Багси мгновенно вышвырнул обеих девок за дверь. Они даже не успели одеться.
— Сэм Блюм из Чикаго. Найти. Узнать имя заказчика. Убрать. Все! Собирайся.
Не задавая лишних вопросов, Багси оделся, рассовал по карманам револьверы и стал подымать своих людей.
…Сэмюэль Блюм, блаженно закрыв глаза, нежился на пляже под жарким солнцем Майами. Сверху на нем восседала загорелая, стройная блондинка с весьма аппетитными формами и массировала ему спину. Внезапно руки девушки куда-то пропали. Сэм приоткрыл один глаз, и тут же ему в лоб уперся вороненый ствол «люгера».
Подруга исчезла. Вместо нее Блюма окружали трое незнакомых типов, явно приехавших с севера, так как на руках у них не было загара. На прицеле Сэма держал красивый голубоглазый парень в белом костюме. Свой «люгер» он прятал под шелковым платком.
— Я вижу, приятель, ты клево тут отдыхаешь, — процедил Багси Сигел, — но есть одна проблема, которую без тебя не решить, так что пошли с нами.
Дрожащими руками стряхивая с себя песок, Сэм Блюм с трудом встал. Ноги не слушались его.
— Не трудись наряжаться, ты и так годишься, — Багси ткнул беднягу стволом в спину, — давай топай.
Помимо Сигела в экзекуции активно участвовали Эйби Рильз по прозвищу Кид Твист (Кривой) и Красавчик Гарри Питсбург — ребята из браунсвиллской банды, присланные Лепке Бачелтером. Они были специалистами по развязыванию языков.
Безвольного, как тряпичная кукла, Сэма Блюма затащили в заранее снятый пляжный коттедж и на всю громкость врубили радио. Зажигательные джазовые ритмы звучали в унисон с воплями истязаемого человека.
— Скажи, кто тебя послал? Ну? — требовал Багси, стегая ременной пряжкой по голому телу. — Говори, говори, говори!
Пока он переводил дух, за Блюма взялся Эйби Рильз. Внешность этого типа была настолько отталкивающей, что уже сама по себе внушала страх. Как говорил о Рильзе Лепке Бачелтер: «В нем есть что-то от гориллы, кое-что от трупного червя и — ничего человеческого».
Попросив Красавчика Гарри покрепче придержать «клиента», Рильз стал заталкивать в ноздри Сэма Блюма велосипедные спицы.
— Ты что делаешь, обезьяна, — завопил Багси, — так он раньше времени сдохнет!
К счастью, Кривой Эйби не расслышал из-за музыки, каким словом назвал его Сигел, а то к трупу Сэма Блюма наверняка прибавился бы еще один.
Оттащив Рильза, Багси выдернул наполовину засунутые спицы из носа жертвы. Кровь хлынула мощным потоком, заливая ковер. Гарри Питсбург плеснул холодную воду Блюму в лицо. Тот медленно, неимоверным усилием, открыл глаза. Сигел схватил его за волосы:
— Скажешь или нет?
Эйби Рильз с улыбкой затушил сигару об окровавленную грудь Блюма. Кричать у него уже не было сил. Тело жертвы конвульсивно дернулось, все еще реагируя на боль.
Багси как следует раскурил сигарету:
— Говори, а то выжгу тебе глаза к чертовой матери!
Брезгливо морщась, Сигел пальцами раздвинул залитые кровью веки и поднес сигарету:
— Ну!
— Массерия… — еле слышно прохрипел Блюм.
Задав еще несколько вопросов, Багси дважды выстрелил ему в голову. Через несколько часов он давал подробный отчет Чарли Луканиа:
— Сэм Блюм приехал из Чикаго. Там он работал на Фрэнка Нитти. Джо Массерия пригласил его вместе с обстрелянной командой «Чи» и обещал ему двести кусков за работу. Ну, а я добавил еще пару пуль из моего «люгера». Для круглого счета, — с усмешкой добавил Багси.
— Значит, Массерия… Хорош босс, нечего сказать, — не удержавшись, Чарли сплюнул прямо на роскошный ковер.
— Что мы будем делать дальше? — спросил Багси.
— Пока не знаю. Во всяком случае, до войны дело не дойдет.
— Как же это? Ведь он напал на нас!
Чарли объяснил, что по сицилийскому обычаю так делают предупреждение. Другое дело, если бы в нападении участвовали люди из семьи. Вот это действительно означало бы войну.
— Не пойму, чего хочет этот старый козел? — раздраженно произнес Багси.
— Наш бизнес с пойлом.
— Но вы же договаривались.
— Значит, Джо считает, что наш договор устарел.
— А пошел он…
— Не торопись, Бен, — мягко остановил его Чарли, — еще не время.
Багси надел шляпу, собираясь уходить. На пороге он обернулся:
— Чарли, когда время придет, поручи это мне. Я разделаю его не хуже, чем разделал Сэма Блюма.
Сицилиец молча кивнул. Судьбе было угодно ниспослать ему новое испытание.
4 ноября 1928 года около двух часов дня человек, оставшийся неизвестным, постучал в дверь номера 309 отеля «Парк Сентрал». Этот номер занимал Арнольд Ротштейн. Когда еврейский босс открыл дверь, неизвестный выстрелил ему в живот и скрылся.
Два дня Ротштейн корчился от адских болей. Ни снотворное, ни лошадиные дозы морфия не могли облегчить его страданий. Эти страдания усиливали детективы из отдела по расследованию убийств, которые пытались вытянуть у него имя убийцы.
— Кто это был? Ты его знаешь?
