— Послушайте, — начал Верзила. — Мы не собираемся верить…
Но тут встал Старр.
— Все в порядке, Верзила. Кук не имеет отношения к костюму. Можешь ему поверить. За повреждение костюма отвечает тот же, кто и за робота.
Верзила недоверчиво смотрел на своего друга.
— Ты имеешь в виду сирианцев, Дэвид?
— Нет, — ответил Старр. — Никаких сирианцев на Меркурии нет. И никогда не было.
Глава 16. Результаты суда
В глубоком хриплом голосе доктора Певерейла звучало отчаяние.
— Никаких сирианцев? Вы понимаете, что говорите, Старр?
— Да. — Старр подошел к столу доктора Певерейла, сел на его угол и осмотрел собравшихся. — Доктор Певерейл поддержит меня в этом, я уверен, когда выслушает мои объяснения.
— Я поддержу вас? На это и не надейтесь, уверяю вас, — раздраженно сказал старый астроном, и его лицо приняло крайне неодобрительное выражение. — Я не считаю возможным даже обсуждать… Кстати, нужно поместить Кука под арест. — И он привстал.
Дэвид мягко усадил его снова.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Верзила проследит, чтобы Кук оставался под контролем.
— Я не доставлю никаких неприятностей, — приглушенным голосом заверил Кук. Тем не менее Верзила придвинулся поближе к нему.
Старр сказал:
— Вспомните, доктор Певерейл, вечер банкета и ваши собственные слова относительно сирианских роботов… Кстати, доктор Певерейл, вы ведь давно знали, что на планете робот?
Астроном тревожно спросил:
— Что вы этим хотите сказать?
— Доктор Майндс рассказывал вам о том, что видел фигуру в металлическом костюме, которая переносит солнечную радиацию лучше человека.
— Да, — вмешался Майндс, — и мне следовало бы догадаться, что я видел робота.
— Вы не так хорошо знакомы с роботами, как доктор Певерейл, — сказал Счастливчик. Он снова повернулся к старому астроному: — Я уверен, вы заподозрили существование на планете робота сирианского образца, как только Майндс рассказал, что видел. Его описание полностью им соответствует.
Астроном молча кивнул.
— Сам я, — продолжал Дэвид, — думал о роботах не больше, чем Майндс, когда услышал его рассказ. Однако после банкета, когда вы, доктор Певерейл, рассказывали о Сириусе и его роботах, мне пришла в голову мысль, что, возможно, это и есть объяснение. Вы, должно быть, тоже подумали об этом.
Доктор Певерейл снова медленно кивнул. Он сказал:
— Я понял, что сами по себе мы не справимся с сирианским вторжением. Поэтому и не стал ничего говорить Майндсу.
Майндс при этих словах побледнел и что-то забормотал про себя.
Старр сказал:
— Но вы не сообщили и Совету Науки.
Доктор Певерейл колебался.
— Я боялся, что мне не поверят и что это только приведет к моему смещению. Откровенно говоря, я не знал, что делать. Было очевидно, что я не могу использовать для этого Зертейла. Его интересовали только собственные планы. Когда вы появились, Старр, — голос его стал глубже, ровнее, — я почувствовал, что наконец-то у меня есть союзник, что впервые я могу свободно говорить о сирианцах, об опасности с их стороны, об их роботах.
— Да, — согласился Дэвид, — а помните, как вы описывали привязанность сирианцев к своим роботам? Вы использовали слово «любовь». Вы сказали, что сирианцы балуют своих роботов; что они любят их; им для них ничего не жаль. Вы сказали, что для них робот ценнее сотни землян.
— Конечно, — подтвердил доктор Певерейл, — и это правда.
— Но если они так любят своих роботов, неужели они пошлют одного из них на Меркурий, незащищенного, не приспособленного к солнечной радиации? Неужели обрекут одного из роботов на медленную, мучительную смерть под лучами Солнца?
Доктор Певерейл замолчал, его верхняя губа задрожала.
Счастливчик сказал:
— Я сам не мог решиться выстрелить в робота из бластера, хотя он угрожал моей жизни, а я не сирианец. Неужели сирианцы могут быть так жестоки к своим роботам?
— Важность задачи… — начал доктор Певерейл.
— Допустим, — сказал Старр. — Я не говорю, что сирианцы не могут послать робота на Меркурий с целью саботажа, но, великая Галактика, они бы вначале защитили его мозг. Даже если не принимать во внимание их любовь к роботам, это просто здравый смысл. Так робот прослужит дольше.
Все одобрительно закивали и зашумели.
— Но если не сирианцы, — запинаясь, начал доктор Певерейл, — тогда кто же…
— Что ж, — сказал Дэвид, — давайте посмотрим, какие у нас есть нити. Номер один. Майндс дважды заметил робота, и тот дважды исчезал, когда Майндс пытался приблизиться. Позже робот сообщил мне, что ему было приказано избегать людей. Очевидно, его предупредили, что Майндс ищет саботажника. Очевидно также, что его предупредил кто-то из Купола. Насчет меня его не предупредили, потому что я сказал, что иду в шахты. Нить номер два. Когда робот умирал, я снова спросил его, кто дал ему приказ. Он смог только сказать: «Зе… зе…» Потом его радио отключилось, но рот его двинулся так, словно он произносит два слога.
