется всем.
Надо было ему все сказать за тем ужином. Лалиту, конечно, не отцу. Схватить его за руку, оттащить в вонючий ресторанный туалет, позволив людям думать все, что им заблагорассудится. Сказать правду. Что не могу выйти за него замуж, что вижу, он тоже не хочет на мне жениться, что я уезжаю в Нью-Йорк. Я уже сдала паспорт в американское консульство для оформления рабочей визы.
Однако я молча сидела в окружении нашей шумной семьи, спорившей о свадебном меню, лакомившейся мелким маринованным луком, острыми лепешками наан и кремовым карри. Так что же выбрать? Бирманскую кухню? Или итальянскую? Или монгольскую? А давайте объединим все три и выделим специальный буфет со специальным обезжиренным меню на пятьсот человек? Чудесно!
Так и вышло, что я стала всех избегать. Родных — дома. Жениха — по телефону. А на работе — босса, после того как мы перестали переписываться, чего мне ужасно не хватало. Поэтому я без всякой диеты и самоистязания в спортклубе сбросила четыре килограмма, чем привела в неистовство Лалита и его родителей. Не приложив к этому ни малейших усилий.
Будь ты проклята, Вселенная!
Я очень благодарна Пиху и Камии за эту возможность уехать от всего. Эта девчачья поездка пришлась как нельзя вовремя. Пляжный рай находится всего лишь в часе езды от моей работы. Ну хорошо, раем я назвала его с натяжкой, но здесь чистые пляжи и намного меньше людей, что для жителя города уже настоящий подарок.
Я мечтала, как, ни от кого не прячась, ничего не изображая, буду отдыхать на пляже, есть жареные морепродукты и пить пиво.
А еще меня ждут брауни. «Особые» брауни.
Это мой двадцать седьмой день рождения и девичник, два в одном. На самом деле девичник мне не нужен, но подруги об этом еще не знают.
После этой поездки, вернув себе стойкость духа, я поговорю с Лалитом, спокойно и уверенно, как человек, привыкший решать важные проблемы самостоятельно. А потом сяду и объясню все моим родным. Каждому отдельно. Так проще убедить их, что я действительно не могу выйти замуж за Лалита. Все разговоры будут идти тет-а-тет, в этом залог успеха.
И вот паром наконец пристает к шаткой пристани в Мандве. Мысли о закатах, вкусной еде и подругах, уже едущих сюда, ко мне, поднимают настроение и чуть облегчают тяжесть на сердце. Я так погружена в размышления, что, сойдя с парома на причал, усевшись на металлическую скамью и уговорив себя не думать о животе, выпирающем из-под майки, целое мгновение не узнаю бархатный голос, прозвучавший прямо возле уха:
— Здравствуйте, Зоя.
Мое бедное сердце.
Арнав.
Сияппа, сияппа, везде вокруг меня.
Я не думала, что в жизни может все настолько идти кувырком.
— Эээ… здравствуйте.
Вот он, сухой, мускулистый, в белоснежной отутюженной рубашке в голубую полоску, серых брюках и черных костюмных туфлях. Он что, родился сразу в офисной одежде? Может, просто никогда не слышал о шортах? И о шлепанцах? Держу пари, он и в отпуск ездит так, словно в любую минуту готов провести презентацию для руководства.
Мы сидим на железной скамье и смотрим друг на друга. Вокруг плещется море и светит солнце. Нас переполняют слова, но нам нечего друг другу сказать. Кто сегодня передо мной: «дракон Арнав» или «Арнав из телефона»?
— Как поживаете? — спрашивает мистер Арнав, улыбаясь только губами.
— Хорошо. А вы как? — Я настолько потрясена этой встречей, что забываю спросить, что он здесь делает.
— Бывало и лучше. — Он замолкает, словно удерживаясь от того, чтобы сказать больше. — Как Лалит?
Он никогда не называл его по имени, и то, что произнес это имя сейчас, словно бьет меня под дых. А я не ожидала такого удара в этом красивом городе на берегу моря. Я могла бы отодвинуться, но узкая полоска земли между пристанью и шоссе заполнена людьми, ожидающими своей очереди на паром. И здесь совсем негде присесть или укрыться от солнца.
— У Лалита все в порядке.
Причал, который выглядит гораздо крепче, чем он есть на самом деле, начинает подпрыгивать перед приближающимся паромом. Я держусь за стальную перекладину скамьи, чтобы не раскачиваться. Два подростка голодного вида усаживаются на нашу скамью по обе стороны от нас и разваливаются, как на огромной кровати. Мистер Арнав придвигается еще ближе, его рука протягивается мне за спину, и сердце начинает громко биться о мои ребра. Он так близко, что его «Ролекс» цепляет меня за волосы.
— Ай!
— О, простите! — восклицает он, но на лице не видно ни капли сожаления.
Он склоняется еще ближе, чтобы отцепить волосы, и я снова чувствую этот запах: свежий «Поло Спорт» и мускус тела. Запах мужчины.
Его большое теплое тело прячет меня от солнца. Кожа ровного темно-коричневого цвета шершава на вид. Интересно, какова она на ощупь? А эти глаза, его янтарные глаза смотрят на меня с каким-то…
— У вас же на этих выходных день рождения? Так почему вы проводите его не с Лалитом?
На его щеках появились милые ямочки. Как это я не обращала на них внимания раньше? Ладно, признаюсь, обращала.
Причал резво подскакивает, когда лихой капитан путает свою лодчонку с «феррари» и подлетает к месту швартовки на большой пенистой волне.
Почему я не с Лалитом? Потому что я не хочу с ним быть. Я и себе-то в этом не могу признаться, так как сказать кому-то другому? И это за три недели до свадьбы?..
— Просто это мой последний день рождения как незамужней женщины, поэтому подруги захотели объединить его с девичником и устроить целые праздничные выходные.