В зале посветлело, и все изумленно ахнули: на месте клумбы выросла елка, большая — до самого потолка. И от подножия до вершины сияла она разноцветными огнями. Гости восторженно зааплодировали.
— Откуда такое громадное дерево в нашей тундре? — удивилась Светлана.
— А это не дерево. Взгляните: вместо ствола трос, к нему прикреплены ветки. Моряки сотню километров прошли на лыжах, пока набрали их. Это Дроздов придумал, наш механик. Здорово, правда?
Они снова кружились в вальсе, тихо беседуя и не в силах оторвать глаз друг от друга. Они ничего не замечали вокруг. Не замечали, что остальные танцующие любуются ими и отходят в сторонку, чтобы не мешать.
И вскоре Светлана и Юрий оказались на виду у всех. Со сцены наблюдали за ними Дед Мороз и Снегурочка.
— Даже завидно, — вздохнула Снегурочка.
— Пожалуй, завоюют приз. Какой бы им выбрать?
Снегурочка встрепенулась:
— А я придумала!
Она сбежала вниз, бесцеремонно разлучила какую-то пару и зашептала на ухо удивленному офицеру — своему мужу. Тот пожал плечами и направился к выходу.
Танец сменялся танцем, и все так же самозабвенно кружились лейтенант и девушка. Когда музыка смолкла, они недовольно оглянулись: почему?
— Друзья! — возгласил Дед Мороз, поглаживая свою пышную бороду. — Мы со Снегурочкой считаем, что лучше всех танцевали они, — и кивнул в сторону Светланы и Юрия.
— Правильно! — дружно прогремело в ответ.
— Сейчас мы вручим им приз, — продолжал Дед Мороз.
И в это время на сцену не торопясь вышел… Кто бы вы думали? Гусь! Ослепительно белый в лучах прожекторов, он чинно, строевым шагом промаршировал к самой рампе, остановился, взмахнул крыльями и во весь голос представился:
— Га, га, га!
Растерявшихся Юрия и Светлану буквально на руках подняли на сцену. Дед Мороз подхватил птицу и торжественно вручил ее лейтенанту.
— Поздравляю вас, молодые наши друзья. Получайте красавца. И помните: не простой это гусь, а волшебный. Он принесет вам счастье.
Раскрасневшиеся Светлана и Юрий не знали, что отвечать. Да и не смогли бы: от рукоплесканий и восторженных криков дрожали стены.
Неловко подхватив гуся, лейтенант, не выпуская руки Светланы, стал протискиваться через толпу. Это было нелегко: каждому хотелось потрогать, погладить красивую птицу. Сыпались советы, чем ее кормить, где держать, как лучше приготовить жаркое. Наконец они пробились в фойе.
— Куда же мы его денем? — спросил Юрий. — Весь вечер нам испортили этим подарком. Не пойдем же с ним танцевать?
— Га, га, — с самым серьезным видом подтвердил гусь.
Светлана засмеялась и погладила его круглую гладкую голову.
— Знаете что? Отнесем его ко мне. Я же близко живу. А потом вернемся.
Но они не вернулись.
Когда Сидор Федорович пришел из клуба и подозрительно долго топтался в прихожей, вытирая ноги, дочь встретила его известием:
— Папа! А у нас новый жилец!
— Да я уж догадался, почему ты меня так старательно выпроваживала сегодня, — угрюмо отозвался старик. Войдя в комнату, он холодно поздоровался с лейтенантом.
— Папка! — вспыхнула дочь. — Как тебе не стыдно! Я вот о каком жильце говорю, — и показала на гуся, с аппетитом клевавшего из миски кусочки хлеба.
— Эге! — проворчал старик. И не понять, чего больше было в его возгласе — облегчения или изумления. Пожалуй, брало верх второе. Даже глаза протер: не приснилось ли?
— Откуда залетело сюда такое чудо?..
Спустя несколько недель этот же вопрос возник и на свадьбе, когда жареного гуся подали на стол. Счастливые молодожены Юрий и Светлана Вешкины пристали к бывшим Деду Морозу и Снегурочке:
— Где вы раздобыли такой приз?
— Всю жизнь здесь прожил, — добавил старик Кравцов, — и ни разу не видел, чтобы в наших краях зимой живые гуси водились.
Супруги Дроздовы переглянулись.
— Мы его из отпуска на самолете привезли, — сказала наконец Зинаида Ивановна. — Ох и хлопот доставил!
— И не жалко вам было расставаться с ним? — спросил Кравцов.
— Жалко, — призналась недавняя Снегурочка. — Но сейчас не жалею. Он же помог нашим друзьям…
— А что, прав ведь был Дед Мороз? — вступил в разговор штурман Гвоздев, теперь уже без пышной ватной бороды. — Действительно, это был волшебный гусь. Видите, сколько счастья он принес вам.
Тесно прижавшись плечом к плечу, сидели за столом молодожены. В наступившей тишине отчетливо донесся шум моря — рокочущий, немолчный.
— Люблю его слушать, — проговорил штурман. — Мне кажется, что море иногда разговаривает человеческим голосом.
— Да! — оживленно подхватила Светлана. — Вот так! — И она, по-детски надув щеки, выдохнула, подражая ударам волн и шороху гальки:
— Уф-ф… Хо-ро-шо-о!
Ключик
Матросы остановились на улице и заспорили: куда пойти? Большинство склонилось к тому, чтобы отправиться в клуб завода. Там сегодня концерт, танцы.
— Ты с нами, Митрохин? Высокий угрюмый моряк, который стоял в сторонке и не принимал участия в споре, покачал головой.
