Украдкой я извлекла из-под одеяла телефон. Сообщений не было. Вспомнив о просьбе Гэбриела, я удалила из памяти последнюю переписку.
На середине фильма меня вновь сморил сон: вино и свежий воздух сделали свое дело.
Глава 19
Утром, когда солнце заалело на востоке и осветило скрытый в долине дом, я проснулась и, к своему великому удивлению, обнаружила, что лежу на коленях у Брук. Видимо, она всю ночь просидела, поддерживая мою голову.
– Наконец-то ты проснулась! Я хоть выйти смогу.
Я обвела взглядом комнату.
– А где Руадан и Джона? – спросила я, стягивая волосы резинкой.
– Руадан до сих пор читает, а Джона отправился добыть тебе свежих яиц на завтрак. До ближайшего дома несколько миль, зато там держат кур.
– Спасибо, что не будила меня. Прости, я не планировала засыпать у тебя на коленях… – Я рассыпалась в извинениях, по-прежнему опасаясь рыжеволосой вампирши.
– Слушай, Чесси, извини, что я вышла из себя прошлым вечером. Я все приняла слишком близко к сердцу. Теперь я в курсе, что он тебя в этом смысле не интересует… Я просто не сразу поняла, по кому ты сохнешь, – победоносно доложила Брук, словно раскрыв величайшую тайну.
Я замерла под одеялом.
– Правда?
– Тебе нравится Гэбриел, я же вижу. Правда, ты об него зубы обломаешь. Недосягаемый – это мало сказано! Но я-то знаю, сердцу не прикажешь. Вот смотри на меня. Мне не светит получить свою мечту, но я научилась с этим жить. А ты, если будешь продолжать в том же духе, долго не протянешь, так что переживать не о чем! – усмехнулась она.
Мне же было не до смеха.
– То есть ты предлагаешь дружбу? Давненько я ни с кем не ходила по магазинам. – Я попыталась сказать это так, словно статус моей подруги сулил большую выгоду его обладательнице. Брук подходила на эту роль меньше всего, но выбирать мне не приходилось, ведь что-то всегда лучше, чем ничего. Впрочем, в этом я не была уверена.
Видимо, почувствовав фальшь в моих словах, она ответила без особого воодушевления:
– Мы застряли в какой-то глуши, так что давай извлечем из этого хоть какую-то выгоду. Все лучше, чем слушать лекции Руадана о катарах.
– О ком?
– И не спрашивай.
Брук встала и водрузила на тонкую переносицу огромные солнцезащитные очки.
Спустя мгновение появился Джона, который так быстро влетел в комнату из кухни через раздвижную дверь, что я не успела его заметить.
– Вкрутую, глазунья или болтунья? – спросил он, держа в руках три куриных яйца.
– Всмятку с «солдатиками».
Джона посмотрел на Брук, но та только пожала плечами и вышла.
– Английское лакомство. Ты вари яйца, а гренки – за мной.
Я подошла к столу, нарезала хлеб полосками и принялась размазывать масло, наблюдая за Джоной. На нем были привычные темные джинсы и белая футболка-поло, но сегодня поверх нее красовалась ярко-оранжевая толстовка. Одежда выгодно подчеркивала плоский живот парня и его широкие плечи. Я не успела опустить глаза – Джона почувствовал, что я его разглядываю.
– Ну как, нравится цвет? Я решил не скромничать.
– Тебе идет, – солгала я.
Сидя за большим столом, Джона с любопытством наблюдал, как я обмакиваю гренки в полусырой желток.
– А почему они называются «солдатиками»?
– Потому что, если их выложить в ряд, они похожи на солдатиков на плацу, – с улыбкой ответила я.
Я выровняла гренки у себя на тарелке, и вдруг губы мои невольно задрожали – ко мне пришло осознание безвыходности положения, в котором я оказалась.
– Только кому из нас суждено увидеть парад победителей в этой войне…
Вспомнился Майкл. Я чувствовала себя ответственной за его гибель и могла только надеяться, что остальных не постигнет из-за меня такая же участь.
Аппетит пропал. Я оставила гренки на тарелке и отодвинула стул, который проехался по полу с омерзительным скрипом, решив вернуться в подвал, чтобы умыться и переодеться.
Мирпуа был в получасе езды, но мы управились за пятнадцать минут – кто бы сомневался! В десять утра солнце ярко светило в чистейшем голубом небе, но холод стоял невыносимый.
Дома я успела принять душ и высушить волосы феном, чтобы не простудиться. Брук заплела мне французскую косу и подколола ее золотистыми невидимками, а длинные концы волос оставила распущенными: волнистые локоны спускались почти до пояса. Одежду для похода по магазинам выбирала тоже она. Я не стала напоминать ей, что мы не в Париже: она искренне наслаждалась, составляя мой наряд, словно маленькая девочка, впервые дорвавшаяся до куклы Барби, хотя я подозревала, что в детстве кукол у нее было больше, чем у всех ее подружек, вместе взятых.
В результате я облачилась в кружевную блузку с рукавами-фонариками и бирюзовую юбку-карандаш с завышенной талией, дополнив ансамбль рыжеватым кожаным ремешком. Ковылять на шпильках от Александра Маккуина я наотрез отказалась, и Брук снисходительно позволила мне надеть остроносые балетки из «Топ-шоп». Переодеваясь, я старательно прятала шрам. Последним штрихом стала большая твидовая сумка: видимо, для похода по магазинам подходила только она. Еле-еле мне удалось выбить разрешение накинуть легкий жакет. Пальто, по мнению Брук, все портило, хотя, как по мне, в такую погоду и пальто было недостаточно.
