— Пятно напоминает по форме выгнутый блин, — сказал Дэвид, — так сказано в книге. Это всего лишь кожа и крохотный мозг в центре. Оно всего в дюйм толщиной. Можно прорвать его насквозь в десяти местах, и оно даже не заметит. Видишь, какой неправильной формы эта особь? Наверное, его жевала рыба-стрела.
Алое пятно двинулось и ушло из поля их зрения. После себя оно мало что оставило; только слабо светились одна-две умирающие пуговицы. Мало-помалу поле зрения вновь заполнилось пуговицами.
Старр сказал:
— Алое пятно просто садится на дно, прижимает края своего тела к илу и всасывает и переваривает все, что накроет. Есть другой вид — оранжевое пятно; оно гораздо агрессивнее. Оно может выбросить струю воды, которая сбивает с ног человека, хотя само оно в фут размером и не толще бумажного листа. Есть и большие, они гораздо опаснее.
— А насколько они велики? — спросил Верзила.
— Не имею ни малейшего представления. В книге говорится, что иногда поступают сообщения о настоящих чудовищах — рыбы-стрелы в милю длиной или пятна, которые могут покрыть Афродиту. Но эти наблюдения, разумеется, не подтверждены.
— В милю длиной! Неудивительно, что наблюдения не подтверждаются.
Брови Счастливчика приподнялись.
— Это вполне возможно. То, что мы видим, обитатели мелководья. А венерианский океан местами достигает десяти миль в глубину. Там хватит места для всего.
Верзила с сомнением посмотрел на него.
— Послушай, ты пытаешься продать мне тюк космической пыли. — Он отвернулся и отошел. — Пожалуй, я все же посмотрю книгу.
«Хильда» переместилась и заняла новую позицию, а микроволны продолжали свой поиск. Потом еще одно перемещение. И еще. Дэвид медленно обследовал подводное плато, на котором стояла Афродита.
Старр мрачно ждал у приборной доски. Где-то там должен находиться его друг Лу Эванс. Корабль Эванса не может передвигаться ни в воздухе, ни в космосе, не может погружаться больше чем на две мили, поэтому он должен держаться относительно мелких вод на плато Афродиты.
Он в который раз повторял это «должен», когда его глаз уловил вспышку отражения. Стрелка указателя направления застыла, а ответный звуковой сигнал слышался все отчетливее.
Верзила немедленно положил руку на плечо Счастливчику.
— Вот он! Вот он!
— Может быть, — ответил Дэвид. — А может, другой корабль или даже остатки кораблекрушения.
— Определи его положение, Счастливчик. Пески Марса, определи его положение!
— Я это делаю, сейчас начнем двигаться.
Верзила почувствовал ускорение, услышал шум винта.
Дэвид наклонился над передатчиком, в голосе его звучало напряжение:
— Лу! Лу Эванс! Говорит Счастливчик Старр! Отвечай! Лу! Лу Эванс!
Снова и снова проносились эти слова по эфиру. Возвратный сигнал микроволн становился все ярче, расстояние между кораблями сокращалось.
Никакого ответа.
Верзила сказал:
— Корабль не движется. Может, это на самом деле затонувший корабль. Если бы советник был там, он либо ответил бы, либо постарался бы уйти от нас.
— Тшш! — сказал Дэвид. Он негромко и убедительно заговорил в передатчик: — Лу! Нет смысла прятаться. Я знаю правду. Я знаю, почему ты от имени Морриса послал требование о собственном отзыве на Землю. И я знаю, кто, по-твоему, враг. Лу Эванс! Отвечай!..
В приемнике послышался треск. Потом звуки сложились в слова:
— Не приближайся. Если ты все знаешь, не приближайся.
Счастливчик облегченно улыбнулся. Верзила радостно завопил.
— Мы его поймали! — закричал маленький марсианин.
— Мы идем к тебе, — сказал Дэвид в передатчик. — Держись. Вдвоем — ты и я — мы справимся.
Послышался ответ:
— Ты не… не понимаешь… я пытаюсь… — Потом почти крик: — Ради Земли, Счастливчик, не приближайся! Не подходи ближе!
И больше ничего. «Хильда» неуклонно сближалась с кораблем Эванса. Дэвид, нахмурившись, откинулся. Он прошептал:
— Если он так боится, почему не бежит?
Верзила не слышал этого. Он радостно заговорил:
— Отлично, Счастливчик! Твой блеф заставил его заговорить!
— Я не блефовал, Верзила, — мрачно ответил Дэвид. — Я знаю основные факты и их причины. И ты знал бы, если бы потрудился подумать.
Верзила потрясенно спросил:
— О чем это ты?
— Помнишь, когда мы с тобой и доктором Моррисом вошли в маленькую комнату, чтобы подождать, пока приведут Эванса. Помнишь, что случилось?
— Нет.
— Ты рассмеялся. Сказал, что я странно выгляжу без усов. И я почувствовал точно то же самое относительно тебя. Я так и сказал. Помнишь?
— Конечно, помню.
— А ты не удивился этому? Мы часами смотрели на людей с усами. Почему же эта мысль пришла нам одновременно именно в этот момент?
— Не знаю.
— Допустим, эта мысль пришла кому-то обладающему телепатическими способностями. Допустим, удивление передалось из его мозга в наш.
— Ты хочешь сказать, что один из этих, контролирующих мозг, находился с нами в комнате?
