Не было ни души. Не было ничего.
Я побежала к мостику. В воздухе чувствовалась влага, возле речки стало еще холоднее. Я снова позвала Джону, и – как в сказке! – на противоположном берегу реки возникла мужская фигура. Лица было не разглядеть, но кто же еще мог там стоять?
– Джона!
Силуэт растаял в воздухе и вновь возник на середине мостика, но теперь мужчина стоял спиной. Я побежала к нему, лихорадочно подбирая слова и отчаянно надеясь, что он простит мне все, что я наговорила, и примет мое раскаяние.
Фигура растаяла, как только я ступила на мост.
– Джона!
Я посмотрела вниз. Речку сковала тонкая корка льда. Перила мостика едва доходили мне до колен, и я сомневалась, стоит ли идти дальше. Кусты на противоположном берегу зашевелились. Он ждал меня. Я сделала несколько шагов, как вдруг резкий порыв ледяного ветра хлестнул меня по лицу. Мужчина возник прямо передо мной. Но это был не Джона.
– Этан?
Все в том же старинном наряде, волосы забраны в хвост. Этан внимательно изучил меня, а затем приложил палец к моим губам.
– Тс-с… Ты жива, Лайла.
Этан называл меня по имени – по моему единственному имени.
Я кивнула. Он не убирал палец от моих губ.
– Ты давно должна была умереть, как и я.
Его юго-восточный акцент был удивительно мягок и звучал изысканно: даже самые богатые и знатные лондонцы, с которыми мне довелось общаться, не умели так говорить. Черные зрачки Этана были расширены, и я не могла определить, желал ли он мне зла.
Наверное, я должна была испугаться, оказавшись один на один с вампиром, но вместо этого почувствовала грусть. Перед мысленным взором проносились картинки нашего с ним детства. Мы тогда были иными и многому учились друг у друга. Сейчас я видела не просто давно мертвую оболочку – передо мной стоял старинный друг.
– Ты мне задолжала, – с печальной улыбкой сказал Этан.
Выходит, он желал мне зла.
Я снова глянула вниз, на покрытую серебристой корочкой водную гладь, и подумала, не прыгнуть ли в реку. Этан смотрел куда-то мимо мена. Вдруг старый мост задрожал под тяжелой поступью. Отбросив меня в сторону, какая-то тень кинулась на Этана, опрокинув его на спину. Я попыталась удержать равновесие и успела поймать взгляд Джоны, прежде чем Этан с диким ревом схватил его за щиколотки.
Падая, Джона всем телом налетел на меня, и я, не сумев схватиться ни за него, ни за какую-нибудь опору, упала с моста.
Джона выкинул руку, чтобы поймать меня, но он был слишком далеко, а Этан не собирался ослаблять хватку. Лицом вниз я упала в ледяную воду.
Внешний мир перестал существовать: в ушах гремело мощное течение, которое увлекало меня за собой. При ударе у меня из легких вышел весь воздух, и его место сразу же заняла обжигающе холодная вода. Поток уносил мое безвольное тело. Глаза оставались открыты, но сквозь муть ничего было не разглядеть. С ужасом я осознала, что вот-вот умру и опять начну жизнь с чистого, совершенно пустого листа.
И тогда я уцепилась за тоненькую ниточку сознания. Невыполнимая задача уцелеть вызвала из памяти образ Гэбриела, с которым я не желала расставаться до последнего вздоха.
Сперва отказали руки, затем я перестала чувствовать ноги и больше не могла отталкивать мрак, который заливал все вокруг, просачиваясь внутрь меня. Я медленно задыхалась в ледяной воде, сознание проявлялось и исчезало, как сигнал неисправного телевизора.
Но затем какая-то сила, пробив тонкий лед, выдернула меня за руки из воды. Я не могла открыть глаза, не могла сделать вдох, не понимала, что происходит.
– Чесси! Чесси!
Голос доносился издалека, словно сквозь толщу воды. Только благодаря тому, что меня со сверхчеловеческой силой тряс вампир, я начала приходить в себя. Хоть я и была бессмертна, тело мое оставалось хрупким, человеческим.
Кто-то прикоснулся своими губами к моим, и в легкие, вытесняя воду, ворвался поток свежего воздуха. Я закашлялась и перевернулась на бок, извергая потоки грязной жидкости. Неизвестный спаситель колотил меня по спине, помогая избавиться от проглоченной воды.
Я заморгала, и постепенно картинка перед глазами приобрела резкость. Вдали виднелся утонувший в тумане кирпичный мост. Я сидела на берегу реки. Меня била крупная, неудержимая дрожь.
– Все хорошо, красавица, я рядом… Главное – дыши…
Джона был так ласков со мной, так окутывал заботой, что мне на секунду показалось, что рядом Гэбриел. Вампир убрал у меня с лица мокрые пряди, промокнул волосы и теперь растирал мне руки, пытаясь хоть немного меня отогреть.
– Прости. Я столько наговорила тебе…
– Ты была права, Чесси. Я не лучше других, – ответил он, взяв мои заледеневшие ладони в свои. – Не переживай. Не спеши. Упала ты серьезно.
Растворяясь в ореховых глазах, я коснулась пальцами щек Джоны.
– Ты не чудовище. Ты спас ее и любишь, как родную сестру.
Джона отстранился от меня, вопросительно вскинув брови.
– Руадан рассказал мне, что случилось той ночью, когда ты решил стать другим и спас Брук. Только сейчас я узнала, что именно она была той девочкой. Мне надо было найти тебя и попросить прощения за то, что я осмелилась тебя судить.
