Хамфри и Фрэнк Брайерс сидели вдвоем в кабинете по убийству. Хамфри пересказал не только суть разговора в опере, но и все сообщенные Кейт подробности, какие мог припомнить. Брайерс слушал с обычным вниманием.
— Пожалуй, это уже больше похоже на правду, — сказал он и добавил, вновь становясь энергичным полицейским: — Ваша Кейт умеет допрашивать куда лучше вас, мой мальчик. Вы слишком уж джентльмен, вот в чем ваша слабость.
На этот раз Хамфри не выдержал: да он же провел допросов куда больше, чем Брайерс, и некоторые останутся засекреченными еще тридцать лет! Брайерс улыбнулся самой дружеской своей улыбкой.
— Не спорю, в тамошних ваших тонкостях вы, может быть, и сильны. Но с этим Мейсоном вы ведь не справились. А Кейт расколола бы его в одну минуту. Про воскресную ночь она узнала правду, я не сомневаюсь. А вот узнала ли она правду еще о чем-нибудь… — Он помолчал. — Но если узнала, то мы почти у цели. Вы понимаете, про что я говорю?
— Думаю, что да.
— Другого ничего быть не может, — сказал Брайерс и, не дождавшись от Хамфри ответа, добавил: — Конечно, не исключено, что эта проклятая девчонка опять нас путает. Но, во всяком случае, имеет смысл вызвать ее сюда. Раз в запасе есть кое-какие козыри.
Сьюзен вызвали (пригласили, как они выразились) в полицейский участок. И не на один допрос, а на два. Вел их сам Брайерс, посадив с собой Леонарда Бейла. Они решили, что достаточно высокие чины могут произвести на нее впечатление. Впрочем, Кейт могла бы объяснить им, что для Сьюзен все мужчины одинаковы независимо от возраста и любых других различий.
Первый допрос длился несколько часов, главным образом из-за того, что Сьюзен говорила чрезвычайно охотно. Слова текли у нее с языка без запинки и словно бы совсем бездумно — ни с чем подобным Брайерсу сталкиваться еще не приходилось. Она держалась очень мило и всячески старалась помочь, сухо заметил Брайерс, когда позже рассказывал Хамфри про этот допрос. Она не жаловалась, что ее так долго задерживают, она не пожелала, чтобы присутствовал ее адвокат.
Конечно, адвокат был ей ни к чему, сказал Брайерс, ведь она способна в любой момент сочинить что-нибудь новое. Не моргнув и глазом она сообщила, что в прежних своих показаниях, по-видимому, спутала даты. Нет, она не провела эту ночь с лордом Лоузби, ее нынешним мужем. И вполне возможно, что ее действительно могли видеть в проходном дворе. Собственно говоря, она, пожалуй, и в самом деле была там. Зачем? А там живет один ее приятель, бывший ее любовник, и он часто предоставлял ей свою квартиру на субботу и воскресенье. Иногда она бывала там с Лоузби. Разумеется, приводить мужчину домой, на Итонскую площадь, не слишком удобно. Она обязана была думать о положении отца. И там всегда толкутся репортеры. Вот почему эта квартира иногда очень ее выручала. О да, она и потом ею пользовалась, то есть до свадьбы. Почему она ждала во дворе? Думала, что бывший любовник, возможно, вернется домой. Они не виделись довольно давно. И она вдруг по нему соскучилась. На вопрос, часто ли она возобновляет отношения с бывшими любовниками, она с невинным удивлением ответила: «Конечно!» Она почти всегда сохраняет с ними дружбу. Ей нравится любовь на дружеской основе. И когда все позади, бывает очень приятно снова побыть вместе.
Перед вторым допросом оперативники навели справки. Выяснилось, что про квартиру она сказала полную правду. Не в первый раз она неожиданно вплетала правду в сплошную ложь. Как уже говорил Брайерс, это отнюдь не облегчало им работу. Хозяин квартиры был установлен — богатый молодой бездельник, который иногда играл в оркестре. Да, он часто предоставлял квартиру в распоряжение Сьюзен.
Да, два-три года назад она была его любовницей. Да, иногда они и теперь встречаются. Нет, в ту субботу его в Лондоне не было, но Сьюзен иногда приходила, не договорившись, в расчете, что он случайно окажется дома.
Они отложили второй допрос на неделю. А тогда Брайерс без предисловий прямо перешел в нападение:
— Мы не верим, что в тот вечер вы ждали Энгуса. Мы знаем, что вы думали увидеться с лордом Лоузби.
— Вовсе нет. Если хотите знать, у нас с ним вышло небольшое недоразумение...
Она произнесла это чопорное слово со всей скромностью. (Кейт, хорошо знакомая с настоящим ее лексиконом, насмешливо фыркнула бы.)
— Мы знаем, что вы его разыскивали. Вы звонили к нему в штаб и решили, что он, возможно, у бабушки. Вот так. И довольно сочинять истории.
Она поглядела на него невинными глазами.
— Пожалуй, я бессознательно не исключала, что могу с ним случайно встретиться. Почти бессознательно. Ведь хорошо было бы помириться. Ну, вы представляете, как это бывает.
— Не уверен. Мы, кроме того, знаем, где вы провели следующую ночь.
— Правда? — Она скромно опустила глаза. — Мне так нужно было поговорить с каким-нибудь другом. Уж это-то вы можете понять. Я совсем измучилась из-за Лоузби. Боялась, что он меня разлюбил. И хотела поговорить об этом с кем-то, кто выслушал бы меня сочувственно.