Мы въехали на небольшую парковку, и я вышла из машины, готовая к новым впечатлениям.
– Я смотрю, здесь здорово дует, – заметила я, придерживая руками волосы, которые немилосердно трепал ветер.
– Да-да, здесь всегда на градус-другой холоднее. Даже не знаю почему, – поддержал меня Руадан, блокируя дверь автомобиля.
– О! А вот и люди! – радостно воскликнула Брук и, поправив гигантские очки, устремилась вперед.
Руадан попридержал ее и направил по узенькой мощеной улочке.
Джона встал рядом со мной, предложив взять его под руку.
– Тебя, видимо, Брук одевала? – с усмешкой поинтересовался он.
– Эй! Зато ты похож на тыкву, – весело парировала я и легонько ткнула его кулаком в грудь. – Ого! – Я потерла кисть. Под толстовкой скрывались сплошные мышцы.
– Осторожно, я совсем созрел, – лукаво подмигнул Джона.
– Да уж, я почувствовала, – поддержала я его шутку, сжимая и разжимая кулак. – Однако авторитетный источник считает, что для богом забытой ярмарки мой наряд сойдет. Именно так сказала Брук.
– Ты выглядишь очень… изысканно, – без тени иронии произнес Джона. Искры в его карих глазах вспыхнули и потухли, растворившись в огромных зрачках.
Мы шли немного медленнее Брук и Руадана, зато я успевала любоваться симпатичными домиками с разноцветными ставенками и террасами. Забыв обо всем на свете, я погрузилась в созерцание.
– Осторожнее! – крикнул Джона, схватив меня за талию и подхватив на руки.
Если бы не он, я угодила бы под колеса велосипеда, хозяин которого мчался не разбирая дороги. Растерявшись от испуга и внезапно оказавшись так близко к своему спасителю, я, не дыша, подняла на него глаза.
– Будь внимательнее, Золушка, – тихо сказал он.
– Золушка? – переспросила я шепотом.
– Тыква только что превратилась в карету.
Я надменно покачала головой.
– Ну уж нет, раз ты взялся себя рекламировать, не ограничивайся каретой. – Я жестом попросила его снова опустить меня на землю.
Джона покорно выполнил приказ, но тут же притянул меня к себе, положив руку мне на бедро. Попасть под колеса мне не хотелось, поэтому резко вырываться я не стала. В объятиях вампира было безопасно и уютно.
– А что ты имеешь против кареты? Карета доставила Золушку на бал в целости и сохранности.
На обаятельную улыбку я ответила, удивленно приподняв бровь:
– Прямо к принцу…
– Такой вариант я не рассматривал. Ладно, я снова превращаюсь в тыкву, а ты – в спящую красавицу. Сойдет и так.
На улице, где мы стояли, людей почти не было: изредка мимо нас проходили пожилые женщины в платках, каждая из которых несла в руках плетеную корзинку, наполненную багетами, сырами и чем-то еще, что источало густой запах грязных носков. Пройдя мимо очередной дамы с корзинкой, я закашлялась и скорчила красноречивую гримасу, что очень рассмешило Джону.
После небольшого подъема улочка вывела нас к широкой дороге, на противоположной стороне которой открывалась прямоугольная площадь: окруженный с трех сторон зданиями средневековой постройки рынок гудел людьми. Руадан и Брук ждали нас у обочины.
– Дома вокруг рыночной площади построены в тринадцатом-четырнадцатом веках. В верхних этажах расположены квартиры местных жителей и дорогие апартаменты для туристов. В нижних – магазины и кафе. – Руадан вещал с интонацией заправского гида, не забывая показывать, куда следует смотреть.
– Вот это да, – восхитилась я.
Казалось, средневековые здания парили в воздухе, поддерживаемые только деревянными и бетонными арками. Жители исправно красили ставни старинных домов в ярко-синий и ярко-красный цвета, которые не совсем сочетались с темно-коричневыми перекрестиями и балками на фасадах, создание которых в свое время явно было поручено какому-то талантливому архитектору.
– Ну и тоска! – заныла Брук.
– Ладно, ладно, – уступил Руадан. – По рынку будем ходить вместе. Чесси, держи.
Он протянул мне несколько банкнот, но я помотала головой: мне не хотелось брать у него денег.
– Карты здесь не принимают. Возьми и купи себе чего-нибудь вкусного к обеду или просто выбери то, что понравится.
– Кхм! – намеренно громко кашлянула Брук, когда я все-таки взяла у Руадана деньги.
Он и ей протянул несколько купюр, которые Брук выхватила со скоростью и ловкостью, достойными фокусника. У Джоны деньги и так были: еще в аэропорту он предусмотрительно наведался к банкомату. А меня посетила мысль, что надо снять немного наличных с карты Гэбриела. Правда, меня совсем не радовала финансовая зависимость от него, а теперь еще и от Руадана. Я хмуро стояла, зажав купюры в руке: вряд ли он согласился бы их забрать. Я вообще не привыкла к большому достатку, всегда довольствуясь лишь необходимым минимумом. Каждый заработанный пенни я тратила с умом, поэтому чувствовала себя очень неловко, когда мне давали деньги ни за что, да еще и предлагали спускать их на ерунду.