— Они стреляют неприцельно, сеньор Раски! — доложил Фернандес. — Кто куда! Какие-то безрукие стрелки, сеньор!
— Потери есть?
— Нет.
— Тогда «кислятину» вперед и хватайте тех кто выскакивать будет!
«Кислятиной» сабинцы называли гранаты со слезоточивым и рвотным газом. Чуть нюхнешь и кислоты полон рот!
Бойцы натянув фильтры, с помощью гранатометов моментально забросали дома и дворы «кислятиной».
Стрельба прекратилась.
Блюющих и рыдающих деревенских жителей вывели в поле и посадили на землю. Бледные, худые, трясущиеся люди в каких-то пыльных обносках…
Лаки поднял забрало шлема и опустил фильтр.
Кислинкой попахивало, но газ быстро разлагался под солнцем на безобидные компоненты.
— Здесь только женщины, старики и дети, сеньор Раски.
— Сам вижу, Фернандес.
Если Хоакин рассчитывал устроить бойню руками пришельцев, то он просчитался.
Сценарий везде был одинаков. Беспорядочная пальба, потом газовые гранаты и капитуляция стрелков из местного населения.
Тут же началась сортировка и допросы.
Перепуганные деревенские жители болтали без остановки. Старое оружие жителям раздали люди Хоакина, запугав тем что с юга прилетели убийцы и насильники. Что все женщины, включая детей будут изнасилованы и убиты, а мужчин превратят в рабов на рудниках Сьерра-Вьеха.
К полудню десантные силы прошли два десятка деревень. Ситуация повторялась раз за разом…
— У них забрали всех лошадей, сеньор Раски. Чтобы мы не могли воспользоваться? Теперь люди Хоакина на лошадях, а мы пешком. Разве нам за ними угнаться?
Солнце палило не щадно. Солдаты то и дело прикладывались к флягам с водой. Из колодцев воду в деревнях Лаки запретил брать. Пыль летела из под ног, оседая на одежде и на амуниции.
Лутангийцы шли молча. Сабинцы ворчали. Это на юге, после сезона дождей было влажно и прохладно. На севере, поблизости от побережья климат самый сухой и вдоль дорог на скудных полях жухлые ростки.
— Мы не будем бродить по всей провинции пешком, Фернандес. Просто у нас недостаточно грузовых флайеров. Что там за той грядой?
— По карте — крупное поселение — Санта Мария дель Рио.
— Похоже что там пожар.
Из-за гряды, голой и скалистой поднимались ленивые клубы дыма.
Лаки запросил на тактический планшет картинку с сателлита.
В поселении горело длинное строение на краю. Движения людей не было заметно.
— Что то там странное, капитан! — сообщила Жаклин в коммуникаторе.
С нею Лаки был постоянно на связи, с самого утра. Она координировала работу сателлитов и мобильных платформ.
— Почти час назад южнее этого поселения на орбитальную станцию ушел кодированный сигнал. Большой блок информации, возможно видео.
— Раскодировать невозможно?
— Потребуется время. Терранский код.
— Военный?
— Нет.
— Займись этим. Мне не нужны неожиданности.
Когда через час рота вышла к поселению, пожар уже затих. Сгорел длинный деревянный сарай.
Лаки приказал обыскать все дома. К нему привели старика в рваных штанах и грязной рубашке.
— Он прятался в крипте, сеньор.
— Вы священник?
Старик с трудом проглотил комок в горле и Лаки протянул ему свою флягу с водой.
Жадно напившись, старик перекрестился.
— Теперь можете меня расстрелять.
— Расстрелять?
— У ваших людей нет мачете, значит будут стрелять…
Лаки снял с головы шлем и вытер пот со лба.
— Я Мартин Раски, диктатор Сабины и я привел сюда своих людей не для расстрелов. Мы хотим наладить здесь мирную жизнь. Чтобы жил город, чтобы была торговля и люди не боялись друг друга.
— Какую была при донах?
— Как минимум…
Старик опустился на колени в пыль и заплакал.
Его звали Рауль Ринкон. В Санта — Монике он прожил всю жизнь. Был аптекарем…
Когда пришли повстанцы они убили всех донов, потом всех кто носил очки и знал грамоту…Аптеки и больницы были сожжены, ибо лечится-грех. Если господь велел тебе болеть-иди молись, ибо ты грешен… Повстанцы сожгли библиотеку и все содержимое книжных лавок. Читать-грех. Банк взорвали динамитом, а тех кто пытался собирать разлетевшиеся банкноты — убивали на месте…
— Потом они обошли все дома…У кого находили книги-убивали на месте…рубили мачете…
Убили всех врачей… Убивали тех кто носил очки…Раз есть очки — значит читать умеешь…Я чудом уцелел…Сказал что я — дворник…
Руки Рауля дрожали. В кружке плескался чай с ромом, капли летели на штаны. Они разговаривали внутри пыльного маленького домика, за столом грубо сколоченным из досок от ящиков.
— Они выгнали всех из домов и повели прочь. Сказали что город — место греха и городов больше не будет…Я потерял свою семью и надеюсь они еще живы…Мы шли сюда в Санта-Марию три дня… Ослабевших охранники убивали прикладами или мачете…
Женщин тут, на месте, отделили от мужчин… поселили отдельно, в бараки… К женщинам ходили только охранники…Заставляли работать в полях от зари до заката…Кто плохо работал или ослабел объявляли врагами народа и забивали камнями на площади…или закапывали в землю по шею и ходили на них испражняться…Городские подонки стали нашими хозяевами…Что теперь будет с нами, сеньор?
