— Спасибо, что объяснили, — не менее хмуро ответил я. — Я только что прибыл из Роумарта и еще не привык к прелестям цивилизации.
Тван бросил на меня быстрый любопытный взгляд, и усики его вздрогнули.
— Вы говорите, из Роумарта? Как интересно! В таком случае, чем могу служить?
— Я хочу просмотреть все финансовые записи дома Урдов и, особенно, счета Азрубала.
Челюсть у Твана отвисла, и он даже не сразу смог отыскать слова для ответа.
— Но, извините, это абсурд! Это невозможно. Тайна счетов — основа банковского дела!
— Я так и предполагал. Но у меня с собой документ, дающий мне право на подобное расследование. У вас нет выбора.
Тван начал терять терпение.
— Это нарушение всех правил! Я не знаю, кто, когда и зачем мог выдать вам подобные документы!
— Посмотрите сами, — я положил бумаги на стол. Тван отдернулся, будто я подпустил к нему ядовитого паука. Затем, осторожно склонившись над документами, что-то долго ворчал себе под нос, читал и перечитывал их в десятый раз и, наконец, тяжело задвигался в кресле.
— Говорить больше не о чем. Документы в порядке. Единственное, о чем я вас попрошу, сделайте для меня копию.
— Как вам будет угодно.
— Так вы хотите ознакомиться со счетами дома Урд, — в голосе Твана звучала теперь приторно-ложная сердечность. — Это можно сделать немедленно.
Панель в стене отодвинулась, и появился большой экран. Тван произнес пароль, и на экране высветилась вся необходимая информация.
Я изучал ее минут пять, задавая по ходу вопросы Твану, который отвечал с несколько напряженной вежливостью.
— Я не вижу записи о выплате Джамиль Майхак в размере триста тысяч солов.
— Такой выплаты не производилось. Я очень хорошо помню эту ситуацию. Несколько лет назад молодая женщина предъявила мне экстраординарный счет. Я сообщил ей, что таких денег в наличности нет, поскольку это сложно в бухгалтерском отношении и небезопасно вообще. Но я посоветовал ей два варианта действий на выбор: я могу предъявить этот чек в отделение Естественного Банка в Окнау на Флессерихе, дождаться оттуда очередного судна, которое и доставит указанную сумму в течение нескольких месяцев, либо она может сделать это лично, ибо счет дома Урд в Окнауском банке гораздо значительней, чем здесь. Еще я сказал ей, что второй путь, конечно же, гораздо быстрее, но зато требует больших расходов. После этого женщина ушла.
— Не говорила ли она чего-либо о своих дальнейших планах?
— Решительно ничего. Я почти уверен, что она отправилась в Окнау на первом же подходящем судне.
— И не оставила никакого письма? Записки?
— Нет.
Я прикусил губу и снова посмотрел на экран.
— Счет Азрубала здесь выглядит весьма скромно — всего каких-то восемь тысяч солов.
Тван полностью со мной согласился.
— В Окнау у него отдельный счет?
Тван подул в усы, выражая недовольство подобным вопросом.
— Точно не знаю, но счет господина Азрубала в Окнау весьма значителен, — холодно ответил он.
— И последний вопрос. Видели ли вы или каким-то образом сносились с Азрубалом за последнее время?
— Нет, сэр. Я не видел его уже очень давно, может быть, несколько лет. По-моему, тогда он тоже собирался в Окнау.
Я поблагодарил и ушел, предпочитая обдумать услышанное в одиночестве, где-нибудь на улице. Информации было мало, к тому же вся она оказалась неутешительной.
Я сел на скамью и вновь стал смотреть на таинственных горожан, осторожно передвигавшихся по своим делам. Солнце Желтой Розы медленно клонилось к закату, и легкие длинные тени ложились вдоль улицы. Я увидел, как из Лорквина выкатилась мадам Уолдоп и отправилась куда-то, рассекая воздух необъятным бюстом; при ее приближении одетые в черное прохожие наклоняли головы и отходили в стороны, а потом долго провожали ее взглядом в спину.
Я подождал, пока мадам скроется из виду, снова перешел улицу и заглянул в контору через окно. Печальный Оберт Ямб так и сидел за своей конторкой. Дверь оказалась заперта. Я постучал, и чиновник нехотя поплелся открывать. Он снял засов и приоткрыл дверь на несколько дюймов, в которые, нахохлившись, как сова, недружелюбно посмотрел на меня.
— Агентство закрыто. Приходите завтра, и мадам Уолдоп поможет вам решить все ваши проблемы.
Я отпихнул его и закрыл за собой дверь.
— Мне нужны факты.
— Но я больше здесь не работаю и не могу официально заниматься делами, — вздохнул Ямб.
— Бог с этим. Мне нужна только информация, за которую я готов заплатить.
— Да? — Тон его сразу изменился. — И сколько?
— Может быть, больше, чем вы думаете, — я положил перед собой двадцать солов. — Давайте с самого начала. Около трех лет назад у меня с женой были определенные планы. Я сказал ей, что сразу по прибытии в Лури мы хотим связаться с вами для некоторого конфиденциального дела, за которое вы получили бы хорошее вознаграждение. Я хотел получить копии документов, которые потом можно было бы использовать в уголовном расследовании. Вышло так, что я задержался, и моя жена прибыла сюда раньше. Я уверен, что она попыталась сама выполнить наш план и связаться с вами как можно быстрее. Я прав?
