– Позвольте мне начать с того, что каким бы ни стал итог нашей беседы, ни я, ни кто-либо из моих людей этой ночью вас не тронет. Равно как и ваших друзей. И я сообщаю вам об этом, не предъявляя никаких условий. Я оказываю вам эту любезность по причине того, что вы обладаете тем, что нужно мне. И еще потому, что, как мне сказали, у вас есть дар.
«М-да, вот это я понимаю, все продумано», – подумала Мифани.
И отметила для себя: Правщики не знали, кем ей приходилась Бронвин.
– Они гражданские, – сказала Мифани. – Трогать, следить и изучать их было бы крайне недипломатично. Думаю, на продуктивности встречи очень скажется, если я буду постоянно думать о том, что этим людям причинят вред, будь то в эту ночь или в любую другую. – Глядя на существо перед собой, она видела, как кровь стекает по его щекам. Или, точнее, по капиллярам, находящимся там, где эти щеки должны быть.
– Вы не можете ставить мне условия, – отрывисто проговорило оно.
– Я и не думаю ставить условия, – отозвалась Мифани. – Но давайте сменим тему. Как я поняла, у меня есть кое-что, что вам нужно.
«Что бы это ни было».
Мышцы твари раздраженно дернулись, и на пальцах натянулись сухожилия. Крошечные хитиновые пластины царапнули по металлическому ободу резервуара, и Мифани стиснула зубы. Предельно сосредоточенная, она с тревогой наблюдала за тем, как существо справлялось со своей яростью.
– Очень хорошо, – проговорило оно сквозь сжатые зубы. – А теперь перейдем к делу.
– Перейдем, – согласилась она.
– Мне не нравится находиться в этой стране, – проворчало оно.
Мифани выжидающе молчала. Но не рассчитывала, что оно хотело билет на поезд из Соединенного Королевства.
– Я бы остался в Бельгии, но увы, обстоятельства привели меня сюда.
– Приятного, должно быть, мало, – проговорила Мифани с максимальным фальшивым сочувствием, на какое только была способна.
«Как это утомительно – взять и вторгнуться в чужую страну».
Она начинала терять терпение. Освежеванный человек в резервуаре, склонив голову набок, смотрел на нее.
– Да, – неуверенно протянул он. – Мне неприятно, что я вынужден говорить с членом Шахов. Я ведь не забыл остров Уайт.
Мифани аж открыла рот, поняв, что он имеет в виду. Выходило, что он был там, когда Правщики вторглись в страну. Твари, что находилась перед ней, было свыше трехсот лет. Пораженная, она почувствовала, как теряет самообладание и ее начинает подташнивать.
«Долго возле этой твари я не протяну – меня на нее вырвет. Нужно уже закругляться».
Она кое-как поборола тошноту и попыталась выдавить улыбку. Та оказалась больше похожа на гримасу ужаса, но все равно помогло.
– Я понимаю, насколько это вам, должно быть, мучительно, но я не готова поверить, что первую официальную встречу между нашими организациями со времен острова Уайта вы хотели посвятить тому, чтобы только и рассказывать, как вам не хочется здесь находиться. Поэтому давайте начистоту. Что вам нужно?
– Не надо так со мной разговаривать! – вскричал он и так дернулся в своем резервуаре, что расплескал жидкость. – И не надо со мной играться! – Его глаза вспыхнули от злости, когда он всем телом подался в ее сторону.
– Я и не играюсь! – Мифани тоже перешла на крик, напрочь забыв о всякой дипломатии. Тот снова дернулся, теперь от удивления, но больше никаких движений не совершал. – Что вам нужно?
– Вы знаете, чего я хочу! – выпалил он.
Желтая пена с его губ брызнула Мифани на щеку, и она вздрогнула. Морщась от омерзения, она вытерла лицо.
– Какого черта… Слушайте, я понятия не имею, какого хрена вам нужно, так что говорите сейчас же или я ухожу.
– Мне нужен мой deelhebber[27]! Мне нужен Эрнст фон Сухтлен! – рявкнул он.
Мифани недоумевающе сощурилась.
– Что? – переспросила она.
– Что «что»? – фыркнул он.
– Вы о чем?
– В смысле? – гаркнул он.
– Я не понимаю, – сказала она, пытаясь его успокоить. – Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы выпустили Граафа Эрнста фон Сухтлена!
– Кого?
– Второго лидера Wetenschappelijk Broederschap van Natuurkundigen, – прошипел он сквозь зубы, сжав их так плотно, что они точно сомкнулись бы, будь выстроены в один ряд.
– Мне очень жаль, – осторожно произнесла Мифани. – Но у нас нет этого человека.
– Не надо меня учить, – съязвил он. – Он исчез с нашей фабрики несколько месяцев назад, оставив инструкции о том, как продолжить нашу стратегию здесь и скрыть его отсутствие. От меня. – Он сжал пальцами стенку резервуара. – И его план сработал так хорошо, что я узнал о его пропаже всего пару недель назад.
– Его не было несколько месяцев, а вы и не знали? – спросила Мифани.
– Мы ощущаем ход времени иначе, чем вы, – ответил он с презрением. – Как только я узнал о его исчезновении, я придумал, как его выследить. Мы нашли запись об отправке сообщения Мифани Томас, ладье Шахов. В логово наших заклятых врагов. И это единственная зацепка, указывающая на то, куда он делся. Я послал за ним своего агента, но вы поймали его и подвергли пыткам! Так вот… – Он медленно и глубоко вдохнул. – Где Эрнст?
