Конвей фыркнул.
— Утечка информации, связанная с ним, не стоит риска для тридцати кораблей.
— В том-то и дело, — ядовито возразил Счастливчик. — Пока это, может быть, и так. Но представьте себе, что астероид отшельника — индустриальная установка. Представьте себе, что пираты готовы к большому нападению. И Хансен знает его точную дату. И знает, как оно будет осуществлено.
— Почему же он не сказал нам об этом? — спросил Конвей.
— Может быть, ждал, чтобы с помощью этих сведений купить собственную безопасность? — предположил Хенри. — Мы ведь по-настоящему так и не поговорили с ним. Согласись, Гектор, что, если у него была важная информация, можно было рискнуть любым количеством кораблей. И Дэвид, вероятно, прав: они готовы к сильному удару.
Счастливчик перевел взгляд с одного на другого.
— Почему вы так говорите, дядя Гус? Что случилось?
— Расскажи ему, Гектор, — сказал Хенри.
— Зачем? — спросил Конвей. — Я устал от его действий в одиночку. Он тут же отправится к Ганимеду.
— А что на Ганимеде? — холодно поинтересовался молодой человек. Насколько он знал, на Ганимеде мало что могло заинтересовать хоть кого-нибудь. Это самый большой спутник Юпитера, но его близость к Юпитеру делает трудными маневры кораблей, поэтому движение там сведено к минимуму.
— Расскажи ему, — повторил Хенри.
— Послушай, — начал Конвей. — Вот в чем дело. Мы знали, что Хансен для нас важен. Причина того, что мы не охраняли его тщательно и сами не находились с ним, в том, что за два часа до нападения пиратов пришло сообщение Совета: сирианцы высадились на Ганимеде.
— Каковы доказательства?
— Перехвачена направленная субэфирная передача. Долго рассказывать, но скорее благодаря удаче код смогли частично расшифровать. Эксперты говорят, что код сирианский и что на Ганимеде нет ничего, что могло бы послать сигнал такой силы. Мы с Гусом собирались взять Хансена и лететь на Землю, когда напали пираты. Мы по-прежнему намерены вернуться на Землю. Если на сцене появился Сириус, в любую минуту может начаться война.
Старр сказал:
— Понятно. Но прежде чем возвращаться на Землю, я хотел бы кое-что проверить. У нас есть запись пиратского нападения? Защита Цереры, надеюсь, не была настолько расстроена, чтобы не записывать происходящее?
— Записи есть. Но чем они тебе помогут?
— Расскажу, когда увижу их.
Люди во флотской форме, со знаками различия, свидетельствующими о высоких рангах, продемонстрировали совершенно секретную запись, которая позже стала известна как «Церерский рейд».
— На Обсерваторию напало двадцать семь кораблей. Верно? — спросил Старр.
— Верно, — ответил командир. — Не больше и не меньше.
— Хорошо. Рассмотрим остальные данные. Два корабля погибли в схватке, третий взорвался во время преследования. Оставшиеся двадцать четыре ушли, но все они сняты на пленку.
Командир улыбнулся:
— Если вы намекаете, что какой-нибудь из них приземлился на Церере и прячется здесь, вы ошибаетесь.
— Возможно, и так, пока это касается двадцати семи кораблей. Но три других корабля приземлялись на Церере, а их экипажи атаковали шлюз Месси. Где видеозаписи этих кораблей?
— К несчастью, их немного, — неохотно признал командир. — Они застали нас врасплох. Но мы сняли их отступление, и вы это видели.
— Да, видел, но там только два корабля. А очевидцы свидетельствуют, что приземлялись три.
Командир сдержанно ответил:
— Очевидцы утверждают, что взлетели тоже три. Вот их свидетельства.
— Но на записи только два?
— Да.
— Благодарю вас.
В кабинете Конвей спросил:
— К чему это все, Дэвид?
— Я подумал, корабль капитана Антона должен находиться в интересном месте. Записи подтвердили это.
— Где же он был?
— Нигде. Это самое интересное. Это единственный пиратский корабль, который я смог бы опознать, но даже похожий на него корабль не участвовал в рейде. Странно, потому что Антон — один из их лучших людей, иначе его не послали бы на перехват «Атласа». Не было бы странно, если бы напали тридцать кораблей, а ушли двадцать девять. Недостающий корабль — корабль Антона.
— Понимаю, — сказал Конвей. — А что дальше?
— Нападение на Обсерваторию было фальшивым. Это сейчас признают даже защитники. Главное — три корабля, напавшие на шлюзы. Ими командовал Антон. Два из этих кораблей присоединились к остальным в отступлении — это отвлекающий маневр внутри другого отвлекающего маневра. Третий корабль, корабль Антона, единственный, которого мы не видели, продолжал выполнять главную задачу. Он полетел по совершенно другой траектории. Его видели с Цереры, но он свернул настолько резко, что его даже не смогли снять.
Конвей удрученно произнес:
— Ты хочешь сказать, что он направился на Ганимед.
— Разве это не ясно? Пираты, как бы хорошо они ни были организованы, сами по себе не могут напасть на Землю. Но они вполне могут провести отвлекающий маневр. Земные корабли будут караулить бесконечные просторы пояса астероидов, а сирианцы тем временем расправятся с оставшимися. С другой стороны, Сириус не может успешно вести войну в восьми световых годах от своих планет, если ему не помогут с астероидов. В конце концов, восемь световых лет — это сорок пять триллионов миль. Корабль Антона спешит к Ганимеду, чтобы заверить их, что помощь будет оказана и пора начинать войну. Конечно, без предупреждения.