— Разве это не объяснение?
— Но это невозможно. Там был только доктор Моррис… Дэвид! Ты ведь не доктора Морриса имеешь в виду?
— Моррис смотрел на нас часами. Почему бы он вдруг удивился отсутствию у нас усов?
— Значит, кто-то прятался?
— Не прятался, — сказал Дэвид. — В комнате было еще одно живое существо, на самом видном месте.
— Нет! — воскликнул Верзила. — О нет! — Он разразился хохотом. — Пески Марса, не венлягушку ли ты имеешь в виду?
— А почему бы и нет? — спокойно спросил Старр. — Мы, вероятно, первые мужчины без усов, которых она увидела. И удивилась.
— Но это невозможно.
— Неужели? Они живут по всему городу. Люди собирают их, кормят, любят. Но на самом ли деле они их любят? Или венлягушки своим умственным контролем внушают людям, чтобы о них заботились и кормили их?
— Великий космос, Счастливчик! — сказал Верзила. — Ничего удивительного, что люди их любят. Они сообразительны. Совсем не нужно для этого гипнотизировать людей.
— Они тебе сразу понравились, Верзила? Ничто тебя не заставляло?
— Я уверен, что ничто не заставляло. Просто они мне понравились.
— Просто понравились. Через две минуты после того, как ты увидел первую венлягушку, ты кормил ее. Помнишь?
— Ну и что тут плохого?
— А чем ты ее кормил?
— Тем, что ей нравится. Горохом в жи… — Голос маленького человека смолк.
— Совершенно верно. Это было настоящее техническое масло. Оно так и пахло. Как же тебе пришло в голову обмакнуть в него горох? Ты всегда кормишь тавотом или техническим маслом животных? Знаешь какое-нибудь животное, которое ело бы тавот?
— Пески Марса! — слабо сказал Верзила.
— Разве не очевидно, что венлягушка захотела тавота, ты был под рукой, и она заставила тебя дать ей… и ты в это время не был хозяином самого себя?
Верзила прошептал:
— Я бы ни за что не догадался. Но теперь, после твоего объяснения, все так ясно. Я себя ужасно чувствую.
— Почему?
— Ужасно, когда мысли животного в твоей голове. Это грязно. — Его проказливое маленькое лицо выразило отвращение.
Дэвид сказал:
— К несчастью, это хуже, чем просто грязно.
И он повернулся к приборам.
Приборы показали, что расстояние между кораблями меньше полумили, и в этот момент на радаре появилось изображение корабля Эванса.
Старр сказал в передатчик:
— Эванс, мы тебя видим. Двигаться можешь? Или твой корабль лишен движения?
В ответном голосе слышалось сильное чувство:
— Да поможет мне Земля, Дэвид, я делал все, чтобы предупредить тебя. Ты пойман! Пойман, как и я!
И, как бы подчеркивая его крик, «Хильда» полетела в сторону, и от сильного удара двигатели ее вышли из строя.
Глава 9. Из глубины
Впоследствии в памяти Верзилы события следующих нескольких часов виделись как в перевернутом телескопе — далекий кошмар невероятных происшествий.
Неожиданным ударом Верзилу отбросило к стене. Очень долго, как ему показалось, — на самом деле прошло не больше секунды — лежал он, расставив руки и тяжело дыша.
Счастливчик от приборной доски крикнул:
— Главный генератор не работает!
Верзила с трудом встал на накренившемся полу.
— Что случилось?
— Мы повреждены ударом. Это очевидно. Но я не знаю, насколько сильно.
Верзила сказал:
— Огни горят.
— Знаю. Включились запасные генераторы.
— А главный двигатель?
— Не знаю. Пытаюсь проверить.
Где-то внизу и сзади хрипло кашлянул двигатель. Но вместо ровного гудения послышался дребезг, от которого у Верзилы заболели зубы.
«Хильда» встряхнулась, как раненое животное, и выпрямилась. Двигатели снова стихли.
Передатчик что-то повторял, и у Верзилы хватило сил добраться до него.
— Старр, — послышалось из передатчика, — Счастливчик Старр! Говорит Эванс. Отвечай.
— Счастливчик говорит. Что нас ударило?
— Это не имеет значения, — послышался усталый голос. — Больше оно вас не побеспокоит. Позволит вам просто остаться здесь и умереть. Почему вы не держались подальше? Я ведь просил.
— Твой корабль поврежден, Эванс?
— Да, уже двенадцать часов. Ни света, ни энергии — совсем ничего, но я сумел оживить радио. Впрочем, его ненадолго хватит. Очистители воздуха разбиты, а запасов кислорода мало. Прощай, Дэвид.
— Выбраться можешь?
— Механизм шлюза не действует. У меня есть подводный костюм, но, если я попытаюсь выбраться, меня раздавит.
Верзила знал, что имеет в виду Эванс, и невольно вздрогнул. Шлюзы подводных кораблей устроены так, что вода поступает в камеру очень-очень медленно. Открыть шлюз на дне в попытке выбраться означает получить удар воды под давлением в сотни тонн. Человек, даже в стальном костюме, будет раздавлен, как пустая жестянка под прессом.
Старр сказал:
— Мы можем двигаться. Я иду к тебе. Соединим шлюзы.
— Спасибо, но зачем? Если вы двинетесь, вас ударит снова. Но даже если не ударит, какая разница, где умереть: быстро в моем корабле или медленно в вашем?