Директора химических компаний были отданы под суд. Их приговорили к пятидесяти годам лишения свободы. Теперь избавить их от тюрьмы могла только смерть. Но ни один не решился дать показания против Лаки Лючано.
Свидетельств арестованных наркодельцов оказалось достаточно, чтобы прикрыть «турецкий маршрут». Итальянская полиция провела крупномасштабную спецоперацию совместно с правоохранительными органами Франции и Турции. Вся верхушка Союза корсиканцев и около двухсот больших и малых контрабандистов оказались за решеткой. Кроме того, турецкая армия провела зачистку в «опиумном поясе» на северо-востоке страны. Более трех четвертей всех маковых плантаций были выжжены и засыпаны зернистой солью. Почва в этих местах уже ни на что не годилась.
Лаки Лючано не мог смириться со своим выходом из игры. Деньги не должны лежать мертвым грузом в швейцарских банках, они должны делать новые деньги. Все было достаточно просто: если больше нельзя покупать опиум в Турции, значит, его надо купить в другом месте. Лаки знал, где. В Гонконге!
Диаспоры этнических китайцев рассеяны по всему миру. Еще в девятнадцатом веке торговля опиумом была широко распространена в любой точке земного шара, где основывали свою колонию иммигранты из Поднебесной империи. Так называемые «опиумокурильни» располагались в каждом китайском квартале. Опиумный бизнес издавна считался прерогативой «желтых». Однако в девятнадцатом веке на смену растительным наркотикам пришли синтетические, и китайцы с тем же успехом занялись производством и распространением героина. По мере роста спроса на белый порошок происходило последовательное увеличение посевных площадей опийного мака. Сянганская мафия — триада — избрала наркобизнес своей главной сферой деятельности. Еще в двадцатых годах были налажены прочные деловые связи с основным потребителем героина — Соединенными Штатами. Вторая мировая война и двухлетняя японская оккупация Гонконга привели к долговременному разрыву контактов с западными партнерами. Однако в послевоенные годы произошли два события чрезвычайной важности. Первое: гражданская война в Китае закончилась поражением сторонников Гоминьдана, и генералы вроде Ли Вен Гуана нашли себе занятие в виде торговли героином. Остатки гоминьдановской армии взяли под охрану маковые плантации. Второе: в связи с ликвидацией турецкого маршрута возникла необходимость проложить новый — вернее, восстановить старый маршрут Гонконга. Этим и решил заняться Лаки Лючано.
В июле 1951 года он вылетел в Гонконг и на таможне предъявил итальянский паспорт на имя Сальваторе Луканиа. В аэропорту Лаки ждали люди главаря местной триады. На встречу с гостем из Италии собрались все самые крупные наркодельцы. Местом сходки стал фешенебельный отель «Небесная империя» в аристократическом районе Ванхой. Китайцы известны своей строгой иерархичностью, поэтому из всех присутствовавших правом ведения переговоров обладали только трое — босс местной триады Лой May, опиумный король Кхун Са и бывший генерал Мо Хейн. Все они отлично владели английским языком. Диалог главным образом разворачивался между Лаки и Кхун Са, поскольку он контролировал источники сырья. Коренастый, необычно широколицый для китайца, с аккуратной прилизанной прической, опиумный король больше смахивал на респектабельного банковского служащего.
— Какой урожай ожидается в этом сезоне? — прежде всего спросил Лаки.
Кхун Са вежливо улыбнулся:
— Около шестисот тонн сырого опиума.
— Мистер Луканиа, — вступил в разговор Лой May, — нам известно, что в свете последних, весьма прискорбных, событий производство товара является для вас большой проблемой. Мы готовы взять это на себя.
— Мы разместим лаборатории в горах, где нам никто не будет мешать. Любые случайности здесь исключаются — мы полностью контролируем ситуацию, — добавил Кхун Са.
— Также мы можем организовать надежную доставку товара в Америку, — предложил Лой May.
Лаки отказался.
— Транспортировкой я займусь сам. Назовите цену, господа.
— Из Гонконга будет — семь тысяч за килограмм. Лучших условий вы нигде не найдете.
— Да, пожалуй. Я гарантирую покупку пятидесяти килограммов ежемесячно. Естественно, по мере увеличения спроса объемы закупок будут соответственно возрастать. Думаю лет через пять достигнуть трех-четырех тысяч килограммов в год.
— Мистер Луканиа, — взял слово генерал Мо Хейн, — я хотел бы посвятить вас в некоторые наши планы на будущее. Часть денег, которые мы заработаем в результате совместного бизнеса, пойдут на создание независимого Шанского государства. Его территорией станет плато на стыке границ Бирмы, Таиланда и Лаоса, где расположены все наши опийные плантации. Таким образом мы предполагаем обеспечить неприкосновенность основных сырьевых баз. Сейчас мы формируем собственную армию, задачей которой будет не только охрана плантаций, но и нанесение контрудара в случае вторжения правительственных войск какой-нибудь из сопредельных стран. Вы понимаете, мистер Луканиа? Графически Шанское плато можно представить в виде треугольника. Это будет золотой треугольник, который, я уверен, принесет миллиардные доходы[47]. Как видите, мы серьезные люди. Нас не страшит даже самое сильное правительственное давление. Отстаивая наши и ваши интересы, мы можем развернуть в джунглях настоящую войну. У нас есть все, вплоть до артиллерии.