– Простите, но я понятия не имею, – сказала Мифани.
«Черт, – подумала она. – Томас даже не знала, что Правщики до сих пор существуют. Если бы кто-нибудь из них возник у нее на пороге, она бы наверняка сразу упомянула об этом в первом же письме».
– Будешь меня бесить – сейчас же тебя пришью! – завопил он. – Или хочешь, чтобы мы стали убивать прямо на улицах?
Он заметался в своем резервуаре, поднимая вязкие волны и расплескивая их во все стороны. Мифани в ужасе увидела, как ее джинсы намокли ниже колен.
«У него что, припадок?»
Окна оказались забрызганы, и когда он махнул в ее сторону руками, густые капли попали ей на лицо и одежду.
– Слушай меня, урод ты безшкурый! – закричала она ему в лицо. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но тебе явно нужно успокоиться.
– Если не выпустите его в течение трех дней, я окачу ваш народ такой волной ужаса, что вся ваша страна погибнет! – проревел он.
Он рванул стенку резервуара, и та порвалась, отчего остаток жидкости пролился на пол.
– Я утоплю весь этот город в крови и желчи! – Размахивая конечностями, он только вредил себе. Мифани увидела, как на его теле открывались раны и из них сочилась кровь. – А сейчас пошла вон, ладья! У меня больше нет на тебя времени!
Когда Мифани открыла дверцу, на тротуар вылилась целая волна слизи, а сама тварь еще продолжала буйствовать. Выбираясь, она споткнулась, выронила сумочку и ее содержимое вывалилось на вязкую массу.
«Отлично, просто отлично», – подумала она, когда ее мобильный издал резкий писк и умер на месте. У двери стоял лысый парень, вид у него был встревоженный. Услышав крики из машины, он и вовсе побледнел.
– Увози его отсюда, – коротко бросила ему Мифани.
– Ты сделала, что он хотел? – судорожно спросил мужчина, забираясь на переднее сиденье.
– А что, похоже, будто сделала? – спросила она.
Он съежился, захлопнул дверцу, и лимузин тронулся с места, оставив ее всю в вонючей слизи. Через дорогу возле клуба все это время так и околачивалась толпа зевак.
«Даже не верится, что я уже второй раз захожу в эту гостиницу, как побитая жена», – думала Мифани, подходя к швейцарам. К ее удивлению и раздражению, на этот раз они не подскочили, чтобы распахнуть перед ней двери.
– Прошу прощения? – проговорила она, краснея от гнева.
– Простите, милочка, но мы не впускаем бездомных, – ответил один, словно извиняющимся, но при этом достаточно твердым тоном.
– Бездомных? – взвизгнула она. – Я не бездомная! Я… – Она отчаянно попыталась найти объяснение своему внешнему виду. – Я рок-музыкант.
На нее посмотрели с сомнением.
– У меня есть кредитки, – добавила Мифани.
На нее продолжили молча смотреть.
– Я дам хороших чаевых? – отважилась предложить она.
– Вам лучше пойти в какое-нибудь другое место, мисс, – сказал один из швейцаров.
– Поверить не могу! – вскричала она. – В прошлый раз, когда я сюда зашла, у меня были синяки под глазами, окровавленные губы и я вся промокла до нитки! И тогда мне без проблем предоставили номер. Как вы тут вообще работаете? У меня в вашем гараже припаркована машина, и я не хочу ее испачкать!
– Мисс, сейчас три часа ночи, и если вы не уйдете сами, то нам придется вас вывести.
– Только дотроньтесь до меня и пожалеете, – холодно заявила она.
– Не сомневаюсь, – ответил швейцар. – Эту форму можно стирать только в химчистке.
Мифани впала в ступор. Освоившись в звании ладьи, она привыкла, что люди выполняли все, что она им говорила. Она коротко подумала, не применить ли на швейцарах свои силы, чтобы те ушли с ее дороги, но решила, что никакие силы не помогут ей заставить портье против воли предоставить ей номер.
«Но что мне делать? Не могу же я вести Бронвин домой в таком виде».
– Ладно, тогда мне нужна моя машина, которая у вас в гараже, – сердито проговорила она. – У меня где-то здесь талон. – Она попыталась стряхнуть слизь с пальцев и залезть к себе в сумочку.
– Убирайся, – настойчиво приказал один из мужчин. – Сейчас же.
Сверкнув на него взглядом, Мифани спустилась по дорожке и испытала извращенное удовольствие, увидев, как пара пешеходов отскочили от нее подальше.
«Ладно, мой мобильный весь в слизи и не работает. А я не могу показаться Бронвин в таком виде, даже если бы могла пройти в клуб, в чем я сильно сомневаюсь».
Кожа начинала чесаться, но при этом слизь была такой вязкой, что она не могла ее просто так соскрести.
«Что же это за гадость, черт возьми?»
Затем, кое-что придумав, Мифани свернула за угол.
«Спасибо тебе, господи», – подумала она.
В нарушение норм безопасности, увидев которое Кловис стал бы рвать на себе волосы, у заднего входа в гостиницу находился всего один человек, да и тот дремал. Очевидно, это был вход, используемый при конференциях и многолюдных мероприятиях, а в три утра таковых было немного. Двери разъехались, и Мифани шагнула внутрь. Администратор во сне поморщился, учуяв ужасную вонь, что исходила от Мифани. Она махнула ему рукой, и он погрузился в более глубокий сон. Набрав в грудь воздуха, Мифани тихонько прошла мимо стойки.