Но что же это была за земля? То ли берег неведомых Новосибирских островов или Северной Земли, то ли, может быть, новый неизвестный остров? После стольких дней дрейфа в темноте, когда вьюга и тучи закрывали небо, не давая возможности определить местонахождение парохода, на этот вопрос ответить сразу было невозможно. Хотя Запара и заявил:
Не будь я Запара, если это не новый остров.
Моряки собрались на палубе под капитанским мостиком, а на мостике Кар вместе с Запарой вычисляли географическую широту по луне. Нужные данные удалось быстро найти. «Лахтак» был на широте 82° 35'. Хуже обстояло дело с долготой. Теперь долготу вычисляют с помощью получаемых специальных радиосигналов, которые передаются определенными радиостанциями ежедневно, в определенный час. Эти радиосигналы сверяют по хронометру с местным временем и, вычисляя разницу, определяют географическую долготу. Штурман совсем не был знаком с техникой радио и не мог выполнить даже такой простой операции, как принятие радиосигналов. Зато, как хороший математик и астроном, он находил меридиан с помощью наблюдений над небесными светилами.
Люди изрядно озябли, пока Запара объявил долготу, найденную Каром. Они находились на 127° 58' 16'' восточной долготы. На всех картах, которые были па «Лахтаке», это место обозначалось белым пятном. Без сомнения, неизвестные течения моря Лаптевых придрейфовали пароход, вмерзший в льды, к неизвестному острову. Если бы не ясная лунная ночь, едва ли они узнали бы об этом острове.
Павлюк предложил дать острову название. Степа, ссылаясь на то, что он первый увидел остров, настаивал на своем праве первым предложить для него название. Его требование было принято во внимание. Юноша нахмурился и стал усиленно думать, по ничего хорошего, как нарочно, не приходило ему в голову.
- Пусть это будет остров Лунной Ночи, - крикнул, наконец, юнга.
Все ждали, что он скажет, и подхватили:
- Пусть будет остров Лунной Ночи!
- Ура острову Лунной Ночи! - воскликнул Вершемет, и за ним все закричали:
- Да здравствует остров Лунной Ночи!
Высоко в холодно-стальном небе спокойно плыла ясная луна. Над бескрайним ледяным полем стояла замороженная тишина. Бледный, еле заметный столб полярного сияния мерцал на северном небосклоне… Оледенелый пароход, казавшийся темным пятнышком, стоял неподвижно. Тишину безграничных равнин пыталась нарушить кучка ничтожно малых существ, копошившихся, подобно муравьям, у борта парохода. А вдали чернел обрывами скал белый берег острова Лунной Ночи.
Степа и Павлюк всматривались в него жадными глазами и, казалось, загорелись одинаковым желанием, так как через минуту обернулись к штурману и сказали одно и то же, только разными словами:
- Отто Рудольфович, остров совсем близко. Вот бы узнать, что там!
- Товарищ капитан, разрешите сбегать туда на разведку.
Все моряки повернулись лицом к штурману.
Кар ответил не сразу. Он смотрел па остров и как будто взвешивал возможность дойти до пего, а может быть, пытался угадать, что именно можно найти за теми скалами.
- Жму руку вам, товарищи, в ответ на ваше предложение и готовность отправиться туда. Думаю, что это можно сделать при лунном свете. И надо поспешить… Тут, пожалуй, не больше мили до берега… Кто хочет сейчас пойти в разведку? Поднимите руки.
Одиннадцать рук поднялось, так как Степа поднял обе.
- Тогда я назначаю, - сказал Кар,-лучших лыжников: Вершемета, Павлюка и Степу.
- А меня? - поднимаясь, спросил гидролог.
Все громко рассмеялись, вспомнив, что во время соревнования он остался без премии.
Не смеялся лишь Кар. Он обождал, пока смех утих, и серьезным тоном сказал:
- Я не считаю вас лучшим лыжником, но надеюсь, что трое лучших научат вас. Так как в экспедиции должна быть и научная часть, то присоединяйтесь.
Обрадованный гидролог сразу же стал перечислять, что надо взять в экспедицию:
- Фотоаппарат, бинокль, компас, анероид, психрометр, шагомер…
- Ружья, сухарей, медвежьей ветчины, нерпового сала…- перебил гидролога Вершемет.
Наконец, договорились. Кар приказал вернуться не позже как через три часа.
Он никому не разрешил сопровождать экспедицию хотя бы на близкое расстояние от парохода.
- Увлечетесь, и кто знает, куда забежите, - ответил он на просьбу о разрешении пробежать несколько сот метров с товарищами.
Начальником разведочной партии Кар назначил Запару, а главным проводником - Вершемета.
Охотник захватил с собой карманный компас и выверил направление от парохода на остров.
Наконец двинулись. Было двадцать три часа.
Первые несколько минут идти было легко. Огромная льдина, в середину которой вмерз «Лахтак», имела почти ровную, как на пруду, поверхность. Покрытая снегом, она представляла собой прекрасную дорогу. Но дальше, пройдя эту льдину, сразу же попали в торосы. Вокруг стояли обломки льдин, словно волны, внезапно замерзшие во время шторма. Торосы приходилось большей частью обходить. Иногда же лыжники вынуждены были перелезать через них.
Чем ближе подходили к берегу, тем менее заметным среди льдов становился пароход. Прошло немного времени, и уже нельзя было различить мачт, дымовой трубы, кормы и бака,- вместо этого над ледяной поверхностью чернело какое-то пятно.
