лез из машины. Он поднял воротник пиджака и припустился бегом.
Матт оглядел людей, столпившихся около могилы, и отметил про себя, что следует обязательно отблагодарить тех, кто пришел. Собралась не сказать, чтобы большая группа, возможно, человек двадцать. Но двадцать – вполне приличное количество, и он имел все основания чувствовать себя довольным. Лаки – пошли ей Господь – сдержала слово. Она не подвела его и теперь стояла под большим черным зонтом и, склонив голову, следила, как опускают в яму трогательно маленький гробик.
Ленни поддерживал Джесс с одной стороны, Трайнер с другой. Матт чувствовал, как сотрясается от молчаливых рыданий ее тело, и не знал, что ему делать. С ней он становился таким беспомощным. Он так хотел защитить ее от всего мира. И,если она позволит, он это сделает. В качестве второй миссис Трайнер она получила бы отличную защиту.
Вэйланд отсутствовал. Он уже ловил попутку, чтобы уехать из города, как ему настоятельно посоветовал Матт – для его же благополучия.
Дождь не стихал. Как будто нарочно, подумал Матт, чтобы сделать горькую сцену еще более трагичной. После похорон он организовал поминки в ближайшем ресторанчике. И зря. Все хотели только одного – поскорее разъехаться по домам.
Сначала Ленни ее не узнал. Она туго стянула на затылке свои черные волосы и спрятала выразительные глаза за темными очками. Длинное черное кожаное пальто, туго перехваченное в поясе, скрывало ее фигуру. Она походила на шпионку из романов Ле Карре. Красивая, таинственная, холодная и одновременно страстная.
Потом он вспомнил. Девушка из казино. Его несостоявшееся приключение. Почему она до сих пор в Лас-Вегасе?
Когда предоставилась возможность, он пробрался к ней. Она стояла около стойки бара и крупными глотками пила перно со льдом.
– Эй, – проговорил он укоризненно, – ты меня обманула.
Она не сняла темных очков, и он не мог понять, смотрит она на него или нет.
– Мы знакомы? – спросила она холодно.
– Мы чуть было не вошли в историю, только ты собралась начать занятия прежде, чем я созрел. Ленни Голден. Помнишь?
Равнодушный кивок.
– Так что же случилось? Мы договаривались встретиться в баре.
– Может быть, мне подвернулся кто-то более склонный к обучению. Простите.
С этими словами она поставила на стойку бокал, подошла к Джесс и Матту, сказала пару слов и исчезла.
Сначала Иден, теперь она. Что случилось со знаменитым обаянием Голдена?
Господи, до чего тоскливая штука похороны. Бедняжка Джесс сидела с видом заброшенного ребенка. Хоть бы Матт Трайнер оставил ее в покое. Какой-то сексуально озабоченный старикашка, и таскается за ней, как будто она единственная женщина в городе. Неужели он до сих пор не усвоил, что для всего есть свое время?
Ленни никак не мог решить, что сделать, чтобы облегчить ей боль, Джесс выглядела такой потерянной. Он подошел и сжал ей руку.
– Ну как ты, обезьянка?
Он надеялся добиться от нее хоть какой-нибудь реакции.
Она лишь тупо покачала головой.
В такие моменты нельзя ничего говорить. Возможно, достаточно просто быть рядом.
Сантино вернулся в семь утра. Иден спала, но у него был свой ключ от ее квартиры (он настоял на этом, когда начал оплачивать ее счета), так что он открыл дверь, вошел в ее спальню и некоторое время сидел и глядел на нее. Она спала голой нашоколадного цвета простынях, которые идеально подходили к ее бледной коже и светлым волосам. С кем она решила в игрушки играть? Он ей простит одну ошибку, и все. Если она еще раз попробует его обмануть, она не обойдется пощечиной.
Худенькая телка.
После Донателлы, его жены, Сантино считал всех, кто весил меньше ста пятидесяти фунтов, худенькими.
На ее щеке до сих пор остался след от его руки, и это почему-то возбудило его. За шлюхами вроде Иден Антонио нужен глаз да глаз. Так говорил еще его отец.
– Любая щель, которая считает себя венцом творения, требует присмотра, – как-то утром за завтраком заявил Энцо сыновьям – Сантино и его старшему брату Карло. – Чтобы держать их в узде, покупай им много шмоток, почаще трахай и иногда – бей.
Энцо расхохотался, в восторге от собственного остроумия и мудрости. Но ни остроумие, ни мудрость не защитили его от хладнокровно задуманного убийства, осуществленного женщиной.
Сантино тихо стонал от ярости, когда думал о том трагическом дне год назад. И еще больше он бесился при воспоминании об инструкциях, полученных им и его братом от деловых партнеров их отца.
– Никаких больше смертей, – сказали они. – Никакой мести. Бойни не будет.
Вот так. Им запретили предпринимать хоть что-нибудь.
Сантино чувствовал себя, как будто ему яйца без наркоза отхватили. А Карло воспринял все спокойно, как чертов священник.
Сантино поскреб лысину и начал думать о брате. Карло – тупица, ничтожество. К сожалению, они партнеры и кровные братья и поэтому должны держаться друг друга. Но не в одном и том же городе.