Джона долго смотрел на меня, а затем заговорил медленно, подбирая каждое слово:
– Тогда я не знал, но, если бы не мое вмешательство, за ней бы явились они – соплеменники Гэбриела. И Брук все равно бы осталась жива – в иной, лучшей форме. А я сделал ее подобной себе – оболочкой, из которой похищена душа. Я лишил ее света и наполнил тьмой, за что мне не будет прощения.
– Ты ведь не знал! Тогда тебе казалось, что ты поступаешь правильно…
Запахло мокрой травой. Легкие очистились, я снова могла дышать.
– Пожалуйста, Джона, прости меня.
Чувствуя себя неловко, я понурила голову, а он принялся распутывать пальцами мои волосы.
– Кто был на мосту? Ты его знаешь?
Я умудрилась почти забыть о своей тайне.
– Его зовут Этан, – ответила я, не поднимая головы. – Он подарил мне кольцо.
Я достала из-под футболки цепочку. Руки немного отогрелись, к пальцам вернулась чувствительность – я ощутила покалывание острых граней.
– Твой жених был вампиром?!
– Когда мы были помолвлены, он еще не был вампиром. Я не знаю, что с ним произошло. Впервые он набросился на меня той ночью, когда мы встретились, но я его не узнала. А затем он позвал меня на рыночной площади…
– Я же знал, что рядом с тобой есть кто-то, чувствовал какую-то силу! Почему ты не сказала? Вставай, ты в опасности, нужно уходить отсюда.
Джона поднял меня, но ноги не слушались.
– Этан пришел один, я уверена. У нас с ним осталось неоконченное дело. Он нужен мне… Нужен, потому что может рассказать, что со мной произошло.
Я повисла на руке Джоны, который пытался меня увести. Он обернулся и нетерпеливо спросил:
– Почему ты так уверена, что он знает?
– Потому что это он убил меня.
Зрачки вампира расширились и налились краснотой.
– Вдруг Этану известно, что было со мной дальше и как я стала такой?
Неужели Джона не понимал, что я пока не готова была вернуться в дом?
– Чесси, ты вампир! Это и без него ясно.
Слова слетели с уст Джоны раньше, чем он успел подумать о последствиях. Я отпрянула.
– Нет! – воскликнула я, и голос мой рассыпался звонким льдом. – Я не вампир.
Джона пристально смотрел на меня, просчитывая следующий шаг.
– Может, ты не такая, как я. Ты сильнее, но ты, безусловно, вампир.
У меня вырвался нервный смешок.
– Почему же я тогда не в курсе?
В небе творилось что-то невероятное. Облака расступались пред первыми лучами нового дня, закручиваясь вихрями и наливаясь густой свинцовой тяжестью. Было похоже, что на землю вот-вот обрушится ливень.
– Я пил твою кровь. Мне никогда не доводилось пробовать ничего подобного. Она не похожа ни на кровь человека, ни на кровь Обращенного вампира. Твоя кровь смешалась с моей, наполнив меня такой силой и стремительностью реакций, будто…
– Договаривай.
– Будто у Чистокровного.
Я резко отвернулась от Джоны, и живот пронзила острая боль. Стоя к вампиру спиной, я заглянула под футболку: там была глубокая рана.
– Что случилось?
Моментально учуяв запах крови, Джона накрыл ладонью рассеченное место.
– Заживет, – процедила я сквозь зубы.
В глазах Джоны вновь мерцали красные искры. Он медленно поднес перепачканную моей кровью ладонь ко рту и облизал ее, а затем поспешно одернул на мне футболку и отвернулся.
– Джона, не переживай, ты мне не навредишь…
Он убрал ладонь ото рта и взял меня за руку. Я чувствовала, что он весь превратился в комок нервов.
– Это мучительно?
– Что? – Глаза Джоны сверкнули.
– Когда не можешь, ну, сам понимаешь…
Вампир тяжело сглотнул.
– Да. – Он посмотрел мне на живот, затем снова поднял глаза. – Кажется, будто внутри пылает сразу тысяча солнц и единственный способ выпустить их наружу – это… – Фразу он так и не закончил.
– От человеческой крови ты такого не испытываешь?
Он покачал головой.
– А прежде чем убить женщину-вампира, ты чувствуешь что-то похожее?
Он снова покачал головой.
– Я пил из женщин-вампиров, выпивал из них всю кровь до последней капли. Но ощущения и близко не сравнятся с теми, которые даришь мне ты. Просто поверь: ты одна из нас.
– Я никогда не пила кровь человека. Я никого не убивала!
Насколько я знала, это было правдой.
– Правда? А как же тот тип из клуба?
Теперь настала моя очередь сглотнуть вставший в горле ком.
– Ты убил его – не я.
– Это сделала ты. Правда, ты меня вырубила, лишив удовольствия наблюдать за процессом, но я уверен. Кроме нас двоих там никого больше не было. Разве ты не помнишь?
Я зажала рукой рану на животе, чтобы Джону не так сильно будоражил запах крови.
Конечно, в моей памяти было много пробелов – много бездонных дыр. Она напоминала исцарапанный диск с поврежденной информацией. Я понятия не имела, кто я, но в одном была уверена: убийцей я не была. Будь я убийцей, разве Гэбриел смог бы меня полюбить? Я потрясла головой, отгоняя наваждение. Зачем Джона говорил мне такое, зачем путал меня?