Чип Ховитцер, начальник ближневосточного отдела сбыта «Датч Ойл», обитал в просторном розовом особняке с живописным видом на старый город. На закате пыльные рыжие минареты горели золотом, а город, казалось, парил за окнами, как в сказке.
Но когда пришли Ламенты, в воздухе веяло холодком. Дверь открыл Чип, прижимая к носу окровавленный платок.
— Боже, что стряслось? — ахнул Говард.
— Потом расскажу. Хочешь бурбона? Это все, что у меня есть, — бурбон.
Из-за спины мужа выглянула Трикси:
— Чип без ума от бурбона.
— А ты без ума от каждого встречного! — рявкнул Чип.
Джулия поспешно увела Уилла в комнату Уэйна, Трикси последовала за ней. Уэйн, в наглаженном матросском костюмчике и белых лаковых туфлях, тоже выглядел несчастным.
— Можно переодеться? — спросил он.
— Нет, ты же именинник, — объяснила Трикси с вымученной улыбкой.
Уэйн все-таки скинул туфли и потащил за собой Уилла — разрушать только что построенный город из деревянных кубиков.
Трикси привела Джулию в просторную гостиную, сплошь увешанную холстами. Джулия узнала работы молодого английского живописца — безвольных обнаженных — и несколько небольших современных скульптур — шагающие фигуры.
— Трикси собирает этот хлам в Лондоне и Нью-Йорке, — фыркнул Чип.
— В искусстве мое счастье! — огрызнулась в ответ Трикси.
— А я думал, твое счастье в другом!
Чип поманил Говарда к себе в «логово» — уединенную комнатку с кожаными креслами и шкурой зебры на стене.
Оставшись вдвоем с Джулией, Трикси шепнула:
— Чип узнал.
— О чем?
— О том красавчике из арабского квартала, помнишь? Который пытался гадать тебе по руке.
— Мистер Мубарес?
Трикси поведала Джулии подробности своего романа с Мубаресом, начавшегося со встречи в гостиничном бассейне.
— А потом этот олух явился к нам и застал Чипа дома. Чип грозился прихлопнуть меня, а заодно и его.
Джулия вздохнула.
— Ну и ты попросила у Чипа прощения?
— Прощения? — У Трикси вытянулось лицо. — Я никогда и ни перед кем не извиняюсь.
Пока подруги созерцали нравственную пропасть, что пролегла между ними, из «логова» Чипа пулей вылетел Говард.
— Джулия, где Уилл? — спросил он сердито.
Джулия указала на комнату Уэйна. Через миг Говард, схватив в охапку упирающегося Уилла, вышел вон из дома.
Джулия последовала за ним. Трикси на прощанье чмокнула ее в щеку, оставив след помады, который Джулия обнаружила намного позже, глянув в зеркало.
Уилл, почувствовав холодок между родителями, раскапризничался перед сном. Говард и Джулия безропотно выполняли все его просьбы — принести водички, еще разок поцеловать, — лишь бы оттянуть неизбежное объяснение.
— Джулия, — заговорил Говард, лежа в постели и сжав пальцами виски.
— Что, милый?
— Что ты знаешь об этом человеке?
— О ком?
— Ну, — Говард в темноте повернулся к Джулии, — с которым она спит.
Джулия затаила дыхание.
— Ничего, милый, — ответила она. И стала ждать.
— Я и не сомневался, — кивнул Говард. — Трикси сказала Чипу, что идиот, который к ним заходил, влюблен в тебя. Я ответил, что это чушь. Твоя подружка не просто шлюха, а еще и лгунья.
Джулия сочла, что мудрее будет промолчать. Если она начнет рассказывать о своих встречах с Мубаресом, то рискует навсегда потерять доверие Говарда.
Вдруг Говард вскочил.
— Джулия, это кошмарное место. Давай уедем. Подальше от этих людей.
Джулия молчала. Сейчас не время отстаивать дружбу с Трикси. Но она взяла мужа за руку в знак своей любви — что бы ни делала и ни говорила Трикси. Может быть, все встанет на свои места и гнев Говарда уляжется.
Говард счел рукопожатие знаком согласия на переезд.
Трикси пыталась порвать с Мубаресом, но бедняга не мог смириться с поражением. Ведь Трикси первой начала его преследовать — как смеет она прогонять его? В отчаянной попытке заглянуть в душу роковой красотке-американке он купил книгу «Почтальон всегда звонит дважды». И отыскал там простой выход из затруднения: убийство.
Мистер Мубарес разработал план, пустив в ход хитрость, свое влияние в профессиональных кругах и связи в арабском квартале. Однако замысел его потерпел крах, а пострадал невинный человек.
Мубарес узнал, что по средам Чип обедает в ресторане четырехзвездочной гостиницы «Королевский оазис» и его любимое блюдо — морковный суп от шеф-повара. Поскольку Мубарес снабжал ресторан посудой, на кухне он был частым гостем. Однажды в среду он принес с собой пакетик белого порошка, слабо пахнувшего миндалем, и высыпал в суп. Его замысел непременно удался бы, если бы не миссис Мак-Кросс. Первую порцию подали ей, и после третьей ложки у нее закружилась голова. Через миг она хлопнулась на пол, как дохлая канарейка, и ресторан закрыли.
Когда Джулия пришла с цветами навестить миссис Мак-Кросс, та, без кровинки в лице, сидела в палате и вязала свитер с Ричардом Львиное Сердце.