После смерти Энцо Сантино перенес свою штаб-квартиру в Лос-Анджелес. И собирался оставаться там. Мудрое решение. Карло не дышал ему в затылок, и он мог свободно развивать и расширять дело. Семейный бизнес включал в себя целую сеть массажных кабинетов. Сантино обнаружил, что в подобных заведениях очень выгодно продавать порнографические журналы. Он поинтересовался, кто их издает и распространяет. Разумные люди. Вскоре Сантино вошел с ними в долю – и вместе с импортом из Дании и Таиланда, плюс производство видео, его доходы выросли до небес. Он теперь богаче Карло. Тупица Карло – что он за мужчина, если отказался мстить за убитого отца?
Сантино знал, что именно ему предстоит свести счеты с этой сукой Лаки Сантанджело. И когда-нибудь он не ударит в грязь лицом. Уж не сомневайтесь.
Иден пошевельнулась и закинула руки за голову. Маленькие глазки Сантино буравчиком впились в розовые соски ее грудей. Маленьких, но идеальной формы. У его жены не грудь, а вымя. Спать с ней – все равно что трахать беременную корову. Он быстро встал и стянул тренировочные штаны, затем выпустил свой полный сладких предчувствий член из тесных рамок цветастых трусов.
Иден вздохнула во сне.
Грубым рывком Сантино сдернул простыню с кровати, обнажив всю женщину. У нее даже лобковые волосы белые, это сводило его с ума. Он был слаб на блондинок. Одним быстрым движением уселся ей на грудь и поднес член к ее губам.
Она еще не успела открыть глаза, а он уже раскачивался взад и вперед.
– Соси, – потребовал он. – Проглоти его, детка. Проглоти его всего. Ты же сама знаешь, что ты любишь это дело. Ты знаешь, что Сантино – король.
ГЛАВА 31
Жизнь с наркотиками всегда привлекала Олимпию, хотя она никогда не заходила слишком далеко. Довольно много кокаина, много марихуаны – этим ее путешествия и ограничивались. Она не хотела увязнуть слишком глубоко, как некоторые из ее так называемых друзей, которые без понюшки не могли встать поутру. Нет, она умнее. Она нюхает только за компанию. А когда ей никуда не надо идти, она запросто может обходиться без наркотиков целыми днями, и ничего. На ее взгляд, чуть-чуть кокаина – это просто современный эквивалент виски со льдом, не более того. И ничего тут плохого нет.
Как-то раз Димитрий спросил ее, не балуется ли она.
– Конечно, нет, – ответила Олимпия с должной долей возмущения.
– Хорошо, – сказал он, глубокомысленно кивнув головой. – Потому что девушке в твоем положении следует быть очень, очень осторожной. Существует много людей, которые будут счастливы обнаружить у тебя слабое место. И тогда они станут безжалостно эксплуатировать тебя.
За кого он ее принимает, за дурочку? Она трижды побывала замужем, вот когда ее поэксплуатировали всласть. Почему он не предостерег ее против мужчин? Они гораздо опаснее наркотиков.
Олимпия совсем забыла, что Димитрий предостерегал ее. Постоянно.
Итак... наркотики – не проблема. Благодаря им она чувствовала себя хорошо, отлично развлекалась на самых скучных вечеринках, а потом не мучилась похмельем и не прибавляла в весе.
И еще она не так хотела по вечерам хоть кусочек шоколадного торта, сырного кекса с двойным кремом или мороженого с ромом и изюмом.
Она не сомневалась, что сам Димитрий порой пробовал кокаин. Или, по крайней мере, кто-нибудь из его богатых подружек. Как можно вести светский образ жизни и не баловаться наркотиками?
Флэш баловался. И немало. Возможно, раньше он и сидел на героине, но это не останавливало его, когда что-нибудь другое оказывалось под рукой. Таблетки, пилюли, травка и, конечно, кокаин. Наркотик богачей. Только Флэшу никогда не приходилось платить, потому что он пользовался такой славой – может быть, дурной, – что его поклонники, поклонницы, спонсоры и любители погреться в лучах чужой известности всегда ухитрялись доставить ему все, что ему хотелось, задаром.
Флэш подыскивал хату в Нью-Йорке. Он имел постоянную резиденцию на Багамах (там брали маленькие налоги), а в Лос-Анджелесе он жил в доме развратной кинозвезды (мужчины) с ошалевшими глазами и усмешкой, как у больного кота. Но Флэшу хотелось найти базу и в Нью-Йорке. И Олимпия, похоже, могла ее предоставить.
Добро пожаловать, Флэш!
Прощай, Витос!
Флэш зарабатывал кучу денег, но он славился исключительной прижимистостью. Зачем тратить свои бабки, когда за него это прекрасно могут сделать другие?
Когда он в первый раз переспал с Олимпией, то понятия не имел, кто она такая. Они скоротали несколько часов, кувыркаясь на кровати в квартире его приятеля. Она была не совсем в его вкусе. Слишком пухлая. Обычно он предпочитал молоденьких высоких манекенщиц с жесткими волосами и глупыми красивыми мордашками. Но под рукой оказалась Олимпия, она сама под него ложилась, а Флэшу требовалось помочить конец. Ему постоянно требовалось помочить конец. Поэтому он отпустил свою свиту и повел ее в квартиру приятеля.
Олимпия сказала Витосу, что ей надо обсудить с Флэшем одно очень важное деловое предложение. Он и ухом не повел, с головой уйдя в беседу с Дианой Джаггер (или то была Диана фон Фюрстенберг – Олимпия всегда их путала}.