— Я все же надеюсь, что до этого не дойдет, — улыбнулся Лаки. — Господа, через неделю у меня состоится встреча с американскими друзьями. Мы обсудим ваши предложения.
…Что плохо для Лаки Лючано, то хорошо для Вито Дженовезе. Крах турецкого маршрута на время выбил сицилийца с черного рынка. Вито предоставился хороший шанс монополизировать наркобизнес. Именно Дженовезе сумел в короткие сроки наладить поставки знаменитого коричневого героина из Мексики. Амбиции честолюбивого мафиозо быстро росли. Обладая большими деньгами, он жаждал большой власти. Аналогичные замыслы будоражили воображение Альберта Анастасиа. В 1951 году ему исполнилось пятьдесят шесть, но в иерархии организации он все еще считался второстепенным человеком. Всю жизнь ему приходилось кому-нибудь подчиняться. Это было несправедливо. Анастасиа совершенно не устраивала должность «капо» в семействе Мангано. Кроме выбивания долгов, он работал по своей старой специальности — заказным убийствам. Имея в подчинении банду профессиональных киллеров, созданную по образцу «Корпорации убийств», Анастасиа решился на захват власти в семье.
Братья Винченцо и Филипп Мангано получили благословение дона Джузеппе Бальзамо на управление семьей в далеком 1924 году. Их полномочия подтвердил дон Сальваторе Маранцано во время коронации в Пэлхем-Бей в 1931 году. Никогда никто не оспаривал их главенства, поэтому оба брата шлялись по городу без охраны. Действительно, чего им было бояться, ведь всюду были только друзья. Альберт Анастасиа не преминул этим воспользоваться.
Подобно многим гангстерам, Филипп Мангано любил азартную игру. Конечно, открыто играть в Нью-Йорке закон запрещал, но существует много способов обойти непопулярный запрет. Игорные притоны и букмекерские конторы скрывались в задних комнатах баров или в подсобных помещениях супермаркетов. Настоящей страстью Фила Мангано были скачки, и практически каждый день он посещал букмекерскую точку в обувном магазине на Саккет-стрит в Бруклине. 18 апреля 1951 года Фил, как обычно, просматривал программу забегов. В нынешнем сезоне фаворитом был Вихрь, чистопородный английский скакун. Он выиграл три чемпионата подряд. Достойных соперников пока что не было, поэтому Фил без особых колебаний принял решение.
Букмекер по кличке Рики Одноглазый принимал ставки в маленькой комнатке для обслуживающего персонала. Мусоля во рту потухшую сигару, он старательно вносил зарегистрированные номера в толстый гроссбух.
— Привет, Рики, как поживаешь? — бросил Фил Мангано. Обезображенное шрамами лицо букмекера расплылось в слащавой улыбке.
— Времена нынче спокойные, поэтому надеюсь дожить до Рождества.
— Каким я буду по счету?
Одноглазый сверился с книгой:
— Номер семьдесят девять.
— Нечет — это плохо, — заметил Мангано и достал бумажник, — два куска на Вихря.
— Сию минуту, — букмекер заскрипел старомодным пером.
— Какие на него ставки?
Не отрываясь от работы, Одноглазый сказал:
— Сейчас три к одному. К полудню, я думаю, будет семь к одному. Чертова кляча способна обогнать метеор.
— Да, Вихрь недаром жрет свой овес. Что и говорить! Этот парень, его хозяин, к концу сезона станет миллионером.
— Кто может знать, мистер Мангано? — глубокомысленно заметил букмекер. — До конца сезона еще дожить надо. Я имею в виду лошадку. Как бы с ней не произошел несчастный случай. Слишком уж она резвая, себе же во вред.
В комнату заглянул Джо Флорино, парень из банд Анастасиа.
— Господа, вход только по одному, — предупреди. Одноглазый.
— Заткнись, — бросил Джо, — мистер Мангано, меня к вам неотложное дело.
Получив квитанцию, Фил вышел в коридор.
— Меня прислал Альберт. Он ждет вас на углу Юнион-стрит возле столба с часами.
— Зачем? Что случилось?
— Я не знаю. Меня просили только передать это.
Мангано отправился к перекрестку с Юнион-стрит.
Под часами стоял неприметный черный «Паккард». Анастасиа распахнул заднюю дверцу:
— Садись, Фил.
Забравшись в салон, Мангано спросил:
— В чем дело?
Анастасиа сидел спереди. Рядом с Мангано на заднем сиденье был смуглый, узкоплечий убийца с набриолиненной прической. Кажется, его звали Карлеотти. За всю дорогу он не проронил ни слова.
— Куда мы едем?
Анастасиа, казалось, колебался, прежде чем ответить:
— Фил, мне неприятно говорить тебе это… Похоже, в семье завелся предатель. Только что мне позвонил один парень, сказал, что готовится заговор и тебя хотят убрать.
— Кто? — ледяным голосом спросил Мангано.
— Я не знаю. Такие разговоры нельзя вести по телефону. Все, что я сделал, так это