— Если бы только мы раньше обнаружили их базу на Ганимеде, — пробормотал Конвей.
— Даже зная это, мы не оценили бы всей серьезности положения без двух полетов Дэвида к астероидам, — сказал Хенри.
— Знаю. Извини, Счастливчик. У нас сейчас так мало времени. Надо немедленно ударить в самое сердце. Эскадру кораблей отправим к астероиду, на котором ты побывал…
— Нет, — прервал Старр. — Это ничего не даст.
— Почему?
— Мы не хотим войны, даже начатой с победы, а вот они ее хотят. Послушайте, дядя Гектор, этот пират, Динго, мог бы убить меня на месте, прямо на астероиде. Но он получил приказ поместить меня в космос. Вначале я думал, это для того, чтобы мою смерть сочли случайной. Теперь я понимаю, что это было сделано намеренно, чтобы спровоцировать Комитет. Пираты оповестили бы всех, что убили члена Совета, не стали бы это скрывать и вызвали бы преждевременное нападение. Добавочной провокацией послужил бы рейд на Цереру.
— А если мы начнем войну с победы?
— По эту сторону Солнца? И оставим Землю по другую сторону, без основных сил флота? А сирианские корабли ждут на Ганимеде, тоже по другую сторону от Солнца. Я предсказываю, что такая победа дорого нам будет стоить. Лучше не начинать войну, а предотвратить ее.
— Как?
— Ничего не произойдет, пока корабль Антона не доберется до Ганимеда. А если мы перехватим его и сорвем встречу?
— Очень трудно, — с сомнением ответил Конвей.
— Нет, если отправлюсь я. «Метеор» быстрее любого корабля во флоте и снабжен лучшими эргометрами.
— Ты? — воскликнул Конвей.
— Но посылать военные корабли — безумие. Сирианцы подумают, что это нападение на них. Они предпримут ответные действия, и начнется та самая война, которую мы хотим предотвратить. А «Метеор» покажется им неопасным. Всего один корабль. Они останутся на месте.
Хенри сказал:
— Ты слишком нетерпелив, Дэвид. У Антона двенадцать часов форы. Даже «Метеор» не сможет догнать его.
— Ошибаетесь. Сможет. А как только я перехвачу его, дядя Гус, я думаю, что сумею заставить астероиды сдаться. А без них Сириус не нападет, и войны не будет.
Они смотрели на него.
Старр серьезно добавил:
— Отправлюсь немедленно.
— Каждый раз будто чудо, — пробормотал Конвей.
— Раньше я не знал, о чем говорю. Искал дорогу ощупью. Теперь знаю. Знаю точно. Послушайте, я разогрею «Метеор» и получу необходимые данные с Обсерватории. А вы тем временем свяжитесь по субэфиру с Землей. Поговорите с Координатором…
Конвей прервал его:
— Я займусь этим, сынок. Я имел дело с правительством еще до того, как ты родился. И, Счастливчик, береги себя.
— А я всегда берегу себя. Разве не так, дядя Гектор? Дядя Гус?
Он тепло попрощался с ними и ускользнул.
Верзила презрительно отряхивал пыль Цереры. Он сказал:
— Я приготовил костюм. И все остальное.
— Ты не летишь, Верзила, — остановил его Дэвид. — Прости.
— Почему это?
— Я пойду к Ганимеду напрямик.
— Ну и что?
Старр напряженно улыбнулся.
— Прямо сквозь Солнце.
Он пошел по полю к «Метеору», а Верзила остался стоять с раскрытым ртом.
Глава 14. К Ганимеду через Солнце
Трехмерная модель Солнечной системы была бы похожа на плоскую тарелку. В центре — Солнце, главный член системы. На самом деле главный, так как сосредоточивает в себе 99,8 % всей ее материи. Другими словами, оно весит в пять тысяч раз больше, чем все остальное в Солнечной системе, вместе взятое.
Вокруг Солнца вращаются планеты. Все почти в одной и той же плоскости, которая называется эклиптикой.
Космические корабли на своем пути от планеты к планете обычно следуют эклиптике. Таким образом они остаются в пределах распространения субэфирной межпланетной коммуникации и могут делать удобные остановки на пути к цели назначения. Иногда, если кораблю нужна скорость или он хочет избежать обнаружения, он уходит с эклиптики, особенно если ему нужно обогнуть Солнце.
Вероятно, думал Дэвид, так поступил и корабль Антона. Он поднялся с «тарелки», по гигантской дуге пролетает сейчас над Солнцем и опустится по другую сторону в окрестностях Ганимеда. Конечно, Антон должен был уходить в том направлении, иначе защитники Цереры засняли бы его. Почти второй натурой человека стало сначала производить наблюдения в плоскости эклиптики. К тому времени, когда обратили внимание на другие направления, Антон был уже далеко.
Но, продолжал рассуждать Счастливчик, существует вероятность, что Антон покинул плоскость эклиптики ненадолго. Он мог подняться над ней вначале, а потом вернуться. У такого решения много преимуществ. Пояс астероидов распространяется вокруг Солнца по всей окружности, в некотором смысле астероиды распространены по нему равномерно. Оставаясь внутри пояса, Антон будет среди своих, пока до Ганимеда останется не больше ста миллионов миль. Это даст ему безопасность. Земное правительство буквально отреклось от своей власти над астероидами, и, кроме полетов к самым крупным объектам, земные корабли здесь не появляются. Более того, если они и появятся, Антон всегда может вызвать подкрепле