Лицо Ямба превратилось в хитрую маску, и он долго смотрел на меня из-под полуопущенных век.
— Как звали ту молодую женщину?
— Ее звали Джамиль Майхак. А я Таун Майхак. Сколько она вам заплатила?
— Тысячу солов, не так уж много, учитывая риск.
— И вы сделали все, как она просила?
Клерк встревоженно посмотрел на дверь.
— Да. Я сделал копии счетов за последние пять лет. Они отражают все финансовые операции за этот период. Женщина осталась довольна результатом.
— Отлично. Теперь такие же копии нужны и мне. За ту же цену.
Лицо Ямба вытянулось.
— Невозможно. Если бы я даже и смог это сделать сейчас, то не решусь. Мне хватило последствий и за первый раз.
— То есть?
— Спустя несколько дней после этого сюда явился Азрубал, причем в весьма злобном настроении. Как только он увидел меня, то тут же затребовал все счета, и душа моя, уверяю вас, ушла в пятки. Тем не менее я изобразил полнейшее равнодушие и вежливо предоставил ему бумаги. Он при мне все просмотрел, постоянно бормоча что-то стоящей рядом мадам Уолдоп. Затем неожиданно упал на стул и крикнул таким голосом, что у меня и по сей день дрожат поджилки: «Эти счета скопированы!»
— Это невозможно! — заорала мадам в ответ. — Кто бы мог сделать такое!? Подождите, давайте проверим принтер, метраж покажет нам настоящее положение дел!
Они ушли в задние комнаты, стали там все сверять, но тут-то я не боялся, поскольку сразу же замел все следы. Они вернулись, причем мадам шла явно с победным видом.
— Вот видите, все в порядке. В данном случае ваше чутье вас подвело.
Азрубал посмотрел на меня, словно прожигая взглядом.
— Так, Ямб! Твоих рук дело!?
— Разумеется, — рассыпался я. — Каждую неделю я копирую счета на компьютере. Это моя обязанность, так, чтобы информация всегда была вам доступна. Ваша честь! Все это очень просто. Я все разношу в разные файлы, «экспорт», например, или «сделки». Удобно и хорошо.
— Без тебя знаю. Я спрашиваю, копировал ли ты страницы гроссбухов на принтере? Говори лучше сразу, это документы чрезвычайной важности!
Я почувствовал, как его взгляд проникает прямо мне в мозг, но притворился невинной овцой. Это, вероятно, подействовало, он отошел, но ничуть не успокоился, а все продолжал метаться по офису, словно разозленная кобра. Время от времени он еще задавал мне всякие вопросы, но я только пялил на него глаза да облизывал губы, как дебил. Наконец он махнул на меня рукой и набросился на мадам, которая тоже все отрицала. Потом он удалил всю информацию, касающуюся своих дел, из памяти всех компьютеров, схватил мои гроссбухи и убежал. Азрубал был в большом гневе, с лицом неподвижным, словно маска.
— Джамиль не говорила о своих дальнейших планах?
— Нет. Она пошла в терминал и купила билеты в Окнау. Азрубал потом еще долго копался во всех документах, но так ничего и не узнал.
Я выложил еще сто солов. Ямб, как птица, склонил голову набок.
— Вы выкладываете деньги жестом такого гранда, которому все равно, сто солов выложить или тысячу.
— Не совсем так. А у тебя есть еще информация?
— Только история моей жизни да тайна про то, какого цвета панталоны у мадам Уолдоп. Мне посчастливилось это однажды увидеть, когда она поскользнулась на кожуре банана, которую я выбросил за окошко.
— И ничего больше?
— Ничего, — вздохнул Ямб.
Я дал еще сотню.
— Вам понадобятся деньги, пока вы будете искать новую работу.
— За это не беспокойтесь, — невозмутимо заявил Ямб. — Я стану помощником моей тетки Эстебаль в Примуле и буду работать там до тех пор, пока мадам не обнаружит, что я владею многими секретами и потому незаменим. Она начнет ругаться и плеваться, но в конце концов снова возьмет меня на работу. А я не соглашусь, начну утверждать, что на этот раз она перешла все правила приличия, что мое увольнение явилось прямым оскорблением и так далее… Но потом попрошу повысить жалованье, потребую новый красивый стол около двери и табличку, в которой будет сказано, что я суперинтендант финансов или что-нибудь в этом духе.
— У вас полная приключений жизнь, — заметил я. — Где офис ИПКЦ?
Ямб открыл дверь и указал вдоль улицы в начинавшиеся сумерки.
— Идите до второго перекрестка. Там на одной стороне будет педикюрный салон, а на другой — большое черное браслетное дерево. ИПКЦ как раз рядом.
В офисе я назвал себя и спросил о письмах. Как и предполагалось, офицер подал мне конверт.
Письмо оказалось следующего содержания:
Тауну Майхаку
Я отбыл на борту «Несдержанного Желания» Деметеровских линий. Пиши на адрес главного офицера этих линий на Старой Земле. Готов встретиться с тобой, как только будет необходимо.
Гайинг Нецбек