— Поговорить?
— Да, поговорить, — повторила она твердо.
Брайерс хотел было добиться более прямого ответа, но передумал. Он знал правду. Она знала, что он знает. И достаточно. Они с Бейлом обрушили на нее град вопросов. Конечно, она заходила в дом леди Эшбрук в тот вечер? Столько времени в проходном дворе — конечно, она заходила в дом? Чтобы справиться о Лоузби, так?
Все эти вопросы ей уже задавались по нескольку раз во время прошлых допросов. И ничего нового они не выяснили. Конкретные факты, которые они ей предъявили, должны были бы ее сбить. Но на этот раз она не стала придумывать очередную историю, а говорила очень мало. Сказала просто, что в дом не входила. И готова была повторять это без конца. Сбить ее не удавалось. Брайерс был склонен поверить, что сбивать ее, собственно, не с чего — так, впрочем, он думал уже с тех пор, как получил сведения от Кейт.
При любом допросе, как могли бы они ей объяснить — как мог бы объяснить ей и Хамфри, — разумнее всего говорить как можно меньше. Это относится и к самым опытным, к самым искушенным людям. До сих пор ее ответы вполне подошли бы в качестве примеров для руководства, как вести себя на допросах. Но затем она снова принялась болтать.
Брайерс уже собирался кончить, не рассчитывая узнать от нее что-нибудь еще. Он с самого начала ничего особенного не ожидал и в целом был скорее доволен. Чтобы поставить какую-то точку, он в заключение спросил, где и как они живут с мужем. Спросил он это без особого интереса, поскольку им все было уже известно из допросов Лоузби. Его секретно прикомандировали к министерству обороны. Они сняли удобный дом на Рэднор-Уок, довольно близко от этого полицейского участка. Жить так на его жалованье они не могли бы, и он деловито и откровенно сообщил, что Том Теркилл выплачивает им ежемесячное содержание.
И теперь Брайерс сказал без всякой задней мысли, даже добродушно:
— Вы недурно устроились, а? Приятно иметь богатого отца, не правда ли?
Сьюзен не поскупилась на выражения дочерней привязанности и благодарности.
— Ах, папочка для меня никогда ничего не жалел. Как я себя помню, он исполнял все мои желания! — Она добавила рассудительно, даже с упреком: — Боюсь, это не всегда шло мне на пользу.
— Возможно, возможно. — В Бейле была сильна отцовская жилка.
— Он всегда говорил, что будет заботиться обо мне и когда я выйду замуж. Он очень хотел, чтобы я вышла замуж. По-моему, он за меня боялся. И внушал мне, что не важно, будет ли мой муж богат или нет, лишь бы я была счастлива. У нас самих денег достаточно. Конечно, папочка не хотел, чтобы на мне женились из-за денег. Он надеялся, что я выберу порядочного человека.
— Вполне естественно. — Лоузби его, в общем-то, устроил. Он знал, что Лоузби жил довольно широко. Но считал, что Лоузби принесет приданое иного рода. Это его собственные слова. Не знаю, рассчитывал ли он, что у Лоузби будет какой-то свой доход. — Она продолжала болтать. — А оказалось, что есть. Как правило, одеваюсь я не за счет папочки. На это мне дает деньги Лоузби. Когда получает что-нибудь от контролера.
Бейлу уже приходилось слышать это слово. Резко, для него почти грубо, он перебил ее:
— Что вы сказали?
— Ничего. Сама не знаю. Так, болтаю чепуху.
— Вы говорили о контролере. Нас это интересует, — сказал Брайерс вновь с большим нажимом. — Очень интересует. Мы довольно много знаем об этой операции, так что договаривайте. Кто такой контролер?
Она взяла себя в руки почти мгновенно и сказала небрежно, с безмятежной улыбкой:
— Просто семейная шутка. Когда деньги словно с неба падают. По-моему, началось это еще со старой леди Эшбрук. Лоузби называл ее так в тех случаях, когда она вдруг дарила ему деньги, и больше, чем он ожидал.
— Вы это сейчас выдумали.
— Мне очень жаль. Выслушивать подобное не слишком приятно, не правда ли?
— Кто такой контролер?
— Понятия не имею.
Тон Брайерса стал злым.
— Вы способны хоть раз сказать правду?
— Я и сейчас говорю правду.
— Вы говорите, — вступил Бейл более мягко, — что ваш муж иногда откуда-то получает деньги. Но откуда, вам неизвестно. И в таких случаях вы употребляете слово «контролер», верно? И вам хотелось бы, чтобы мы этому поверили.
— Вот именно.
— Конечно, вы знаете, кто он, — сказал Брайерс, — Или, во всяком случае, догадываетесь.
— Просто удивляюсь, и только, — ответила она, глядя на него ясными глазами.
— Вы утверждаете, что и ваш муж не знает?
— Ну, и он удивляется. Каким-то образом это, конечно, устроила старуха. Но точно он ничего не знает.
— Если вы этому верите, то чему угодно поверите! А вы далеко не дура. Ваш муж получает большие суммы.
— Не очень большие, — кротко поправила Сьюзен.
— Он получает денежные суммы, и вы представления не имеете, откуда они берутся?
Она поглядела на него с оскорбленным видом.
— По-моему, жене не следует вмешиваться в финансовые дела мужа, По-моему, жене это не пристало.