— Нет. Я поброжу по городу — и на корабль.
Он проводил взглядом весело переговаривающихся товарищей и уже повернулся, чтобы пойти в другую сторону, когда заметил неподалеку от себя мальчугана. В меховой шубке и такой же шапочке, он был похож на медвежонка. Черные, как спелые вишни, глаза на румяном личике с любопытством смотрели на матроса.
— Дядя, а дядя!
— Что, герой?
— А я вас знаю. — Мальчуган лукаво поджал губы, на пухлых щеках появились ямочки. — Вы мой брат.
Удивленный матрос присел на корточки, чтобы внимательнее рассмотреть мальчишку.
— Кто это тебе сказал, что мы с тобой такие близкие родственники?
— Папа. Вы, говорит, с матросом Митрохиным родные братья: с ним тоже никакого сладу нет.
— Так, так, — протянул матрос. — Аттестация исчерпывающая. Тогда и я, пожалуй, определю, кто ты. Твой папа капитан-лейтенант Буранов?
— Ага! — обрадованно подтвердил мальчуган.
— Сердитый у тебя папаша.
— Да нет. Он добрый. А ругает, только когда мама нажалуется. Она такая…
— Плохая?
— Нет, она хорошая. Но все: это нельзя, это нельзя, это нельзя. И чуть что: «Я вот папе скажу…»
— Неважные, вижу, у нас дела, — вздохнул матрос.
— Дядя, а вы тоже тру…
— Что такое? — не понял тот.
— Тру… Ну как это… Меня мама все так зовет.
— Трудновоспитуемый? — догадался матрос.
— Вот, вот! Вы тоже труднопитуемый ребенок?
— Пожалуй, что так, — грустно согласился собеседник.
А мальчик все осматривал его, даже потрогал пальчиком шершавое сукно шинели.
— Ты что меня проверяешь, как старшина перед увольнением?
— Дядя, а где у вас замочек?
— Какой замочек?
— Да папа все говорит: никак не подберу ключик к матросу Митрохину. Я уж ему давал ключи от заводного клоуна, грузовика. Нет, говорит, особый ключик нужен.
Матрос захохотал, схватил говоруна в охапку.
— Прав твой папа. У людей особый замочек. И он у них глубоко запрятан, не увидеть. А вообще, я смотрю, ты толковый парень. Как тебя зовут?
— Костей.
— Ну, а меня Иваном.
— Дядя Ваня? Как и мой папа? Вот здорово! А вы будете со мной играть?
— А как же! Давай что-нибудь придумаем.
…Вечером Нина Сергеевна Буранова, увидев сына, ахнула:
— В каком ты виде! Весь мокрый. Где это ты вывалялся так?
— Мам! А мы с дядей Ваней слона сделали из снега. Вот такого! Нам все ребята во дворе помогали. Ты знаешь, какой он хороший, дядя Ваня.
— Это еще кто такой?
— Да ты же знаешь его. Он мой брат.
— Брат? — мать засмеялась, прижалась щекой к мокрой шапке сына. — Глупенький. У тебя пока еще нет брата.
— Нет, есть. Его дядей Ваней Митрохиным зовут. Он матрос. Ты знаешь, он все-все умеет. А меня дядя Ваня похвалил: я со… соблазнительный.
— Сообразительный, — поправила мать.
— Во, во. Мы теперь все время вместе играть будем. А то он говорит, ему скучно.
— Ох и болтушка ты. Ну хватит, мой руки. Проголодался небось. Суп наливать?
— Ага. Я теперь все буду. Дядя Ваня говорит: кто плохо ест, тот плохой матрос.
За столом сын уплетал за обе щеки. Мать глазам не верила. Никогда еще у него не было такого аппетита.
Когда пришел отец, малыш уже спал. Нина Сергеевна рассказала о новом Костином знакомстве. Лепету мальчугана она, конечно, не придала никакого значения, но муж слушал очень внимательно. Он подошел к кроватке, посмотрел на разметавшегося во сне сынишку. Усталое лицо осветилось улыбкой.
— А ты знаешь, я и не думал, что Митрохин так детей любит. Шефы просят выделить им руководителя школьного радиокружка. Предложу Митрохина. А то совсем приуныл парень. Заругали мы его.
Жена умоляюще сложила руки:
— Ты хоть дома-то позабудь о службе. Горе мне с вами обоими.
…В дни увольнений, когда матросы сходили на берег, Костя стал надолго пропадать из дому.
— Ты где все носишься? — возмущалась мать.
— В школе.
— В школе? И что ты там делаешь, коротулька?
— В кружке работаю. Меня хотели прогнать, а Иван Васильевич — так теперь дядю Ваню все зовут — сказал: пусть остается, он человек сознательный. Иван Васильевич строгий. При нем никто не шалит. Он говорит, что без ди… без дисциплины никак нельзя.
— И что же ты там делаешь?
— Я? — сын даже обиделся. — Я провода зачищаю. Иван Васильевич сказал, что я молодец, очень старательный. Во! Мам, — понизил голос сын, — а дядя Ваня совсем теперь другой. Раньше скучный был. Теперь веселый, смеется.
…Накануне праздника капитан-лейтенант пришел домой необычно рано. Сын кинулся к нему:
— У тебя порядок, папа?
— Порядок, малыш. Можешь поздравить: наша боевая часть теперь лучшая на корабле. Даже Митрохин отличником стал.
Сын запрыгал:
— Мама! Я же говорил, говорил, что Иван Васильевич— замечательный дядя. А ты… — И вдруг сын обиженно взглянул на отца — Папа, а зачем ты обманывал, что Иван Васильевич мой брат?