- Не наскочить бы нам на полынью, - сказал Запара, спускаясь с невысокой ледяной скалы, через которую пришлось перелезать, так как она на несколько сот метров преградила путь.
- Разве при таком морозе могут быть полыньи? - удивился юнга.
- О, нет ничего удивительного, что в Полярном море, даже во время самых лютых морозов, имеются трещины и полыньи, - ответил Запара. - Это доказано наблюдениями многих выдающихся путешественников. Да мы можем спросить об этом Вершемета. Скажи-ка, охотник, ты ведь знаешь ледяные края: встречаются ли даже в очень сильные морозы трещины и полыньи во льдах полярных морей?
Вершемет, слышавший их разговор, ответил, обращаясь к Запаре:
- Степан - парень молодой. В полярных льдах он не бывал, а поживет тут, так удивляться не будет. Открытую воду среди льда мне самому приходилось встречать в самые сильные морозы.
Идти становилось все труднее, и Степа почувствовал, что он очень разогрелся. Они шли уже полчаса, и берег лежал совсем близко от них, но теперь разведчики продвигались очень медленно.
Наконец, утомленный юнга заметил в нескольких метрах от себя береговые скалы. С волнением Степа взбежал на них и первый очутился на берегу.
Четверо лыжников стояли на никому не известном острове.
Глава VII
Снег толстым слоем покрывал остров. Из-под снега торчали обледенелые скалы, и только они- указывали на то, что тут начинается берег. В трехстах-четырехстах метрах от того места, где стояли лыжники, высилась гряда холмов, закрывая внутреннюю часть острова. Кто знает, каков этот остров? Запара считал, что он невелик. Милях в пятидесяти или ста на юг от этого места много лет тому назад продрейфовал во льдах пароход «Фрам» и никакой земли не встретил.
- Пойдемте-ка на вершину холма,-предложил гидролог.
- А я советовал бы поспешить назад, на «Лахтак», - серьезным тоном ответил Вершемет.
Трое товарищей удивленно повернулись к нему.
- Смотрите! - сказал охотник и показал рукой на запад.
Все посмотрели туда, куда указывал Вершемет. Западный край неба заволокся то ли туманом, то ли тучами. Темная пелена быстро затягивала бледные звезды и надвигалась навстречу луне. Подул легкий ветерок.
- Ветер подул с запада, - сказал охотник,-будет пурга.
Все поняли опасность неожиданной вьюги. Если она захватит их на льду, между пароходом и островом, то найдут ли они в снежной мгле корабль? И каждый подумал: «Едва ли». Если же ветер с силой урагана превратит ледяное поле в обломки, а затем понесет эти обломки в океанские просторы, тогда их, безусловно, ждет гибель. А что может случиться, если они останутся на острове? Ветер угонит ледяное поле вдаль, а вместе со льдом и «Лахтак». Пусть даже через несколько дней утихнет вьюга - перед ними откроется простор ледяного моря, и останутся они одинокими, обреченными на смерть от голода и холода. У них ведь продовольствия, если даже экономить, только на два дня. Два ружья и пять-десять патронов едва ли выручат их на этом острове во время полярной ночи.
- А может… - сказал Павлюк, как будто отвечая на общий вопрос, и показал под ноги.
При лунном освещении на снегу виднелись следы ног какого-то зверя. По следам можно было судить, что зверь этот не больше собаки или даже зайца.
Внимательно присмотревшись, они нашли немало таких следов. Очевидно, остров богат этим зверем, истоптавшим снег по всему побережью.
- Песцы, - пояснил Вершемет. - Этим зверем не прокормишься, если хлеба и масла или хотя бы медвежатины не будешь иметь.
Решили возвращаться на пароход. Сейчас же, не теряя ни минуты. Ураганы в Арктике поднимаются быстро и продолжаются долго. Запара и его товарищи поняли, какая страшная опасность угрожает им.
- Пошли! - скомандовал охотник.
И все молча направились обратно на лед.
А ветер усиливался, и уже слышен был скрежет первых льдин, которые срывал он и катил по снеговому настилу.
Вершемет, взглянув на свой компас и проверив направление на пароход, контуры которого становились теперь совсем неясными, подбежал к гидрологу:
- Дмитрий Петрович, сверьте-ка свой компас с моим. Когда начнется пурга и пароход скроется с глаз, нам придется идти лишь по компасу.
- Идти к пароходу по компасу? - Запара остановился и скептически покачал головой.
- Это лучше, чем без компаса, - ответил охотник, и они стали сверять направления магнитных стрелок компасов.
Степа и Павлюк шли метров на тридцать впереди. Юнга сказал кочегару:
- Павлюк, будем идти так, чтобы гидролог был между нами. Он плохой лыжник. Вершемет будет указывать дорогу, а мы поможем Запаре.
Вьюга начиналась. Засвистел ветер, срывая тучи снега. Луна то показывалась, то исчезала в снежной мгле. Снег бил в лица, скрывая от глаз пароход. Вершемет сознавал всю ответственность, лежащую на нем, как на проводнике. Приходилось идти против ветра, и это задерживало их. Запара несколько раз споткнулся и упал бы, если бы его не поддержали юнга и кочегар. Но гидролог ничуть не падал духом. Он выкрикивал сквозь ветер своим спутникам шутливые словечки. Следил и за компасом, проверяя Вершемета, и за шагомером, чтобы определить, сколько они прошли. Шагомер, висев