— Никто не знает, в чем дело, но сдается мне, без этой женщины не обошлось, — пожаловалась миссис Мак-Кросс.
Несчастный случай укрепил решимость Говарда уехать, и Джулия тщетно пыталась его отговорить.
— Милый, а как же Уилл? Здесь у него друг.
— Куда бы мы ни поехали, мы заведем новых друзей, — заверил Говард. — И получше, чем здесь, — пообещал он.
Медные копи
— Здесь, в Родезии, нам нужна талантливая молодежь! — уверял Симус Тэтчер, неугомонный агент по найму, прилетевший к Говарду в Персидский залив за три тысячи миль.
Слова избитые, но Говард тем не менее был польщен. Медная компания предложила ему дом, машину и большую зарплату, часть которой можно откладывать. Вволю наговорившись, выпив виски, пожав руку Джулии и заполучив подпись Говарда, Симус Тэтчер умчался на поиски новых кандидатов — и поминай как звали.
— Станем разводить чудесные розы, — пообещал Джулии Говард. — Ты сможешь рисовать в саду, как Моне в Живерни!
На прощанье Джулия пошла с Трикси на пляж, чтобы дети могли в последний раз побыть вместе. Трикси была резка, грубовата — она терпеть не могла прощаться.
— Куда же ты собралась? — спросила она.
— В Северную Родезию, в Альбо — городок при медных копях.
— Ты уж прости, но на мой вкус — ничего хорошего, — буркнула Трикси. — Что тебе там делать? Умрешь со скуки!
Слова Трикси задели Джулию.
— Надеюсь, что снова смогу рисовать, — объяснила она. И добавила: — Я думала, ты порадуешься за меня.
Трикси отыскала темные очки, нацепила.
— Ты моя лучшая подруга. С чего мне радоваться, если ты уезжаешь?
Уилл и Уэйн прыгали в набегавшую волну, сталкивались друг с другом, заливисто хохоча.
— Будем переписываться, — предложила Джулия.
— Чушь! — фыркнула Трикси. — Я за всю жизнь не написала ни одного письма и начинать не собираюсь. У нас в пансионе за каждую ошибку в слове выдирали по волоску, а за неправильные знаки препинания — по два. Я пообещала этим уродам, что больше не напишу ни строчки, — и слово держу. — Трикси поправила очки. — Рано или поздно тебе надоест всюду таскаться за Говардом.
— Я его люблю, — ответила Джулия.
— Сама понимаешь, я не об этом. Но долго ли ты выдержишь в шахтерском городишке?
— К чему ты клонишь?
— Умной женщине там не место.
— Здесь тоже, — возразила Джулия. — Говарду нужно новое дело.
Трикси покачала головой:
— Америка, дорогуша, — вот где твое место.
Трикси стерла салфеткой крем от загара, поднялась и подозвала Уэйна:
— Сынок, иди сюда, скажи до свидания!
Пока дети бежали, Трикси сунула в руки Джулии подарок в нарядной упаковке.
Уэйн скорчил Уиллу рожу, а тот в ответ показал нос. Подруги задумались, стоит ли заставлять детей прощаться по-настоящему, но такой печальной сцены никто бы не вынес. Джулия и Трикси обнялись, шепнули друг другу «до свидания» и расстались на пляже.
— Уэйн поедет с нами? — спросил Уилл, глядя вслед ему и Трикси.
— Нет, сынок. Он останется здесь, с мамой.
Уилл выругался под нос. Что ж, на этот раз можно простить.
Дома, вместе с Говардом, Джулия развернула подарок Трикси: шесть бокалов для виски с эмблемой «Датч Ойл» и набор мешалок для коктейлей.
— Ах, как трогательно! — хмыкнул Говард. — Еще бы боксерские перчатки и пластырь в придачу — и мы с тобой зажили бы, как они!
Альбо
До нынешнего расцвета Альбо был всего лишь придорожным поселком на поросшей кустарником плоской равнине меж двух горных кряжей. Но мировые цены на медь росли, а горы оказались сложены из блестящего металла. Теперь, на исходе пятидесятых, Альбо стал самым подходящим местом, чтобы поселить сотрудников медной компании. Землю в одночасье раскупили, построили дома для белого начальства, дав улицам ласкающие слух названия: Райская, Аркадский бульвар, площадь Утопии. Часть города отвели черным рабочим, здесь названия были не столь поэтичны — улица А, улица Б, улица В. Были и другие отличия. Начальство жило в беленых домах с черепичными крышами, свинцовыми рамами и подогревом полов, не говоря уж о канализации. Черные рабочие были лишены всей этой роскоши, зато им провели электричество. Ровно в десять его отключали, но это не повод для жалоб. По словам одного чиновника, новые дома куда лучше тех халуп, где рабочие жили прежде.
Говарду поручили разработать для компании систему фильтрации воды, чтобы вымывать полезное сырье из гор шлака, остававшихся после добычи меди. Об охране природы в те годы еще мало задумывались. Задачей Говарда было выжать как можно больше денег.
Роза заявила в письме:
Ничего хорошего для карьеры Говарда! Почему вы так быстро надумали переезжать? И отчего именно в Северную Родезию? Как мне теперь видеться с внуком? Вы же знаете, водить я не умею, а на этом ужасном поезде через водопад ни за что не поеду. Вашему браку от переезда один вред. Для здоровой семейной жизни нужно постоянство! Взгляните на таитян: живут себе на островах, отрезаны от мира и об изменах не помышляют. Браки у них на всю жизнь.