— Я не видел…
— Ну и тип! Подыхает, а все равно врет. В тебя же стреляли спереди. Опиши нам его лицо, приметы.
— В меня никто не стрелял.
— Да ну? А что это за дырка у тебя в животе? Хочешь сказать, от рождения?
— Дайте мне умереть спокойно, черт бы вас побрал!
Чарли Луканиа не смог проститься со своим другом. Полицейские никого не допускали к нему. Грешная душа Арнольда Ротштейна покинула этот мир в одиночестве. В последний раз Чарли увидел его уже мертвым.
Одна-единственная пуля 22-го калибра была выпущена умелой рукой. Киллер знал, что делал. Человек, который заказал Ротштейна, хотел не просто убить. Он хотел преподать урок. Чтобы Ротштейн, мучаясь от боли, имел достаточно времени пожалеть о своем опрометчивом поступке. Таком, например, как рассказ о том, как некий Сэм Блюм вернул карточные долги на следующий день после нападения, в результате которого Чарли Луканиа остался в дураках. Все эти мысли молнией промелькнули в голове сицилийца.
— Guiseppe Masseria. Eva lui chi ha mandatu i sicariu[18], — прошептал Чарли.
Смерть Арнольда Ротштейна имела совершенно неожиданные, далеко идущие последствия. Федеральный прокурор Чарли Таттли нашел в его апартаментах важные документы. Покойный был настолько уверен в своей неуязвимости, что совершенно не заботился о конспирации. Эти-то бумаги и спровоцировали невиданной силы взрыв. В них содержались самые подробные сведения о торговле наркотиками. Изучив архив Ротштейна, Таттли сделал сенсационное заявление: «К 1927 году нам стало ясно, что наркобизнес в США контролируется одним человеком. Теперь можно сделать однозначный вывод, что этим человеком был Арнольд Ротштейн».
8 декабря 1928 года федеральные агенты провели первую в истории Америки крупномасштабную операцию против торговцев наркотиками. Она одновременно проводилась на территории двух десятков штатов. В номере отеля на 42-й Западной улице в Нью-Йорке было обнаружено героина на сумму два миллиона долларов. Арестовано двенадцать человек. В Буффало, штат Нью-Йорк, прямо в вагоне первого класса был арестован Джордж Аффнер. По изъятым у него багажным квитанциям агенты получили два чемодана, доверху набитых героином, который находился в пакетах из-под рождественских подарков с порхающими ангелами и надписями: «Счастливого Рождества!». Улов тянул на три миллиона долларов. В одном из отелей Чикаго обнаружили партию героина стоимостью в миллион долларов. Было арестовано семь человек. Всего около трехсот больших и малых пушеров сели на скамью подсудимых, единодушно проклиная Арнольда Ротштейна. Из всех крупных наркодиллеров ареста избежал только Якоб Катценберг, в то время находившийся по делам в Гонконге. Когда он вернулся в Штаты, работу ему предложил уже Лепке Бачелтер. Империя наркобизнеса, которую Арнольд Ротштейн кропотливо, год за годом создавал на Восточном побережье, была уничтожена в один день. Что интересно, федеральный прокурор Таттли раскопал жареные факты насчет коррупции в отделе по борьбе с наркотиками. Как оказалось, Линдон Мэттингли, начальник отдела, и его заместитель Ролланд Натт работали на Ротштейна, активно помогали ему делать нелегкое, но бесконечно нужное определенной категории лиц дело[19].
«Банда четырех» по справедливости разделила территорию Ротштейна. Фрэнк Костелло унаследовал игорный бизнес покойного. Его правой рукой стал Фрэнк Эриксон, при жизни Ротштейна распоряжавшийся букмекерскими конторами. Датч Шульц занялся распространением героина в Гарлеме. Джо Адонис стал владельцем ресторана «Коттон клаб». Отныне он отвечал за поставки спиртного в забегаловки Джека Даймонда. Лепке Бачелтер принялся восстанавливать разгромленную наркоимперию Ротштейна. Он переманил на свою сторону человека, державшего в руках налаженные контакты с китайскими триадами, производителями и поставщиками героина. Из-за Якоба Катценберга пришлось крупно повздорить с Вито Дженовезе, который тоже мечтал о контроле над торговлей наркотиками. Но Катценберг, не доверявший итальянцам, предпочел иметь дело с Лепке.
Тем временем Джо Массерия тоже не дремал. Слишком активные переговоры, которые Чарли Луканиа вел с Аль Капоне, Сэмом Бернштейном и другими главарями набирающих силу банд, действовали Джо Боссу на нервы. Все это делалось без его ведома. Предупреждение, полученное Чарли два месяца назад, не пошло впрок. Массерия решил еще раз хорошенько напомнить о себе.
Джо Босс приказал Чарли взять на испытание молоденького сицилийца Паоло Минео, несколько дней назад принятого в Организацию. Испытание, которое придумал Массерия, было несложным: ограбить банковского кассира. Подробно объяснив Чарли, что и где надо делать, Джо Босс напутствовал его в своей обычной манере:
— Давай вали, да присматривай за молодым, чтобы не обо…ся.
Чарли не скрывал раздражения. Ох уж этот придурок Массерия с его чертовыми причудами! Подтереть сопли девятнадцатилетнему молокососу может любой из трехсот «солдат». Конечно, по закону мафии, Массерия должен был направить вместе с Минео опытного человека, чтобы тот посмотрел, как парень себя проявит. Но хороший босс всегда отличает важное дело от второстепенного и не станет дергать своего капореджиме по пустякам. Однако к Массерии это не относится.