Верзила, светло-рыжие волосы которого взъерошились в возбуждении, закричал:
— Зертейл! Робот пытался сказать «Зертейл»! Этот грязный подонок все время саботировал. Все совпадает! Все сходится…
— Может быть, — заметил Дэвид, — может быть. Увидим. Но мне пришло в голову, что робот говорит «землянин».
— А может, — сухо сказал Певерейл, — эти звуки умирающего робота вообще не имели смысла.
— Возможно, — согласился Старр. — А теперь мы подходим к нити номер три, решающей. Вот она. Робот сирианского производства, а какой человек в Куполе мог оказаться обладателем такого робота? Был ли кто-нибудь на планетах Сириуса?
Глаза доктора Певерейла сузились.
— Я был.
— Совершенно верно, — сказал Дэвид, — только вы один. Таков ответ.
Последовало всеобщее смятение, и Старр потребовал тишины. Голос его звучал властно, лицо стало строгим.
— Как член Совета Науки, — сказал он, — объявляю, что в обсерватории с этого момента распоряжаюсь я. Доктор Певерейл смещен с должности директора. Я связался со штаб-квартирой Совета на Земле, сюда вылетел корабль. Будут предприняты соответствующие меры.
— Я требую, чтобы меня выслушали! — воскликнул доктор Певерейл.
— Вас выслушают, — ответил Дэвид, — но сначала прослушайте обвинение. Вы единственный человек, у которого была возможность украсть сирианского робота. Доктор Кук говорил нам, что к вам для личных услуг приставили робота во время вашего пребывания на Сириусе. Верно?
— Да, но…
— Улетая, вы приказали ему пойти на корабль. Каким-то образом сумели обмануть сирианцев. Вероятно, они и не думали, что кто-то совершит такое ужасное преступление, с их точки зрения, — украдет робота. Поэтому, вероятно, они не приняли никаких мер предосторожности. Больше того, получает смысл попытка робота сказать в ответ на мой вопрос «землянин». Вы были единственным землянином на Сириусе. Когда робота впервые привели к вам на службу, о вас, вероятно, говорили как о землянине. И он называл вас землянином. Наконец, кто лучше вас мог знать, когда кто-нибудь направлялся на солнечную сторону? Кто всегда мог предупреждать по радио робота, когда безопасно выходить, а когда нужно скрываться?
— Я все отрицаю, — напряженно заявил доктор Певерейл.
— Отрицать нет смысла, — сказал Старр. — Если вы настаиваете на вашей невиновности, Совет вынужден будет направить запрос на Сириус. Робот сообщил мне свой серийный номер — РЛ-726. Если сирианские власти подтвердят, что этот робот был прикреплен к вам во время вашего пребывания на Сириусе и что он исчез во время вашего отлета, это все докажет. Больше того, ваше преступление — кража робота — совершено на Сириусе; у нас с сирианскими планетами заключен договор о выдаче преступников; мы вынуждены будем отправить вас туда. Советую вам, доктор Певерейл, сознаться и позволить земной юстиции заняться вами; иначе вы предстанете перед правосудием сирианцев, любимого робота которых вы украли и обрекли на мучительную смерть.
Доктор Певерейл невидящими глазами жалобно смотрел на собравшихся. Медленно — у него слабели сустав за суставом — он упал на пол.
Доктор Гардома подбежал к нему и послушал сердце.
— Он жив, но думаю, лучше уложить его в постель.
Два часа спустя, с доктором Гардомой и Старром в качестве свидетелей, при субэфирной связи с Советом, доктор Лэнс Певерейл продиктовал свое признание.
Меркурий быстро уменьшался. Зная, что ситуация в крепких руках представителей Совета, что больше на нем нет никакой ответственности, Старр все равно никак не мог успокоиться. Выражение лица у него было задумчивое.
Верзила беспокойно спросил:
— В чем дело, Счастливчик?
— Мне жаль старого Певерейла, — ответил Дэвид. — По-своему, он хотел добра. Сирианцы действительно представляют опасность, хоть и не такую непосредственную, как он считал.
— Но Совет не передаст его им?
— Вероятно, нет, но страх перед ними в основном и вынудил его сознаться. Жестокий, но необходимый шаг. Какими бы патриотичными ни были его мотивы, он пытался совершить убийство. Кука тоже вынудили совершить убийство, но все равно это преступление, что бы мы ни думали о Зертейле.
Верзила спросил:
— А что у старика было против проекта «Свет»?
— Певерейл ясно дал понять это на банкете, — мрачно сказал Дэвид. — В тот вечер вообще все было ясно. Помнишь, он жаловался, что Земля ослабляет себя, завися от импортируемой пищи и ресурсов? Он сказал, что проект «Свет» поставит Землю в зависимость от космических станций. Он хотел, чтобы Земля была независима, чтобы успешнее противостоять сирианской опасности. Своим слегка неуравновешенным рассудком он решил, что будет способствовать независимости Земли, саботируя проект «Свет». Возможно, он вначале решил привезти с собой робота, чтобы продемонстрировать мощь сирианцев. Вернувшись, он обнаружил, что проект «Свет» начал осуществляться, и превратил робота в саботажника. Когда появился Зертейл, Певерейл вначале испугался, что тот будет расследовать все связанное с проектом «Свет» и разоблачит его. Поэтому он дал Зертейлу поврежденный костюм, но Зертейл это обнаружил. По