— Вы сможете вернуться домой или уехать отсюда.
— Куда?
— Куда пожелаете.
Старик опять заплакал.
— Что случилось сегодня?
— Охранники получили какой-то приказ. Я мыл полы в церкви и смог затаится в крипте…Они всех жителей и переселенцев куда-то сгоняли и громко кричали…
Куда они их погнали, сеньор?
Лаки вздохнул.
Его люди обнаружили под углями пожарища спекшиеся, обугленные трупы…
К вечеру грузовые флайеры приволокли четыре бронированных в мастерских Сьерра — Вьеха трака. Конечно это не бронетраки ПККБ, способные защитить экипаж при близком взрыве плутониевого заряда, но здесь, в северной провинции, эти самоделки куда круче…Рота погрузилась в них и обходя деревни и поселки, прямо по полям и пустошам двинулась на юг. Там, в предгорьях в районе монастыря Сан-Бенедикта Жаклин заметила передвижение больших масс конницы.
Тридцать пятая глава
Траки шли всю ночь покрыв почти полтысячи километров. Полковник Туонг периодически выходил на связь, докладывал о зачистке местности вокруг Санта — Моники. Случаев уничтожения жителей или переселенцев из города нигде не отмечено.
Лаки сидел в кабине рядом с водителем. Лазган, закрепленный на турели торчал над головой в круглом люке. За спиной, в темном десантном отсеке клевали носами сонные солдаты. Местность без дорог не располагала к комфортной возможности выспаться на ходу. Картинка местности на планшете, что постоянно передавал сателлит, помогала не сбиться с пути.
К рассвету впереди показалась полоса реки и вдалеке, на горизонте — горы.
У реки сделали остановку и позавтракали. Саморазогревающие консервы и чай с водой из речки. Воду пропускали через фильтры, уж больно она была мутной.
Солнце выплеснуло из-за гор потоки света, все окрасив в рыжие тона: и реку и траки и метелки высоких, но пожухлых трав. Лаки поспешно опустил щиток шлема.
Разведчики с помощью сателлита нашли брод и колонна переправилась на другой берег. Видимо здесь часто перегоняли скот. Берега у брода утоптаны на совесть. На равнинах предгорья, по обеим берегам реки Коррадо множество деревень пастухов. Осадков здесь больше выпадало чем на побережье и скот пасли круглый год. Отсюда на юг континента поступала до мятежа львиная доля копченого и вяленого мяса — знаменитое «чураско» из пампасов. Все вывозилось морем, так как северная провинция из-за срединных гор была отрезана от остальной части страны. Из Санта-Моники в Сан-Педро кораблем не меньше двух недель, если погода позволит.
«Пробить сквозь горы тоннели для железной дороги и шоссе…»
Лаки усмехнулся своим мыслям. О чем он? Какие шоссе?! Сабина погрязла в дремотном феодализме!
Запищал браслет на руке.
— Муравей, как слышишь?
— Отлично, Пистолет.
— Далеко еще?
— Через пару часов выйдем к цели.
— Да вы ребята просто молотки! Прибавьте ходу, я устал ждать!
— Все без изменений?
— Полторы калеки во дворе и больше ничего.
— Будь осторожен.
— Заметано, брат!
Во главе двух десятков специально отобранных лутангийцев Пистолет высадился с флайеров и занял скрытно позиции возле монастыря. Атака должна начаться с двух сторон.
Когда впереди показались стены монастыря на крутой скале, Лаки вызвал Пистолета.
— Что теперь?
— Зашевелились… На стенах устанавливают два тяжелых пулемета. Вижу пару человек с лазганами.
— Даже так?
— Ты не ошибся, Муравей, определенно здесь у них «гнездо»!
— Хоакина брать живым по возможности.
— Принято!
К монастырю вела серпантинная, узкая дорога, на траке не проехать. Послать по ней людей-подставить их под огонь пулеметов. Стены из камня, метров по десять не меньше. Над стеной торчит только колокольня с крестом на крыше. Траки остановились в полукилометре от скалы. Лазганы отсюда не достанут, а вот пулеметы легко.
— Ждать команды, никому не выходить! — приказал Лаки Фернандесу.
Траки стояли и время шло. Солнце нагревало броню и солдаты внутри обильно потели.
У кого-то на стене не выдержали нервы. Пули постучали по броне со звоном и визгом.
— Не стрелять в ответ! — приказал Лаки.
Стрельба продолжалась не долго. Из-за горы почти бесшумно выкатились две мобильные платформы и прошлись на бреющем над монастырем.
— Пистолет, твое время!
— Уже пошли!
Через пару минут наверху, в монастыре ударили лазганы разрывными, потом беспорядочная, редкая стрельба.
— Огневые точки ликвидированы, мы внутри! — сообщил Пистолет. — Вход свободен!
Лаки кивнул Фернандесу и тот завопил в браслет:
— Все на выход! Бегом! К монастырю!
Солдаты вывалились из траков и беспорядочной толпой понеслись к подножию скалы…
Через полчаса Лаки был внутри монастыря. Лутангийцы стаскивали под стену тела убитых и парализованных боевиков, одетых в монашеские рясы. Ухмыляющийся Пистолет отдал честь небрежно. В камуфляжной куртке, с лицом перемазанным под цвет местности он сам на себя не был похож.