Боже мой!
– Кажется, моя бабушка в ответе за туман в мыслях у половины Бухты Дружбы. Не уверена, что это хорошее наследство. – Я помахала Энни, когда Карли повела ее прочь: – Рада была пообщаться, Энни.
– Я тоже, Санни. – Она мило и бесхитростно улыбнулась. – Тебе идет это имя.
Почему-то от этих слов мне захотелось плакать. Я снова пожалела, что так и не узнала Санни, хотя она определенно была сложной женщиной. И я сочувствую Карли в ее ситуации. Трудно видеть, как твоя мать угасает.
Но я эгоистично пожалела, что Карли не пришла двумя минутами позже. У меня был шанс узнать имя тайного бойфренда Мэнди в момент просветления Энни.
– Спасибо, Энни. – Я улыбнулась Карли. – Увидимся в пабе на викторине.
Когда они ушли, я пошла на поиски ответственного, чтобы выяснить, чем я могу помочь. Здесь было человек пятнадцать, в том числе Том, что меня удивило, поскольку у него своя конкурирующая турфирма. Это кое-что говорит о его характере.
Здесь были взрослая дочь Фрэнка, которую я помнила с похорон, и поздоровавшийся со мной Пол. У меня была на него такая же реакция, как в прошлый раз на улице перед пабом, и такая же, как на Натана. Они говорят правильные слова и поступают правильно, но в их обществе мне дискомфортно. Я задумалась о том, как воспринимаю людей, поскольку Энди явно извращенец, но у меня не было на него негативной реакции.
Кажется, у меня могут быть проблемы с моей новой карьерой детектива-любителя.
Если я надеялась, что Энди вернется на место преступления из зловещего любопытства, я была разочарована. Энди не было. И других очевидных подозреваемых тоже. Просто горожане, помогающие семье убитого, и от этого теплело на душе.
Царила атмосфера серьезности, с учетом того, как погиб Фрэнк. Дом внутри пах дымом. Я удивилась, считается ли это поджогом официально? Я уверена, что это был поджог, потому что я была внутри, когда начался пожар, я слышала голоса, но верит ли в это семья Фрэнка? Они должны знать, что дом подожгли специально. Вряд ли это совпадение, что Фрэнка убили и дом загорелся одновременно.
– Ты в порядке? – поинтересовался Дин, подходя ко мне с обгоревшим деревянным стулом, который он нес к огромному металлическому контейнеру для мусора, установленному на парковочной площадке.
Я взглянула на почерневшие ножки стула и снова осознала, как же мне вчера повезло. Я могла сама обуглиться, как эти ножки. Но я улыбнулась, решив, что не позволю выбить себя из колеи. Хотя я бы чувствовала себя намного лучше, если бы Джастин отнесся к моим словам серьезно и арестовал Энди.
– Все хорошо. Кто может мне сказать, где надо убираться?
Он наклонил голову в сторону кабинета.
– Сын Фрэнка там. Он определяет, что надо выбросить, а что они попытаются сохранить.
Я кивнула, вспомнив его с похорон. Вошла внутрь, скривившись от сильного запаха дыма. Но меня быстро отвлекла толпа людей, выносивших на улицу поврежденные предметы.
Я уклонилась от двоих мужчин, сражавшихся с частично сгоревшим столом, потом осмотрела переполненное людьми помещение. Сын Фрэнка стоял около ресепшена, разговаривая с незнакомым человеком. Я подождала, пока они закончат, потом подошла.
– Привет, – поздоровалась я. – Где я могу помочь?
Сыну Фрэнка было за сорок, и он очень напоминал отца. Вплоть до армейского типа стрижки и шортов хаки. Хотя его аккуратный вид портили усталые круги под глазами и грязная полоса на выбритой щеке.
На меня нахлынуло чувство вины. Фрэнк был бы еще жив, если бы не согласился поговорить со мной.
– Думаю, вы можете начать вон там. – Он указал на места для ожидания в основном вестибюле. – Мебель не пострадала от пожара, но не думаю, что мы сможем избавиться от запаха дыма. Лучше все это заменить.
– Хорошо. – Я протянула руку. – Я – Софи ЛаФлер. Ваш отец основал эту компанию вместе с моим дедушкой.
Мы обменялись рукопожатием, его ладонь была испачкана сажей и пеплом.
– Эрик. Приятно познакомиться. Вижу семейное сходство. Мой отец очень любил вашего дедушку. Они были близкими друзьями.
Я улыбнулась, хотя меня охватила печаль.
– Я видела вашего отца совсем недолго, но могу сказать, что он был замечательным человеком.
– Благодарю. И спасибо за помощь. Так приятно. Я поражен количеством людей. Столько гидов и людей, которые работали с моим отцом много лет. Для него это много бы значило.
Я кивнула, не зная, что еще сказать.
– Шериф Пеллетье сказал, вы были тут, когда начался пожар.
Его слова меня поразили. Он думает, что я замешана в пожаре? Или в гибели его отца?
– Он сказал, вам повезло выбраться наружу целой и невредимой.
– Я… – Что на это ответить? Особенно с учетом того, что его отец не пережил тот вечер?
– Еще он сказал, что отца, возможно, убили из-за того, что он хотел вам что-то рассказать.
Я опять не знала, что сказать.
– Мои соболезнования.
Эрик утешительно улыбнулся.
– Я знаю, папа наверняка хотел вам рассказать что-то важное. Достаточно важное, чтобы его убили. Надеюсь, вы осторожны. Кто бы ни сделал это, он опасен.
Я с облегчением выдохнула. Что ж, он не думает, что я убила его отца, но он считает, что я тоже в опасности. Час от часу не легче.
– Я осторожна, – сказала я, начиная думать, что идея Дина установить камеры становится все более привлекательной. – Пожалуй, пойду займусь делом.
– Спасибо, – повторил Эрик. К нему подошел очередной человек.
Я направилась к зоне для отдыха, размышляя, за что хвататься. Я не могу сама справиться ни с креслами, ни с диваном, поэтому я взялась за две диванные подушки. Я несла их к мусорному контейнеру, когда услышала сердитые голоса.
Я оглянулась и увидела Пола Кормьера и женщину, стоявших рядом со зданием. Женщина тыкала пальцем ему в лицо. Пол сердито смотрел на нее, сжав кулаки.
Я видела, как шевелится его рот, но со своего места не могла расслышать, что он говорит.
Она что-то прокричала, но поскольку она стояла спиной ко мне, я разобрала лишь пару фраз: «Держись подальше» и «бесполезный кусок…».
Уверена, что знаю, какое слово прозвучало следующим.
Пол злобно пялился на нее еще секунду, затем удалился. Женщина повернулась по направлению ко мне и заметила, что я на нее смотрю. Я подхватила подушки, выскальзывающие из моих рук, и двинулась к контейнеру.
– Вы Софи?
Я остановилась, видя, что она целенаправленно идет ко мне. Ее лицо горело, и по блеску в ее глазах я поняла, что она еще не отошла после стычки с Полом, но она выдавила широкую улыбку.
– М-м, да. – Я оглянулась, не уверенная, что хочу разговаривать с этой женщиной. Переход от скандалистки к преувеличенному дружелюбию показался мне не вполне естественным.
Она остановилась передо мной. Я подвинулась так, чтобы подушки отгораживали меня от нее. Ну так, на всякий случай.
– Привет, – сказала она, – я Дон Моррисон. Мама Натана.
– О, – отозвалась я, все еще под впечатлением мгновенного изменения в настроении этой женщины. И на автомате вежливо добавила: – Приятно познакомиться.
– Я просто хотела сказать спасибо, что взяли его на работу. У нас с вашей бабушкой были кое-какие трудности, поэтому это так мило с вашей стороны, что вы дали Натану шанс.
Что ж, теперь понятно, от кого Натан унаследовал свою откровенность.
– Конечно. Он талантливый и нравится людям. – Я двинулась в сторону контейнера. К моему испугу, Дон пошла за мной.
– Он хороший мальчик, – сказала она так, будто говорила о маленьком ребенке, а не о взрослом человеке. – В прошлом он совершал ошибки, и я рада видеть, что он делает что-то хорошее, понимаете меня?
Я кивнула, стукнувшись подбородком о подушки, которые я продолжала прижимать к груди. И продолжила идти.
– Уверена, Натан рассказывал вам, что я работала гидом в «Хороших временах».
Я уронила подушки в контейнер и, обернувшись, обнаружила, что она стоит прямо за моей спиной. Всепоглощающий запах алкоголя перебил вонь дыма. Так вот почему она так странно вела себя. Дон Моррисон – пьянчужка.
Ее странное поведение и излишняя откровенность стали объяснимы, и я даже пожалела ее. Глядя на меня мутными глазами, она прислонилась к мусорному контейнеру. В свое время она явно была привлекательной женщиной, но теперь под глазами были мешки, кожа покраснела от лопнувших сосудов. Сегодняшнее опьянение явно не разовый случай.
– Мне нравилось работать в «Хороших временах». При виде этой разрухи у меня сердце сжимается. И Фрэнк. – Она зажмурилась и покачала головой. – Какой кошмар. Подумать только, оба они, Нил и Фрэнк, мертвы.
Она продолжала покачивать головой, явно погрузившись в свои пропитанные джином воспоминания. Но эти пьяные страдания натолкнули меня на мысль задать ей пару вопросов.
– Натан рассказывал мне о слухах, будто мой дедушка – его отец.
Она моргнула, потом уставилась на меня.
– Он не мог. Мой мальчик. Зачем он об этом заговорил? – Не успела я ответить, как она продолжила: – Я правда увлеклась твоим дедушкой. Все девицы были от него без ума. Красивый мужчина в возрасте. Какой девушке он не понравится? Он напоминал мне постаревшего Джина Моррисона. Ну знаешь, если бы он не обзавелся брюшком. Имею в виду Джина. Но я должна сказать тебе главное. – Она постучала рукой по краю контейнера, подчеркивая каждое слово: – Это не я запустила этот слух. Ни за что. Я никогда бы так не поступила с Нилом.
Я изобразила самый сочувственный кивок, который только могла.
– Я никогда не думала, что это вы. – Потом я задумчиво добавила: – Но я не понимаю, кто же это мог быть?
Она помрачнела.
– Я знаю. Конечно, это Пол Кормьер.
Пол Кормьер? Что?
– Зачем ему это надо было?
– Он недолюбливал Нила.
Пол недолюбливал моего дедушку.
– Но почему?
– Нил уволил его из-за того, что он плохо работал.
– Пол Кормьер работал у моего дедушки?
– Тем же летом, что и я, – сообщила она. – Но недолго. – Она вздохнула, потом джин повлек ее мысли в другом направлении. – Это было лучшее лето в моей жизни. – Она нахмурилась. – Ну, до тех пор, пока я не совершила глупейшую ошибку.